сильные духом

Вот египет путевки цены. Журнал «Братишка» уже писал, что в конце зимы 2012 года в Уфе на территории ипподромного комплекса «Акбузат» прошла церемония передачи автомобилей «Лада Приора» пяти военнослужащим отряда специального назначения Приволжского регионального командования внутренних войск МВД России, получившим тяжелые ранения в ходе специальных операций на Северном Кавказе.

Двое из них — Филюз Канчурин и Олег Сергучев, лишившиеся в результате подрыва ног — тогда подали рапорта с просьбой оставить их на службе. И вот спустя почти полтора года у нас есть возможность подробнее рассказать о судьбах бойцов спецназа.

Филюз

 

Про этого парня можно смело сказать, что он потомственный защитник Отечества. Его дед носил военную форму в самые суровые для нашей страны годы — с 1939-го по 1945-й. Финскую и Великую Отечественную провоевал в пехоте, орденов и медалей полна грудь. Служил отец, служил старший брат, да не где-нибудь, а в разведывательном батальоне.

Поэтому Филюз, когда ему пришла повестка, не задумываясь отправился в военкомат и попросил записать его в десант или спецназ. Ходатайствовать перед военкомом о такой «привилегии» у парня были все основания: и в школе, и в педагогическом колледже он основательно занимался спортом, а незадолго до призыва даже стал чемпионом Башкортостана в своей возрастной группе в беге на три километра.

В военкомате его просьбе пошли навстречу. И вскоре Филюз уже готовился принимать присягу в уфимском отряде специального назначения внутренних войск. А затем для него и других новобранцев начались суровые будни, насыщенные занятиями по боевой и специальной подготовке, тренировками, зачетами, главной целью которых было как можно быстрее сделать из вчерашних школьников и студентов настоящих бойцов спецназа.

Филюз, осваивавший специальность сапера, был на хорошем счету у командования. И спустя положенное время ему предложили заключить контракт. Юноша раздумывал недолго, потому что уже успел понять и почувствовать: спецназ — это для него, это дело, которому можно посвятить всю жизнь. Так что в первую свою боевую командировку, которая началась в марте 2011 года, он отправился вполне зрелым и сформировавшимся солдатом.

В начале мая командование группировки получило оперативную информацию, что в районе селения Рошни-Чу готовится сходка полевых командиров. Чтобы накрыть главарей бандформирований, в горы было направлено несколько отрядов спецназа. Вышли на выполнение боевой задачи и уфимцы.
Филюз двигался в составе головного дозора. Масхалат, разгрузка с боеприпасами и гранатами, на груди автомат, на голове — наушники, в руках — миноискатель «Кондор». Все как положено саперу.

Погода в тот день не благоприятствовала поиску: в горах стоял плотный туман, поэтому группы разведчиков двигались, словно в молоке, видимость порою была ограничена пятью-восемью метрами. Обследуя тропу, что петляла по склону глубокого оврага, они обнаружили свежие следы — кто-то явно проходил здесь незадолго до спецназовцев. А так как туристы в тех местах не ходят, бойцы головного дозора насторожились и приготовились к встрече с боевиками. И никто тогда не предполагал, что затаившаяся беда уже поджидает их.

Прикинув все возможные маршруты движения противника, старший головного дозора принял решение не спускаться в овраг, а продолжить движение по тропе. Шли крайне осторожно и через несколько десятков метров наткнулись на свежий завал из деревьев.

— Сапер, за мной! — скомандовал старший, пытаясь обойти препятствие, чтобы обследовать тропу с другой стороны. Филюз еще успел подумать: «Надо бы мне первому пойти, у меня все-таки миноискатель» — когда рядом прогремел взрыв.

Взрывная волна легко оторвала бойца от земли и швырнула в сторону. Первое, что почувствовал Филюз, когда со всего маху грохнулся о землю, это сильная боль в левой ноге. «Не дай бог сломал!» Но разбираться в собственных ощущениях времени не было. Он сделал то, что в такой ситуации сделал бы любой спецназовец: натренированным движением взял автомат на изготовку и приготовился к бою, ожидая, что между деревьями вот-вот замелькают фигуры боевиков или запляшут огоньки вспышек.

Но в лесу было тихо. Спустя несколько секунд командирским голосом заговорила рация: «Кто ранен? Доложить, кто «трехсотый». Филюз, успевший заметить, как взрывная волна сбила с ног и прапорщика Радика Муфтахитдинова, посмотрел в сторону товарища. Тот лежал чуть позади, на его камуфляже проступали бурые пятна крови. Канчурин утопил тангетку своей радиостанции:

— Командир, Радик ранен.

— А ты?

— Да вроде бы… — Филюз обернулся и не поверил своим глазам — половины стопы у него просто не было! Сглотнув подступивший к горлу ком, он выдавил из себя: — И я ранен.

Дальнейшее он помнит плохо, урывками. Помнит, как вокруг него собрались товарищи, как колдовал над его ранами (а у Канчурина оказалась задетой осколком еще и левая рука) санинструктор Володя Иордан, накладывал жгут, колол обезболивающее, ставил капельницу. Потом послышался нарастающий гул — приближался вызванный санитарный борт. Но сесть в лесу да еще в тумане он, естественно, не мог. И потому Филюза поднимали в вертолет на тросе.

Внутри железной стрекозы его уже ждали врач и медсестра. Они о чем-то спрашивали Филюза, кололи какие-то лекарства, но его сознание уже растворялось в мерном шуме винтов.

В себя он пришел лишь через двое суток. В госпитале 46-й бригады оперативного назначения ему сделали операцию — ампутировали ногу по середину голени. Но злоключения спецназовца на этом не завершились: началось воспаление, Филюза спешно переправили в столицу, в Главный военный клинический госпиталь внутренних войск, где хирурги, борясь с развивающейся гангреной, укоротили ногу еще на несколько сантиметров. Только после этого она стала заживать, и парень постепенно пошел на поправку.

Окреп он довольно быстро — сказались молодость и огромное желание вернуться к нормальной жизни. Труднее было физически пройти этот путь — привыкнуть к своему новому состоянию, научиться заново ходить, не обращать внимания и не раздражаться, ощутив на себе чей-то жалостно-сочувствующий взгляд.

После того как Филюз научился сносно передвигаться на костылях, его стали готовить к протезированию. Сам же протез надел лишь в начале октября и стал осваивать «новую походку». Поначалу — с кровоточащей культей, криками и стонами едва ли не при каждом шаге. Потом стал ходить все увереннее и увереннее. Подстегивали и не позволяли сдаться три обстоятельства.

Первое. Перед глазами был пример таких же, как он, еще совсем молодых ребят, прошедших через схожие испытания несколькими годами ранее и сейчас приехавших в госпиталь на перепротезирование. Они не давали пасть духом, наставляли, учили, направляли, подсказывали. А главное, всей своей жизнью давали понять ему и другим, что даже после такого страшного ранения можно продолжать служить и жить полноценной жизнью — учиться, заниматься спортом, влюбляться и быть любимым, заводить семью, растить детей.

Второе. Филюзу очень хотелось домой, к родным, которых он давно не видел и по которым сильно скучал. А врачи поставили условие: выпишут только тогда, когда он научится ходить на протезе уверенно, без помощи костылей.
И третье. Как-то к нему, совершавшему очередную мучительную прогулку на непривычном еще протезе, подошел подполковник без руки и поздравил. На вопрос, застывший в глазах Филюза, офицер пояснил:

— Совет «краповиков» вашего отряда принял решение вручить тебе за боевые заслуги краповый берет. Так что смотри носи с честью!
Разве мог он после этого впадать в уныние и опускать руки?!

За ворота госпиталя Филюз Канчурин вышел лишь 10 ноября 2011 года, ровно через полгода после ранения. Чтобы помочь ему добраться до расположения родного отряда, за ним в Москву приехал прапорщик Радик Муфтахитдинов, тот самый, с которым они подорвались на одной мине. Только раны Радика оказались более легкими, чем у Филюза, и его выписали из госпиталя на несколько месяцев раньше. И вот теперь, узнав о выздоровлении друга, он примчался в столицу, несмотря на то, что был в отпуске.

В отряде у Филюза состоялся хоть и непродолжительный, но серьезный и очень конкретный разговор с командиром, полковником Владимиром Анатольевичем Вишневским. Решение Канчурина уже созрело и было окончательным: он хотел остаться служить дальше. Но возможно ли это?

День ОМОНа

Блокпост № 13. Вызываю огонь на себя!

«Гусар

Армейские приколы

В жарком бою испытал, что почем