Сильнее «Геркулеса

Вот rift-online.ru . Профессионализм и мужество всегда были и остаются отличительными чертами нашей военной разведки. Борьба за освобождение Крыма от немецко-фашистских захватчиков – тому подтверждение.

Среди них - Алиме Абденанова, секретный сотрудник советской военной разведки. Она действовала на Керченском полуострове и добывала важные сведения о немецких и румынских войсках, дислоцировавшихся в Крыму. До недавнего времени об Алиме Абденановой мало знали даже её земляки – крымчане. И вот пришло время восстановить историческую справедливость.

5 ноября – День военного разведчика

Первостепенная задача

Алиме родилась 4 января 1924 года в пригороде Керчи в семье рабочего Керченского металлургического завода имени Войкова крымского татарина Сеит-Османа Борасанова. В 1926 и 1929 годах в семье Борасановых родились ещё две девочки - Азифе и Ферузе. В 1930 году в трудолюбивую и дружную семью Борасановых ворвалась беда. Вначале тифом заболела и умерла мама Месельме. В том же году и от той же болезни умер и Сеит-Осман. Осиротевших малолетних девочек вначале приютила бабушка Ревиде…
Алиме с отличием окончила семилетнюю школу и стала работать секретарём в Узун-Аякском сельсовете Ленинского района Крыма. В 1940 году она стала заведующим общим отделом в Ленинском райисполкоме. В начале 1940 года Алиме вступила в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи.

На рассвете 22 июня в Крым ворвалась война. Первым из Абденановых военную форму одел Муедин. Он стал политруком одной из воинских частей, дислоцированных в Крыму.

В начале ноября фронт приблизился к населённым пунктам Семь Колодезей, Старый Крым, Ленино. Началась эвакуация. На Большую землю вывозили секретные документы, раненых, женщин и детей, а также ценное оборудование и другие материальные ценности. 6 ноября 1941 года Алиме вместе с важными документами райисполкома была отправлена вначале в Керчь, а затем в Темрюк.

В Краснодаре после передачи всех документов райисполкома сотрудникам Наркомата внутренних дел Алиме поступила на работу контролёром-учётчиком на завод «Октябрь».

16 ноября восточный Крым был захвачен немецкими войсками. На юге продолжал сражаться непокорённый Севастополь.

После разгрома немецких войск под Москвой советское Верховное Главнокомандование, укрепляя оборону столицы, решило провести ряд наступательных операций. Предполагалась операция, в ходе которой войска Красной Армии должны были освободить Керченский полуостров, сорвать блокаду Севастополя и изгнать немцев из Крыма. В Москве эта операция представлялась важной акцией, которая позволила бы ограничить активность немецких и румынских войск на южном фланге советско-германского фронта.

Керченско-Феодосийская десантная операция началась 26 декабря 1941 года. На Керченский полуостров, на его северное и восточное побережья, а также в Феодосию были высажены большие десанты. Всего на захваченную ранее противником территорию Крыма до 31 декабря 1941 года было переброшено около 42 тысячи солдат и офицеров, артиллерия и танки. Высадка десанта застала противника врасплох.

Успех этой десантной операции ошеломил немецкое командование. Командующий 11-й немецкой армией генерал-полковник Э. Манштейн, опасаясь поражения, запросил Берлин оказать его армии активную воздушную поддержку.

Несмотря на упорное сопротивление армии Манштейна, 27 февраля войска Крымского фронта начали наступление. Их поддержали силы Черноморского флота и партизанские отряды, сформированные к тому времени в восточной части Крыма. В связи с наметившимся успехом в борьбе за Крым Крымский обком ВКП(б) в начале января возвратился из Новороссийска в Керчь. В те же дни в Ленино прибыло руководство райисполкома. В родной посёлок возвратилась и Алиме Абденанова. Предстояла трудная задача – восстановить управление районом, наладить производство и обеспечение войск Красной Армии.

Работа Алиме в Ленино продолжалась недолго. В мае на Керченском полуострове вновь начались тяжёлые бои. Командование германских войск, планировавшее в 1942 году захватить Северный Кавказ, решило ликвидировать группировку советского Крымского фронта и окончательно овладеть Керченским полуостровом. В директиве верховного германского командования № 41, утверждённой Гитлером 5 апреля 1942 года, было сказано: «…Последующие задачи в рамках этих операций: очистить от противника в Крыму Керченский полуостров и овладеть Севастополем…»

В мае германское командование начало реализовывать свой крымский замысел. Советские войска, своевременно не подготовившиеся к обороне полуострова, понесли большие потери и под давлением превосходящих сил противника вынуждены были второй раз покинуть Керченский полуостров. Вместе с администрацией посёлка Ленино Алиме Абденанова снова перебралась вначале в Краснодар, а затем в Сочи. На одном из переправочных средств в числе тяжелораненых был переправлен в Краснодар и политрук Муедин Абденанов.

Командование немецких войск приступило к реализации замысла нацистского руководства Германии – превратить Крым в бастион Гитлера на Чёрном море.

В 1943 году в Крыму обосновалась 17-я немецкая армия, которой командовал генерал-полковник Э. Енеке. Эта армия была изгнана из Кубани, оставила Тамань и закрепилась на Крымском полуострове. В её состав входили пять немецких и семь румынских дивизий, всего 195 тысяч солдат и офицеров. Крымскую группировку немецких войск поддерживали корабли германских военно-морских сил. Несмотря на то что армия Енеке понесла некоторые потери во время напряжённых боёв на Таманском полуострове, она была мощной и достаточно боеспособной.

По замыслу германского верховного командования, 17-я армия должна была сыграть важную роль в ходе дальнейших боевых действий на Украине.
В городах и сёлах Крыма было ужесточено административное управление. Енеке приказал усилить борьбу против партизан. Лица, которые нарушали установленный немецкими военными властями порядок, подвергались строгим наказаниям.

С первых же дней оккупации Крыма на полуострове обосновались несколько специальных команд немецкой военной разведки (абвера), деятельностью которой руководил адмирал В. Канарис. Одна из таких команд «Абверкоманда 301» была дислоцирована в Симферополе. Сотрудники этой команды вели контрразведывательную работу против партизан, подпольщиков и советских военных разведчиков, действовавших в Крыму.

В восточной части Крыма активно действовала «Абверкоманда 302», которая имела условное наименование «Геркулес». Деятельностью этой команды, штаб которой дислоцировался в совхозе Тарханлар близ Джанкоя, руководил капитан Бруно Вечорек. Команда вела контрразведывательную работу против партизан в населённых пунктах Сейтлер, Джанкой, Карасубазар и в Керчи. В августе 1943 года одно из её подразделений, которое имело кодовое название «Геркулес», обосновалось в Старом Крыму. Командовал этой группой капитан Вигениб.

В период оккупации на полуоострове действовали и другие немецкие карательные и разведывательные команды.

В борьбе против партизан немецким оккупационным властям помогали добровольцы из местного населения, входившие в состав батальонов «Schuma». В 1943 году действовало девять таких батальонов, которые дислоцировались в Симферополе, Карасубазаре, Бахчисарае, Ялте, Алуште, Джанкое, Феодосии и Евпатории.

Несмотря на все усилия генералов Манштейна и позже Енеке, уничтожить партизан и подпольщиков оккупантам не удалось. В 1943 году в Крыму активно действовали партизанские отряды, которыми руководили М. Македонский, В. Кузнецов, П. Ямпольский и другие. Их действиями руководил Крымский штаб партизанского движения.

Осенью 1943 года у советского командования появились реальные планы освободить Крым. Это стало возможным после разгрома отборных немецких танковых дивизий в Курской битве.

В начале октября 1943 года войска 4-го Украинского фронта, которым командовал генерал армии Ф.И. Толбухин, подошли к Восточному валу, прикрывавшему Крым с севера, а войска Северо-Кавказского фронта, которым командовал генерал-полковник И.Е. Петров, освободив Таманский полуостров, вышли к Керченскому проливу.

Разведывательным отделам штабов 4-го Украинского и Северо-Кавказского фронтов, из которого была сформирована Отдельная Приморская армия, а также Разведывательному отделу штаба Черноморского флота предстояло установить крымскую группировку противника и выявить систему её оборонительных сооружений. Разведывательным отделом штаба Отдельной Приморской армии командовал генерал-майор Н.М. Трусов. Для его разведчиков эта задача стала первостепенной.

В разведшколе

Генерал-майор Николай Михайлович Трусов приложил немало усилий, чтобы создать на оккупированной немецкими и румынскими войсками территории Крыма разведывательную сеть, способную добывать достоверные сведения о противнике. Однако, несмотря на все старания, успехов у Трусова и его разведчиков было мало. Пропали без вести разведгруппа «Стальной», направленная в район Джанкоя, разведчики Алексей Моисеев, Степан Какуркин, Михаил Белов и Иван Яковлев. Полной неудачей закончилась операция по заброске в тыл противника разведывательно-диверсионной группы «Петров», в состав которой входили разведчики Павел Машков, Павел Борисов и Владимир Миловзоров. Группа была захвачена немецкой контрразведкой и расстреляна. По неизвестным причинам на связь с Центром не вышли разведывательные группы «Чёрный» и «Фадеев».



Генерал Трусов пришёл к выводу, что забрасывать в Крым следует разведчиков, подобранных либо из немцев-антифашистов, или из крымских татар.
Помощники генерал-майора Трусова с трудом выявили среди красноармейцев несколько крымских татар, которые согласились отправиться на полуостров для выполнения специального задания. Однако после переброски в тыл противника они тоже бесследно исчезли.

Генерал-майор Трусов попросил сотрудников разведывательного отдела подобрать для выполнения разведывательного задания в тылу противника несколько татарских девушек. Сотрудник отдела майор Вергасов, проходивший излечение в одном из госпиталей, располагавшихся в Сочи, вспомнил, что встречал в этом госпитале девушку, которую звали Алиме. Майор встретился с Алиме, предложил ей пройти подготовку в разведшколе и отправиться в тыл противника для выполнения специального задания. Алиме согласилась.

Подготовка в разведшколе продолжалась около месяца. Алиме был присвоен псевдоним «Софие». Она должна была отправиться в тыл противника, обосноваться в посёлке Джермай-Качик, где проживали её бабушка Ревиде и сестры Азифе и Ферузе. В этом пункте следовало создать из местных жителей разведывательную группу.

В разведшколе Алиме изучила основы разведывательной работы, прошла парашютно-десантную подготовку и совершила первый в своей жизни прыжок с парашютом.

Подготовка в разведшколе завершилась в конце сентября. В ночь с 2 на 3 октября майор Вергасов проводил секретного сотрудника разведотдела штаба фронта красноармейца «Софие» на аэродром. Вместе с ней в тыл противника направлялась радистка Лариса Гуляченко, которой в разведотделе был присвоен псевдоним «Гордая». Гуляченко родилась в 1922 году в Черкассах и якобы хотела возвратиться в город к своим родным.
Улетая на задание в тыл противника, Алиме думала о том, что первый прыжок сделать было сложно, но от второго прыжка зависела судьба разведывательного задания генерал-майора Трусова, и поэтому сделать его будет труднее…

Ночной полёт

Ночь со второго на третье октября 1943 года в Краснодаре была тёмной, дождливой и ветреной. Моросивший дождик тем не менее не помешал разведчикам прибыть на закрытый военный аэродром, располагавшийся на западной окраине Краснодара. Красноармейцы Алиме Абденанова и Лариса Гуляченко отправлялись в Крым для выполнения боевого задания. У каждой девушки за плечами был вещевой мешок, в котором находились их личные вещи: блузки, юбки, чулки и старые туфли. Они были похожи на двух девушек-подружек, которые пробирались к своим родственникам, проживавшим на территории, занятой немецкими войсками. Одна следовала на станцию Джермай-Качик, а вторая – в Черкассы.

Операцией по заброске разведчиков в тыл противника руководил лично генерал-майор Н.М. Трусов, который и принимал решение о создании этой разведгруппы. Он знал, что вскоре начнётся операция советских войск по освобождению Крыма от немцев, поэтому разведчикам надо было действовать в заданном районе не более шести месяцев. Но эти месяцы были наполнены трудностями, опасностями, и, несмотря ни на что, разведчицы должны были выполнить задание командования Отдельной Приморской армии. Обстановка в этом районе Керченского полуострова была очень сложной. Там активно действовала немецкая контрразведка, которой помогали некоторые местные жители. От них и исходила наибольшая угроза. Местные были всюду, а кто из них помогал немцам, установить было трудно.

Ранее, 15 сентября 1943 года по указанию генерала Трусова в район города Старый Крым была заброшена группа разведчиков-диверсантов. В разведотделе штаба армии эта группа числилась под кодовым названием «Баст». В её состав входили капитан Абрам Иванович Полежаев и два офицера-разведчика «Сторожук» и «Петров», а также шесть разведчиков-диверсантов.

С большим трудом группе удалось обосноваться в районе города Старый Крым. Капитан Полежаев, имевший псевдоним «Николаев», устроился на проживание в городе. Вскоре к нему из Краснодара прибыли новые члены разведгруппы. В конце октября 1943 года Полежаев смог создать в одиннадцати населённых пунктах северо-восточного Крыма агентурную сеть, в состав которой вошли 32 источника. С их помощью «Баст» начал собирать достоверные сведения о противнике, дислокации его частей, строительстве оборонительных сооружений и воинских перевозках. Группа действовала результативно. За полгода Полежаев направил в Центр около 300 радиограмм.



Белым пятном для разведотдела штаба Отдельной Приморской армии всё же оставался район посёлка Ленино, где была важная железнодорожная станция Семь Колодезей, а также оборонительные сооружения противника на побережьях Арабатского и Казатинского заливов и в прилегавшем к ним районе от Уварово до Останино. Трусов предполагал, что там тоже проходила линии обороны 17-й армии генерала Енеке. Поэтому генерал и направил в разведывательную группу «Дая» в Джермай-Качик.

Полёт проходил на малой высоте. Самолёт пересёк Азовское море и вскоре оказался в заданном районе Керченского полуострова.

Пилот дал команду. Разведчицы с небольшим промежутком одна за другой покинули самолёт.

Приземление произошло не так, как хотела и ожидала Алиме. Земля, видимо, приблизилась слишком быстро. Коснувшись её ногами, разведчица, не удержав равновесия, упала. Встать не смогла. Сильная боль в правой ноге на мгновение парализовала сознание. Преодолев её, Алиме подтянула к себе купол парашюта, хотела избавиться от него, но не смогла. Боль в ноге не проходила. Разведчица поняла, что сильно ударилась о выступ горной породы.
Радистка приземлилась удачно. Она оказалась недалеко. Через несколько минут девушки были вместе. Действуя в полной темноте, они, помогая друг другу, быстро закопали парашюты. Надо было срочно покинуть место приземления. Алиме сказала, что передвигаться она не может. Радистка стала помогать ей. Медленно, опираясь друг на друга, разведчицы преодолели около километра и сделали привал. Было около двух часов ночи. До рассвета, который в октябре наступал поздно, было ещё далеко. Надо было точно установить место приземления и затем разработать план дальнейших действий.

Когда наступил рассвет, девушки выбрали удобное для тайника место на правой стороне ближайшего склона. Оно было недоступно для воды, что гарантировало полную сохранность радиостанции. Выкопав яму, разведчицы уложили в неё радиостанцию, питание и некоторые вещи.

Вскоре парашютистки вышли к дороге. По каким-то только ей понятным признакам Алиме поняла, что пилот самолёта выбросил их слишком далеко от назначенного места. Она хотела направить в Джермай-Качик Ларису Гуляченко, но отказалась от этой мысли. Несмотря на боль, первой в деревню всё же следовало ехать ей самой.

Алиме кое-как вышла на дорогу и стала ждать. Часа через три на дороге показалась старая повозка, которую тащила такая же старая лошадь. Ею управлял один человек. Это был Абдуракип Болатов из Джермай-Качика. Он и доставил девушку в село.

Во время поездки на повозке Алиме сказала дяде Абдуракипу, что ехала из Керчи домой на немецкой грузовой автомашине. Немцы уехали в Старый Крым, а её высадили на повороте, где она подвернула ногу и не смогла самостоятельно передвигаться. Рассказ был мало похож на правду, но Абдуракип лишних вопросов не задавал.

Бабушка Ревиде и сестра Азифе проживали у родственников братьев Сейфедина и Джевата Меннановых, сестра которых, учительница Неджибе Баталова, ещё до начала Великой Отечественной войны вышла замуж за Муедина Абденанова.

Ревиде с радостью встретила свою внучку. Она тоже не задавала Алиме сложных вопросов, а только наблюдала со стороны, как искренне рады встрече две сестры – Алиме и младшая Азифе и сожалела, что её третья внучка Ферузе живёт у тёти Эмине в соседнем селе Карангыт.

К вечеру вместе с Азифе Алиме на телеге съездила к тому месту на дороге, где её ожидала Лариса Гуляченко, с которой она якобы познакомилась работая на чулочной фабрике. Ревиде приняла в свой дом и Ларису, которую стала называть Стася. Алиме сказала, что Стася скоро отправится в Черкасск, где живут её родственники.

Так завершился день – 3 октября 1943 года. Так началась работа разведывательной группы «Дая» в тылу противника.

На следующий день Алиме стала чувствовать себя несколько лучше. Нога продолжала болеть, но боль ушла куда-то в глубь тела. Алиме начала передвигаться сначала по дому, а затем и по двору. Ревиде сопроводила внучку к сельскому фельдшеру Васфие Аджибаевой. Осмотрев ногу, Васфие сделала тугую повязку и сказала, что через неделю Алиме будет бегать.

«Софие» выходит на связь

Алиме не стала ожидать, когда боль пройдёт окончательно. 5 октября вместе с радисткой они вышли за село и отправились к тайнику, где хранилась радиостанция.

Прибыв на место, Алиме подготовила свою первую радиограмму. Радистка настроила передатчик и вышла в эфир. В Центр полетело первое сообщение: «5.10. Сброшены плохо, 25 километров от Качика. Живём у себя. Нелегально. Завербован осведомитель. «Дая».

В Центре ждали это короткое сообщение. Оно содержало в себе множество сведений, которые безотлагательно следовало оценить.

Генерал-майор Трусов, читая донесение «Софие», не мог не спросить у подчинённых, почему группа была сброшена так далеко от места назначения и, видимо, с самого начала операции попала в трудное положение. Такое начало операции, которой начальник Разведывательного отдела штаба армии придавал большое значение, могло привести к провалу группы, так как в районе приземления могли быть позиции немецких или румынских войск. Во-вторых, Трусова не могло не порадовать сообщение о том, что «Софие» и её радистка «живут у себя», то есть вместе с родственниками, как и планировалось. И конечно, Трусов недоумевал, когда читал последнюю строчку донесения: «Завербован осведомитель». У генерала, профессионального разведчика, возникло множество вопросов, требовавших ответа: Кто завербован? Как завербован? На каких условиях? Может ли этот человек быть полезен или нет? Как относятся к нему немцы? Кто он по национальности?

На эти и другие вопросы предстояло получить ответы от «Софие». Это можно было сделать и несколько позже. Главное – 5 октября «Софие» вышла на связь. Резидентура «Дая» начала работать.

В тот же день начальник разведки получил от «Софие» ещё одно донесение. Оно было коротким, конкретным и освещало переброску немецких войск через железнодорожную станцию Семь Колодезей, недалеко от которой находилось село Джермай-Качик. «Софие» сообщала: «5.10. В 9.35 на Керчь отправлен эшелон из 12 пустых вагонов. В 12.30 на Феодосию ушёл эшелон из 23 вагонов. Немцы-автоматчики. В 14.00 на Феодосию проследовала 51 подвода с боеприпасами под охраной двух немецких солдат».

Следующее донесение поступило в Центр утром 7 октября. «Софие» сообщала о новых перебросках немецких войск. «6.10. На Феодосию: эшелон из 23 вагонов. Немцы, румыны с винтовками и 4 паровоза. 60 велосипедистов – немцы с винтовками. Следом – 5 противотанковых пушек на мехтяге, 12 крытых автомашин, 31 подвода с катушками телефонных проводов».

Вечером 7 октября в Разведотдел штаба армии поступило ещё одно донесение из Джермай-Качика: «6.10. На Керченском полуострове войска не задерживаются. Оборонительных работ нет. Идёт эвакуация населения на 20 километров от побережья. По слухам, войска укрепляются на южном берегу Крыма и Ак-Манай. Остаётся большинство румын».

Передатчик резидентуры «Дая» стал выходить в эфир ежедневно. «Софие» сообщала о перебросках войск, количестве эшелонов, проходивших через железнодорожную станцию, о войсках перебрасываемых по шоссе на Керчь и в Феодосию, о количестве проходивших танков, артиллерийских орудий и строительстве оборонительных укреплений. Сведения были конкретными. Видимо, «Софие» привлекла кого-то из местных жителей, которые ежедневно незаметно для немецкой охраны следили за переброской войск через железнодорожную станцию и по шоссе, которое вело от Джанкоя к Феодосии и Керчи. Сведения, поступавшие от «Софие», дополнялись донесениями, которые направлял в Разведывательный отдел штаба армии капитан А.И. Полежаев, резидент спецгруппы «Баст», действовавшей в районе Старого Крыма. Эти сведения позволяли командованию Отдельной Приморской армии комплексно оценивать обстановку, складывавшуюся на Керченском полуострове, особенно в районах Керчи и Феодосии.

Обобщая все сведения, поступавшие в Разведывательный отдел, генерал-майор Трусов докладывал командующему Отдельной Приморской армией о том, что гитлеровское командование направляет в Крым новые войска.

Немецкое командование, обеспокоенное выходом 4-го Украинского фронта к Перекопу и Сивашу, ожидая высадки десанта через пролив, действительно в то время стремилось не допустить смыкания советских войск, наступающих с севера и востока, и принимало значительные усилия, направленные на укрепление обороны в наиболее вероятных для высадки советских десантов местах.

В своих докладах командующему Отдельной Приморской армией генерал-майор Трусов не только использовал сведения, добытые его разведчиками, которые уже действовали в Феодосии, Старом Крыму, Керчи, Владиславовке и других населённых пунктах Крыма, но и донесения разведчиков и агентов Разведывательного отдела штаба Черноморского флота, которыми командовал полковник Д.Б. Намгаладзе.

Используя данные своих разведчиков, действовавших в тылу противника, а также информацию, полученную от полковника Намгаладзе, генерал-майор Трусов докладывал командующему Отдельной Приморской армией: «На побережье создана система опорных пунктов, насыщенных огневыми средствами, опоясанных минными полями и густой сетью проволочных заграждений, установленных на берегу и в воде, установленных в нескольких десятках метров от берега. В состав противодесантной обороны включены корабли, базирующиеся в портах Керчь, Камыш-Бурун и Феодосия, – всего тридцать семь торпедных и двадцать пять сторожевых катеров, шесть тральщиков и свыше шестидесяти быстроходных десантных барж. В малых кораблях противник превосходит нас и может серьёзно препятствовать десантированию».

В выводах об обстановке, складывавшейся на Керченском полуострове, генерал-майор Трусов обращал внимание командования армии на то, что крупные немецкие сухопутные силы, занявшие оборону на укреплённом рубеже и выгодных высотах по восточному побережью полуострова и поддерживаемые сильной авиацией, могут оказывать наступавшим войскам упорное сопротивление как при высадке десантов, так и в ходе боевых действий.

В глубоком тылу противника действовали не только разведчики генерал-майора Н.М. Трусова, но и разведывательно-диверсионные группы «Львов» и «Юрий» разведывательного отдела штаба 4-го Украинского фронта. Они докладывали в Центр о том, что командование немецких войск в глубине полуострова тоже оборудует дополнительные рубежи обороны.

11, 12 и 13 октября «Софие» сообщила в Центр новые сведения о перебросках немецких и румынских войск через железнодорожную станцию Семь Колодезей и по шоссейной дороге.

11 октября от «Софие» в Центр поступило донесение, в котором она сообщала: «Сведения от осведомителя-полицейского: на днях весь Керченский полуостров очищается от населения, оставшихся признают партизанами. Сообщите, как действовать».

Несмотря на резко осложнившуюся обстановку в районе действий разведывательной группы, «Софие» 12 октября докладывала в Центр: «10 октября в 16.00 на Феодосию проследовал эшелон: 42 вагона, 8 зениток, 6 дальнобойных орудий и 12 автомашин» .

12 октября генерал-майор Трусов направил «Софие» радиограмму, в которой сообщал: «Сведения хорошие. Благодарим. При эвакуации постарайтесь остаться на нелегальном положении. В случае принудительного выселения используйте связи полицейского для переезда во Владиславовку или Ислам-Терек».

13 октября Алиме сообщила о том, что вновь на Феодосию проследовал горно-стрелковый батальон, 30 связистов, около 100 санитаров, строительные машины и материалы.

Полученные от «Софие» сведения в Центре были использованы для донесения командованию армии об активном укреплении противником оборонительных рубежей в районе феодосийского побережья и в Керчи.

Генерал Трусов внимательно следил за работой резидентуры «Дая», советами и рекомендациями оказывал ей помощь, старался уберечь молодого резидента от ошибок, которые в боевых условиях неминуемо привели бы к гибли группы.

Во второй половине октября в Центр от Алиме также поступали ценные сведения, которые освещали не только переброску немецких войск на северное и восточное направления, но также вскрывали дислокацию штабов немецких и румынских войск в районе действий резидентуры «Дая», расположение командных пунктов, складов боеприпасов, горюче-смазочных материалов и военной техники. Разведотдел штаба армии передавал эти сведения в штаб 210-го авиационного полка, который поддерживал действия Отдельной Приморской армии. Военные лётчики наносили бомбовые удары по местам скоплений войск противника, о которых сообщала «Софие».

Генерал-майор Трусов был доволен деятельностью резидентуры «Дая». По его указанию 5 ноября 1943 года в Разведывательном отделе штаба Отдельной Приморской армии были подготовлены представления к наградам орденом Красного Знамени резидента разведгруппы «Дая» Алиме Абденановой и радиста Ларисы Гуляченко. В представлении к награде Алиме Абденановой, в частности, отмечалось, что резидент, «работая в непосредственном расположении боевых порядков войск противника, разведала характер и систему оборонительных сооружений на Керченском полуострове, установила дислокацию и расположение частей и штабов противника в районе Семь Колодезей и в других сёлах».

Далее в представлении указывалось, что А. Абденанова «...точно ориентировала командование о направлении движения противника» в период отхода его частей, «указывала цели для бомбёжки нашей авиацией, места нахождения железнодорожных эшелонов, крупное скопление войск и техники, точно ориентируя на местности. По её данным, наша авиация неоднократно бомбила боевые порядки и скопления войск противника». И далее: «В дальнейшем, работая в тяжёлых условиях, в момент эвакуации с Керченского полуострова мирного населения, не раз, рискуя жизнью, ежедневно разведывала перевозки войск и войсковых грузов по железной дороге Керчь – Владиславовка – Феодосия – Джанкой, а также перевозки войск автотранспортом в направлениях Керчь – Феодосия, Керчь – Джанкой».

Завершали представление к награде такие слова: «Тов. Абденанова Алиме – преданная дочь Советской Родины и достойна правительственной награды ордена Красного Знамени».

Заместитель начальника штаба Отдельной Приморской армии и начальник Разведывательного отдела армии генерал-майор Н.М. Трусов утвердил это представление 13 ноября 1943 года.

Выполняя задания Центра

В конце октября 1943 года войска отдельной Приморской армии были готовы к форсированию Керченского пролива. Азовское море штормило. В таких условиях отправлять десант на побережье Керченского полуострова было рискованно. Командующий армией генерал армии Е.И. Петров, отвечавший за подготовку операции и организовывавший взаимодействие войск, 27 октября в своём штабе провёл совещание, на которое прибыли командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.А. Владимирский и командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал С.Г. Горшков. По докладам морских командиров, шторм на море должен был длиться ещё трое суток. Моряки рекомендовали Е.И. Петрову начало операции перенести на первые числа ноября.

Десантная операция началась в ночь с 30 октября на 1 ноября. Командный пункт армии находился в Темрюке. Командир 56-й армии генерал К.С. Мельник и командующий Азовской флотилии контр-адмирал С.Г. Горшков доложили Военному совету армии о полной готовности войск и переправочных средств к десантной операции. Ещё раз был уточнён порядок погрузки и переброски войск первого эшелона.



Для захвата плацдарма на побеорежье Крыма первыми на полустров должны были переправиться войска 11-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал генерал В.Ф. Сергацков. Через сутки планировалась высадка второго эшелона десанта, в составе которого была 32-я стрелковая дивизия полковника В.Т. Василенко.

Для отвлечения внимания противника от направления главного удара на флангах основных сил, приступавших к форсированию пролива, планировалось организовать два отвлекающих десанта. Один должен был действовать в районе мыса Тархан, на северо-восточном побережье Керченского пролива. Второй – в районе горы Опук, юго-западнее Эльтигена.

30 октября в 21.00 началась погрузка десантов на плавсредства. Вскоре они вышли в Азовское море и к полуночи должны были прибыть к противоположному берегу. Одновременно начали действовать и отвлекающие десанты.

Когда суда Азовской флотилии уже были в море, неожиданно подул сильный ветер, волнение усилилось. Вскоре шторм достиг шести баллов. Крутые волны разбросали десантные суда в разные стороны, и они стали мало управляемыми. Возникла реальная угроза срыва операции и даже возникновения больших потерь, которые могли значительно осложнить все последующие действия Отдельной Приморской армии.

Учитывая особенности неожиданно возникшей на море сложной обстановки, генерал армии Петров приказал приостановить десантную операцию и возвратить суда на исходные позиции.

Проведение основной операции прекратилось. Но отвлекающие десанты преодолели водную преграду и высадились на берег, занятый противником. Десантники захватили плацдарм в районе Эльтигена – кусочек земли длиной два километра и шириной всего восемьсот метров, но оказались без поддержки и попали в трудное положение.

Десантникам нужна была помощь, но шторм, достигший уже восьми баллов, не позволял генералу Петрову перебросить войска через пролив. Он приказал усилить действия бомбардировочной авиации, налёты которой на позиции противника сдерживали его от наращивания губительных для десантников ударов. Помогала солдатам, сражавшимся на плацдарме, и дальнобойная артиллерия.

Начальник Разведотдела штаба армии генерал-майор Трусов доложил командующему армией о том, что противник перебрасывает дополнительные силы для уничтожения эльтигенского десанта. Эти сведения стали известны из донесения, поступившего от разведчиков, которые сообщили о посещении генералом армии Э. Енеке района Багерово и проведённом там совещании с командным составом 5-го армейского корпуса. Енеке потребовал максимально усилить оборону в районе Керчи, где, по его данным, должна произойти высадка основного советского десанта.

В этот напряжённый период резидентура «Дая» тоже сообщала в Разведывательный отдел штаба Отдельной Приморской армии важные сведения.
4 ноября «Дая» докладывала: «По слухам, в Камыш-Буруне высадился десант, минимум 2000 человек. Десант не разбит. Ожидают подкрепление. По берегу Чёрного моря к востоку идёт много войск. В деревне Мескичи скопление немецких войск и много пушек».

Вечером в тот же день «Софие» ещё раз вышла в эфир и отправила в Центр две радиограммы. В одной из них резидент сообщила о том, что обстановка в Джермай-Качике, где она действует, становится опасной. Среди некоторых местных жителей стали возникать разговоры о том, что Алиме в 1942 году выехала в Краснодар и её появление в селе вызывает подозрение: не помогает ли она партизанам. Об этой тревожной новости ей сообщил полицейский Абдуракип.

Во второй радиограмме «Софие» сообщила о том, что «штаб 3-й румынской пехотной дивизии переброшен в деревню Кенигез. Дивизией командует генерал Мачулисский».

Резидент также сообщила в Центр о том, что противник произвёл «минирование отдельных участков железной дороги, население ближайших деревень мобилизовано на строительные работы, производится укрепление оборонительных рубежей на линии Арма-Эли, Семисотка, Ак-Манай».
Алиме попросила Центр прислать новое питание для радиостанции.

Пока в Центре решали, как перебросить в Джермай-Качик запасные батареи для радиостанции, резидентура «Дая» продолжала выполнять срочные задания Разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии.

14 ноября 1943 года генерал-майор Трусов направил резиденту «Софие» три радиограммы. В одной из них были указания, в которых разведчикам рекомендовалось безотлагательно «принять все меры к выяснению сосредоточения войск, подготовки и состояния обороны противника в районах Палапа, Султановка, Марфовка, Чокул-Татарский, Челтамир и Бат-Кир».

Видимо, эти сведения для Разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии имели важную оперативную значимость, поэтому генерал-майор Трусов прислал резиденту «Софие» дополнительные указания: «Постарайтесь послать в эти районы человека. Все данные сообщите нам срочно. При получении ценных данных сходившего маршрутника представьте нам для награждения. Постарайтесь выявить нумерацию частей».

Выполняя это задание, «Софие» направила в указанные Центром районы своих помощников, которые установили, что у населённых пунктов Челтамир и Чокул-Татарский войск противника нет. С большим трудом собранные сведения «Софие» передала в Центр 18 ноября. Она также попросила «уточнить названия пунктов Кеничи и Бат-Кир, которые здесь никому не известны».

Штаб Отдельной Приморской армии готовился к решительным наступательным действиям. Поэтому начальник Разведывательного отдела рекомендовал резиденту «Софие» «в случае быстрого подхода фронта эвакуироваться в глубь Крыма...»

Питание для радиостанции было практически на исходе. «Софие» ещё раз напомнила Центру о необходимости переброски по воздуху комплекта запасных радиодеталей.

«Шлите питание, – просила «Софие». – Район – два километра на запад от Качика. Ориентир – один мигающий костёр. Время между 23 и 24 часами. Ждём самолёт во все безоблачные ночи».

19 ноября Центр прислал «Софие» срочную радиограмму: «Принимайте груз по Вашим условиям».

Резидент, радистка и Азифе, младшая сестра Алиме, в полночь отправились в указанный район. Но принять долгожданный груз 19 ноября им не удалось. «Софие» сообщила в Центр: «Видели самолёт в указанном месте. Зажечь костры помешали окружающие условия. Ждём самолёт на тех же условиях».
Помешавшие «окружавшие условия» – посторонние люди, неожиданно оказавшиеся в ночной степи в районе, где разведчики должны были разжечь костёр и принять груз. Заметив этих подозрительных ночных странников, которые могли стать случайными свидетелями операции, Алиме от приёма груза отказалась. И груз, и разведчики могли попасть в руки немецкого патруля.

19 ноября, выйдя в эфир, «Софие» неожиданно для себя получила сообщение от генерала Трусова. Начальник разведки сообщал: «19 ноября сброшен груз на мигающий фонарь. Если груз не получили и сигналов не давали, то в этот район не выходите во избежание провала. Подыщите новый район и сообщите немедленно».

Понимая, что разведчик, который сопровождал груз, ошибся и принял случайный свет фонаря за условный сигнал, Алиме доложила в Центр: «Сигналов фонарём не давали. Ждём самолёт в безоблачные ночи между 1–02 часами в районе один километр юго-западнее Качика. Груз бросайте только на мигающий костёр...»

Время и место приёма груза были изменены, но могли ли эти новые условия позволить безопасно провести операцию? Первый груз, сброшенный на огонёк мигающего фонаря, скорее всего, оказался в руках немецкого патруля и попал в управление тайной полевой полиции немцев. Этот «подарок» с неба не мог не насторожить руководителей спецкоманды немецкой контрразведки «Геркулес».

26 ноября «Софие» ещё раз вышла в эфир и сообщила в Центр о том, что «в районе Марфовки выявлен центральный румынский склад продовольствия и горючего, около роты румын и 3 зенитки».

Добыть сведения о том, что происходит в Султановке было значительно труднее. Район Султановка охранялся усиленными патрулями и был объявлен запретной зоной, проход в которую местным жителям был строго запрещён. Добыть сведения о том, что происходит в Султановке Алиме попросила фельдшера Васфие Аджибаеву, которая уже выполнила её несколько заданий. Васфие отправилась в Султановку, взяв с собой дочь Улькер. Но немецкий патруль не пропустил их на территорию деревни.

Стараясь выполнить задание Центра, Алиме попросила старосту Абдуракипа достать пропуск для прохода в закрытую зону. Абдуракип сказал, что сделать этого он не может, так как немцы сразу же заинтересуются, кому и для каких целей понадобился такой пропуск. Он решил помочь Алиме иначе.
В начале ноября в Джермай-Качике разместилась рота немецких солдат. Деревенский староста Абдуракип Болатов оказал содействие офицерам в расквартировании, а солдат разместил в здании местной школы. Командиру роты староста предложил поселиться в его доме. Офицер оценил помощь старосты и стал благожелательно относиться к нему. Этим и решил воспользоваться Абдуракип. Он накрыл стол и пригласил немецких офицеров в свой дом на обед, во время которого предложил им попробовать водку местного производства. Немцы не отказались.

Во время обеда хозяин дома как бы случайно сказал, что в Султановке проживают его дальние родственники и он хотел бы их навестить. Немецкий офицер посоветовал этого не делать, так как в Султановке разместился штаб армии и главный госпиталь. Офицер сказал, что местных жителей в Султановку не пропускают.

На том случайно возникший разговор о Султановке прекратился. Офицеры продолжали обед, слушали лестные здравницы в адрес немецкой армии, которые то и дело произносил староста.

26 ноября в Центр поступило донесение от резидента «Софие»: «В Султановке штаб немецкой армии, главный лазарет, более шести дальнобойных пушек, противотанковые рвы...».

28 ноября Алиме ещё раз напомнила Центру, что «питание кончилось...», и передала сведения о том, что «в деревню Полапа прибыло с востока больше роты румын-артиллеристов, установлено 12 дальнобойных орудий и шесть зениток». А также: «В деревню Ново-Николаевка прибыло с востока 30 крытых машин и шесть средних танков».

Центр продолжал ставить резидентуре «Дая» очередные задания, пытался перебросить груз для «Софие» по воздуху. Но провести эту операцию так и не удалось. Поэтому генерал Трусов принял решение подключить к решению этой задачи разведывательную группу «Баст». Командиру группы капитану А.И. Полежаеву было отправлено указание: встретиться с командиром Северного соединения партизан капитаном В.С. Кузнецовым, подобрать из партизан связника и организовать передачу батарей для радиостанции одному из разведчиков, который действовал в районе Старого Крыма. Точное место расположения разведчика и его имя ещё не назывались.

Встреча двух капитанов состоялась. Она произошла в первой половине декабря на базе партизанского отряда. Кузнецов выделил для выполнения задания партизана Александра Павленко, который имел псевдоним Отважный.

Капитан Полежаев доложил в Центр о результатах встречи с Кузнецовым и попросил разрешения провести операцию.

17 декабря 1943 года старший радист разведгруппы «Баст» Владимир Бастинец получил из Центра радиограмму, в которой указывалось: «Басту. Человека, данного Кузнецовым, посылайте в Ленинский район, село Джермай-Качик, колхоз «Красная Звезда». Дайте комплект питания и проинструктируйте, где его зарыть и как потом найти. Там спросить старушку Усеинову Ревиду. У старушки спросить девушку Абденанову Алиме и ей сказать пароль. Связник: «Как пройти на Салы». Она ответит: «Идите по дороге на Ленинск. Там можно подъехать». Связник: «Покажите дорогу». После этого оба выходят в двор, там связник скажет: «Я от Ильи Захаровича». Она: «Привет, «Дая».

В ходе подготовки операции у Кузнецова, видимо, возникла идея познакомить разведчика Абденанову с дежурным по железнодорожной станции Семь Колодезей Е.Г. Ивановым и стрелочником А.А. Очкаловым. Они могли бы оказать помощь в сборе сведений о перебросках немецких войск и техники через этот узел.



Центр поддержал предложение капитана Кузнецова, однако дал указание «Басту»: «Знакомить Абденанову со стрелочниками разрешаю только при условии, что они завербованы и уже работают на нас».

Павленко приступил к выполнению задания. Получив аккумуляторные батареи для рации, он закопал их в снег вблизи Джермай-Качика и вечером 12 января 1944 года постучал в дверь дома, в котором жила бабушка Ревиде Усеинова.

Встретившись с Алиме, связник сообщил, где она может забрать батареи и как ей можно установить связь с Ивановым и Очкаловым.

В начале января 1944 года в восточных областях Крыма установилась суровая зима, по ночам морозы достигали 30 градусов. Снега было много. Несмотря на эти суровые условия, затруднявшие пешее передвижение между населёнными пунктами, резидентура «Дая» продолжала сбор разведывательных сведений о противнике. Добывать эти сведения «Софие» помогали учительница начальных классов Неджибе Батталова, фельдшер Васфие Аджибаева, староста деревни (он же и полицейский) Абдуракип Болатов, который был избран на эту должность жителями села Джермай-Качик, общинник села Качик Хайрула Мамбетджанов, братья Меннановы Сейфидин и Джеват.

16 января 1944 года «Софие» сообщила в штаб Отдельной Приморской армии о том, что на Багерово проследовал эшелон, в составе которого шесть цистерн с бензином, 21 платформа с боеприпасами и двумя тяжёлыми артиллерийскими орудиями. Сведения эти дежурный по станции Семь Колодезей Е.Г. Иванов сообщил фельдшеру Васфие Аджибаевой, которая по просьбе Алиме периодически посещала жителей посёлка около железнодорожной станции якобы для оказания им медицинской помощи.

17 января 1944 года из Центра в Джермай-Качик поступило сообщение: «...Ваши сведения важны. Впредь сообщайте от кого и как получаете сведения...»

Провал

В январе и в начале февраля 1944 года резидентура «Дая» продолжала действовать. В Центр поступали донесения о передвижении немецких и румынских подразделений по грунтовой и железной дорогам с указанием их количества и направлении движения, о строительстве оборонительных рубежей, в частности на Ак-Манайском рубеже, о переброске артиллерии в направлении Керчи, дислокации румынской дивизии и её штаба в районе Марфовки и другие сведения, которые использовались офицерами Разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии для подготовки обобщённых разведывательных сводок о положении противника на Керченском полуострове.

10 февраля в Центр была направлена радиограмма, в которой сообщалось о том, что «с запада в Курман-Кемельчик на самолётах доставляются солдаты. Оттуда они поездом едут в Керчь и Красный Перекоп. На станции Симферополь стоят 40 паровозов. Часть из них увозят в Джанкой, а часть в Севастополь....»

11 февраля 1944 года при попытке установить в очередной раз связь с Центром, рация вновь перестала работать. Оказалось, что батареи, которые «Софие» были переданы из партизанского отряда, уже были в употреблении и часть своей энергии израсходовали ранее. Вновь потребовалась помощь Центра, но связаться с разведотделом «Софие» не могла. Тогда она решила вызвать на встречу партизана Александра Павленко, который при первой встрече сообщил ей, как можно вызвать его в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств.

Алиме отправилась в Семь Колодезей, поставила сигнал в обусловленном месте и через два дня встретилась с Павленко. Партизан, выслушав просьбу разведчицы, обещал через неделю передать ей новое питание для рации. Согласовали место, день и час будущей встречи.

Через неделю Павленко выполнил своё обещание. После встречи с Алиме он отправился в обратный путь – в партизанский отряд.

Резидентура «Дая» вновь вышла в эфир. В январе – феврале 1944 года Алиме направила в Центр 42 радиограммы, в которых содержались важные разведывательные сведения.

Александр Павленко, ночью возвращавшийся на базу партизанского отряда, наткнулся в степи на стог сена. Решил переночевать с тёплом стогу и дождаться рассвета. Когда наступил рассвет, Павленко увидел около стога несколько немецких солдат и местных жителей. Это был патруль. Павленко попытался оказать сопротивление, но был схвачен солдатами.

Алиме узнала об аресте Павленко. 19 февраля 1944 года она сообщила в Центр: «По донесению Иванова в деревне Русский Карабай несколько дней назад задержаны жандармерией Отважный с неизвестным нам человеком».

20 февраля начальник разведки Отдельной Приморской армии направил резиденту «Софие» указания следующего содержания: «В связи с арестом заметайте следы. Предупредите всех ваших агентов о конспирации, не посвящая их в подробности. В случае показаний на Вас, категорически отказывайтесь под предлогом гонения на татар. При этом создайте круговую поруку. Особо замаскируйте рацию. Во время сеансов выставляйте надёжное наблюдение. При необходимости работайте нелегально, создав мнение среди своих об уходе. При дальнейшей опасности уходите к партизанам, доложив об этом нам».

23 февраля генерал-майор Трусов направил Алиме радиограмму, в которой говорилось: «Сердечно поздравляю с 26 годовщиной Красной Армии. Желаю новых боевых успехов в разведке, способствующих быстрейшему разгрому фашистской нечести…»

Алиме собрала своих товарищей и зачитала им текст радиограммы. Затем она сказала своим боевым друзьям, что временно прекращает деятельность по сбору сведений о немецких и румынских войсках и рекомендовала всем покинуть Джермай-Качик, для того чтобы переждать опасное время где-либо у друзей или родственников.

24 февраля генерал Трусов прислал Алиме Абденановой ещё одно указание, в котором рекомендовал: «При необходимости переходите на нелегальное положение, создав среди агентов и родственников впечатление о выезде по приказу Центра. Софие уйти к родственникам в другое село. Крышу Гордой и рацию устройте у того агента, которого не знают Иванов и Отважный. Вашего адреса никто не должен знать. Новых людей вербовать запрещаю. Об аресте Отважного кроме вас двоих никто не должен знать. Разведку продолжайте через агентов, у которых будете жить».

Опасность приближалась. Это понимал генерал-майор Трусов. Эту опасность чувствовала и Алиме, но предотвратить провал она не успела.

...26 февраля в два часа ночи в окно дома братьев Меннановых кто-то постучал. Затем послышался женский голос, который просил пустить на ночлег. Сейфедин Меннанов ответил, что в доме свободных мест нет. Тогда раздался сильный стук в дверь. Затем мужской голос потребовал немедленно открыть дверь.

Как только дверь распахнулась, в дом ворвались немецкие автоматчики. Они арестовали братьев Меннановых и находившихся в их доме Алиме Абденанову и Ларису Гуляченко.

Девушек вывели во двор, где стояла автомашина. Около неё толпились ещё несколько вооружённых человек. Арестованных увезли в Старый Крым.
Перепуганная Азифе, младшая сестра Алиме, в ночной рубашке застыла в хлеву. Она стояла на половицах, под которыми был тайник, где хранилась радиостанция...

Трудный выбор

Начальник команды «Геркулес» капитан Б. Вечорек был доволен работой своих подчинённых. Они захватили в Джермай-Качике двух русских разведчиков. Их имена – Алиме Абденанова и Лариса Гуляченко. Той же ночью 26 февраля 1944 года в Джермай-Качике были арестованы другие члены разведывательной группы.

Выявить радиста контрразведчики смогли в ходе операции, которую разработал сам капитан Вечорек. Выполняя указания командующего 17-й армией генерала Э. Енеке, командир команды «Геркулес» попросил направить в его распоряжение специальную группу радиоразведки и пеленгаторную установку. Пеленгатор прибыл из Симферополя в Старый Крым в начале февраля 1944 года.

Курсируя в районах местных сёл, в которых могли находиться русские разведчики, группа пеленгации засекла выход в эфир неизвестного передатчика, который действовал, предположительно, в селе Джермай-Качик. За домом Меннановых немцы установили непрерывный контроль.

Рано утром 27 февраля сотрудники команды «Геркулс» ещё раз нагрянули в дом Меннановых. Вместе с ними прибыла и Лариса Гуляченко. Она вошла в дом и, обратившись к Азифе, спросила, где спрятана радиостанция. Азифе попыталась промолчать, но солдаты пригрозили убить Ревиде и спалить дом. Азифе сказала, что радиостанция спрятана в хлеву под полом. Стало ясно, что радистка совершила предательство и согласилась сотрудничать с немцами.
Солдат вскрыл половицы и вытащил мешок с радиостанцией и другим секретным имуществом.

Захватив советских разведчиков, капитан Вечорек приступил к допросам Алиме Абденановой. Остальных арестованных в Джермай-Качике членов группы он передал для проведения дальнейшего расследования обер-лейтенанту Рудольфу Циммеру, который командовал подразделением тайной полевой полиции «ГФП-312». Эта команда тоже дислоцировалась в Старом Крыму.

В начале марта радистка Гуляченко согласилась на сотрудничество с немецкой разведкой и, действуя под контролем сотрудников «Геркулеса», вышла в эфир. Склонить резидента к предательству начальник команды «Геркулес» не смог. Поэтому Алиме тоже передали в подразделение тайной полиции «ГФР-312», сотрудники которого умели выбивать из арестованных местных жителей нужные для немецких военных властей сведения. В середине марта 1944 года судьба Алиме оказалась в руках обер-лейтенанта Рудольфа Циммера.

В подразделении тайной полиции «ГФП-312» оказались арестованные члены группы бывший полицейский Абдуракип Болатов, Неджибе Батталова, братья Сейфутдин и Джевар Меннановы, а также Васфие Аджибаева и Хайрулла Мамбетджанов были расстреляны у подножия горы Агармыш.

Сотрудники старокрымской базы немецкой тайной полиции пытались сломить волю Алиме Абденановой. Во время допросов особую настойчивость проявляли Михельсон, Зуб, Василенко, Круглов и Дубогрей. Они стремились заставить Алиме признать свою вину. Палачи не могли понять, что Алиме не могла признать себя виновной, потому что она ни в чём не была виновата. Секретный сотрудник разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии Алиме Абденанова давно сделала свой выбор, для неё вера в победу над фашистами, вера в скорое освобождение Крыма от ненавистных врагов была источником той силы, которая помогала ей переносить пытки и не терять надежды на то, что победа близка и ей удастся вырваться из рук палачей.
Палачи сломали Алиме руку, вырвали из пальцев ногти, перебили ноги, изуродовали её красивое лицо. Когда Алиме во время пыток теряла сознание, её обливали холодной водой и продолжали истязать. Но сломить её волю они не смогли. Алиме оказалась сильнее «Геркулеса».

Тем временем начальник команды «Геркулес» начал новую операцию, в ходе которой хотел захватить ещё одну группу советских разведчиков, о которой ему сообщил согласившийся сотрудничать с немецкой контрразведкой местный житель «Зайцев». Ему капитан поручил проникнуть в эту разведгруппу и установить место дислокации её основной базы.

Выполняя указания начальника команды «Геркулес», «Зайцев» проник в расположение разведывательной группы, которой командовал капитан А.И. Полежаев. Командир группы подозревал «Зайцева» в предательстве и приказал его арестовать. На допросе «Зайцев» сознался в предательстве и был расстрелян.

После провала операции по внедрению провокатора в отряд «Баст» спецгруппа абвера «Геркулес» в целях маскировки была переброшена из Старого Крыма в Карасубазар. А в Старый Крым прибыла группа контрразведки, действовавшая в Карасубазаре.
Немецкая разведка продолжила радиоигру с Центром. От имени резидента «Софие» 8, 9 и 13 марта 1944 года Гуляченко направила в Центр три радиограммы.

8 марта в Центр поступила радиограмма, в которой сообщалось о том, что «арестованы Иванов и Очкалов». И далее просьба: «Мы в большой опасности. Немедленно сообщите, что делать.»

9 марта в Центр поступила ещё одна радиограмма от «Софие». В ней сообщалось: «Есть возможность переехать к родным в деревни Карангыт или Салы. Сообщите, куда лучше переехать».

Оценивая обстановку, генерал-майор Трусов 10 марта в ответной радиограмме рекомендовал Алиме: «Уходите туда, где можно лучше устроиться и полностью замести следы. Если такой возможности нет и опасно, что вас могут проверить по старому месту жительства, то уходите к партизанам. Передвигайтесь конспиративно, об уходе доложите».

Немецким контрразведчикам хотелось, чтобы советская разведка направила в Старый Крым своих курьеров, которых можно было бы захватить. Поэтому 13 марта в Центр от имени «Софие» поступила ещё одна радиограмма, в которой сообщалось, что «перейти в Салы или Карангыт невозможно. Отправляемся в город Старый Крым, где есть возможность устроиться. Выходим 14 марта».

В тот же день Центр сообщил в Джермай-Качик: «Устроившись на новом месте, немедленно дайте связь. Соблюдайте строгую конспирацию, так как в Старом Крыму сильные органы контрразведки…» Генерал-майор Трусов, видимо, понял, что радист резидентуры «Дая» работает под контролем немцев.
Сведения о деятельности подразделений немецкой контрразведки на Керченском полуострове поступали не только в центральное управление абвера. Некоторая информация о деятельности команды «Геркулес» и подразделения «ГФП-312» оказывалась и в распоряжении советской разведки. Генерал-майор Трусов, узнав о том, что в Старом Крыму захвачен разведчик «Борисов» и что в Джермай-Качике арестована «Софие» и её радистка «Гордая», приказал спецотряду «Баст» совместно с партизанами Восточного соединения капитана Кузнецова организовать налёт на старокрымскую комендатуру и освободить захваченных разведчиков.

Налёт был проведён 27 марта 1944 года. Начальник немецкой спецкоманды «Геркулес» об этом нападении докладывал в Берлин: «...На Старый Крым было организовано большое нападение приблизительно 300 бандитов. Ими были освобождены из тюрьмы 40 заключённых, 30 из которых были посажены отделом № 312 фельджандармерии. Среди освобождённых были очень важные агенты из радиоагентгруппы в Качике».
Среди освобождённых «очень важных агентов» был и военный разведчик «Борисов». Он был вызволен из камеры смертников и переброшен на базу партизанского соединения капитана В.С. Кузнецова. Через несколько дней «Борисов» на одном из самолётов По-2, доставившем партизанам очередную партию оружия, боеприпасов и продовольствия, был вывезен в Краснодар. Остальных разведчиков группы спасти не удалось. Они были расстреляли палачами из команды обер-лейтенанта Р. Циммера. В камерах старокрымской тюрьмы 27 марта 1944 года Алиме Абденановой не оказалось.

Уведена на расстрел

Разведчик «Борисов», прибыв в Краснодар, написал полный отчёт о своей работе в тылу противника, а также обо всём, что с ним произошло в старокрымской тюрьме. В агентурной справке, подготовленной 5 мая 1944 года в разведотделе штаба Отдельной Приморской армии, было указано, что «... 20 марта секретный сотрудник «Софие» в числе других арестованных была уведена на расстрел, что подтверждает в своём докладе Борисов».
Подтверждённый Борисовым факт включения Алиме Абденановой в группу лиц, вывезенных фашистами на расстрел 20 марта 1944 года, – документальное свидетельство того, что Циммеру не удалось сломить Алиме и склонить её к сотрудничеству с германской контрразведкой. 20 марта он, видимо, изменил своё решение и отправил Алиме Абденанову в Симферополь, а остальных членов группы приказал расстрелять.

В Симферополе Алиме бросили в одиночную тюремную камеру. Но и там очередные допросы не смогли сломить волю отважной разведчицы.
В крымской легенде об Алиме Абденановой утверждается, что она была расстреляна фашистами во дворе симферопольской тюрьмы 5 апреля 1944 года. Судя по другим источникам, казнь отважной разведчицы была проведена фашистами на окраине города.

В акте Государственной комиссии от 17 мая 1944 года, подтверждающем уничтожение фашистами советских граждан в совхозе «Красный» близ Симферополя, в разделе «Трупы в колодце» сказано: «Из колодца извлечено 60 трупов людей, осталось около 200 трупов». В селе Дубки в 3–4 км от Симферополя немецкие фашисты живьём закапывали в ямы советских граждан. Таких ям здесь двадцать. Вскрыли одну из них. Из этой ямы были извлечены трупы 240 человек». Война на третьем фронте, которую в Крыму вели оккупанты и их пособники, была жестокой и бесчеловечной.



За время работы в тылу противника секретный сотрудник разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии направил в Центр 81 радиограмму, где содержались важные сведения о перебросках войск противника, его оборонительных укреплениях и местах дислокации штабов, районах сосредоточения военной техники, по которым советская авиация наносила точные бомбовые удары...

В конце апреля 1944 года на пустыре около освобождённого от немцев села Джермай-Качик приземлился самолёт По-2. На нём прибыл начальник разведывательного отдела штаба Приморской армии генерал-майор Николай Михайлович Трусов. Он посетил дом, в котором жила Ревиде Усеинова, встретился с родственниками других членов Джермай-Качикской разведывательной группы.

В освобождённом от немецких захватчиков Крыму начиналась новая жизнь. К сожалению, не для всех она оказалась светлой и радостной. Из-за сотрудничества отдельных представителей крымских татар с немцами в мае 1944 года все они были депортированы в Узбекистан и другие районы. Среди необоснованно пострадавших оказались родственники Алиме Абденановой и другие крымские татары, которые с оружием в руках воевали против германской армии на различных фронтах. Поэтому подвиг Алиме не был тогда по достоинству оценён.

Позднее именем Алиме Абденановой были названы улицы в Симферополе, Феодосии, Керчи и некоторых других городах Крыма. Её именем назван и парк в посёлке Ленино.

Историческая справедливость окончательно была восстановлена 1 сентября 2014 года. Именно в этот день Указом Президента Российской Федерации В.В. Путина за героизм, мужество и отвагу, проявленные при выполнении специального задания в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, Алиме Абденановой было присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

Герои легендарной шахтёрской

70 лет назад Брест был освобождён от немецко-фашистских захватчиков

Третий сталинский удар. Битва за Крым

Третий сталинский удар. Освобождение Одессы. Часть 2

Третий сталинский удар. Освобождение Одессы