Дальневосточные байки ч. 2

Дальневосточные легенды окончание

Дважды майор

]]>
Другим незаурядным дальневосточником был наш Юрочка Лазеров. (О нём уже была речь в предыдущих главах). После ряда своих «подвигов», Юрочка был снят с политработы ( а это считалось, в те годы, серьёзным наказанием) и поставлен помощником оперативного дежурного батальона. Юрочка успешно освоил все премудрости несения боевого дежурства в должности оперативного дежурного. Сначала в батальоне, потом «дорос» и до полка.
По замене – уехал на Чукотку, мыс Шмидта, где тогда стоял радиотехнический полк, в котором Юрочка и продолжил служить в должности оперативного дежурного.

Служба – неплохая. Сутки через трое, да и личного состава в подчинении нет, а это ОГРОМНЫЙ плюс в армейской жизни. Начался ползучий развал армии, который нам выдавали за её «реформирование».

Полк Юрочки переформировали в батальон, в котором он и продолжил службу. Должность оперативного дежурного имела капитанскую категорию. Так Юрочка и служил капитаном, доблестно неся боевое дежурство и мечтая о майорском звании.

Кто-то его надоумил, что есть приказ Министра обороны, разрешающий присвоение оперативным дежурным звания на одну ступень выше их должностной категории, при условии отличного несения службы и двукратного «перехаживания» срока получения очередного звания.

Боевое дежурство Лазеров нёс отлично, а перехаживал своё майорское звание он уже трёхкратно. Написал он рапорт, на сей счет и отправил его, как и положено наверх «по команде». Прошёл месяц, другой, третий – ни слуху, ни духу о судьбе рапорта...

Спустя полгода, среди ночи, Юрочку «дёрнули» к телефону: «Москва, «Комета» звонит!!! – сообщила ему телефонистка. Надо сказать, что «москвичи», забывая о 9-ти часовой разнице во времени, частенько звонили дальневосточникам, тогда, когда в столице был вечер ( 18.00 и разгар рабочего дня), а на Чукотке – 3 ночи.

Тем не менее, звонок из Москвы, в Богом забытый батальон на Мыс Шмидта, был незаурядным событием, и Юрочка мгновенно проснулся.
Какой-то полковник невнятно буркнул свою фамилию и угрюмо поинтересовался: «Пришёл Ваш рапорт. Чего Вы хотите-то?!»

Юрочка, недоумевая от такой дремучей тупости, сказал угрюмому полковнику, что хочет выполнения требований соответствующего приказа Министра обороны.

«Ишь, умник, какой выискался!» - сурово ответил полковник и бросил трубку. Про то, чтобы перезвонить и что-то выяснить – не было и речи. «Снизу» каких-то капитанов до «Кометы» не соединяли.

Так и продолжил Лазеров нести боевое дежурство в капитанском звании ещё полгода.

Тут «реформирование» армии – ещё усилилось и их батальон попросту расформировали. Пришлось Юрочке из льготного района (которым и был Мыс Шмидта) переехать под Владивосток на равнозначную должность.

Однажды ему предложили «вспомнить молодость» и перейти на должность заместителя командира зенитного ракетного дивизиона по воспитательной работе. Должность эта была «майорской» и Юрочка согласился вернуться к тернистому делу воспитания любимого личного состава, ради получения майорского звания (ДАВНО заслуженного им, надо отметить).

Однако, «легко сказка сказывается...». Выяснилось, что личное дело Юрочки осталось в брошенном штабе батальона, как и личные дела остальных офицеров. Их, конечно же, полагалось отправить по новому месту службы, да кадровик уволился и укатил «на материк», не удосужившись сделать этого. «Вытащить» личное дело уже не представлялось никакой возможности. На отчаянные письма в северный депрессивный посёлок никто не отвечал. А без личного дела – никаких представлений на звание не сделать.

Пока делали дубликат, пока завершили все формальности, прошло ещё полгода. Тут и пришло долгожданное счастье: приказом командующего Дальневосточного военного округа капитану Лазерову было присвоено воинское звание «майор»!!!

Не успел Юрочка как следует отметить это событие, как счастье удвоилось: с Мыса Шмидта какие-то добрые люди в часть прислали подлинный экземпляр личного дела капитана Лазерова.
В котором была обнаружены выписка из приказа Главнокомандующего Войск ПВО о присвоении капитану Лазерову звания «майор». Примерно на 9 месяцев раньше, чем оно было присвоено Юрочке Командующим ДальВО.
Так и стал наш Юрочка Лазеров ДВАЖДЫ МАЙОРОМ!!!

Юрочка, вместе со своей семьёй, сполна хлебнул всех «прелестей» жизни на Крайнем Севере и Дальнем Востоке, однако сохранил чувство юмора и оптимизм.
Среди множества историй о различных забавных случаях в его богатой биографии, особое место занимает описание героической службы капитана Фролова.

Это был изумительный военачальник, имевший, среди тех, кто его знал, почётное наименование «самый крутой капитан в ВС».
КАЖДЫЙ год его службы был отмечен запоминающимся происшествием, представлявшим большую опасность либо для его жизни, либо здоровья.
Всё началось с того, что Фролов был назначен командиром отдельной радиолокационной роты.

- На второй (!!!) день его прибытия в роту в ней сгорела казарма. Люди все успели повыпрыгивать в окна (благо казармы в ротах ПВО были одноэтажные, барачного типа) а вот оружие – сгорело всё.

Капитан Фролов бился с огнём как заправский пожарник и вышел из пламени с обожженными ушами, в тлевшей на спине шинели, фалды которой сгорели полностью, как и его шапка-ушанка (дело было зимой). Ситуацию кое-как «разрулили», благо человеческих жертв и пострадавших не было.

- На следующий год, Фролов ехал в отпуск, «нажрался» в поезде и умудрился отрубить (!) себе палец при помощи обычной двери купе.

- На следующий год жизнь героического капитана снова была в немалой опасности. Рота его несла боевое дежурство в готовности №3 (рота находилась в глубине территории страны и требования к её боеготовности были минимальные). Фролов заступил на дежурство начальником дежурной смены (тогда было такое требование, чтобы даже командир роты 1-2 раза в месяц нёс боевое дежурство во главе боевого расчёта).

Полагалось делать это на Пункте Управления роты, конечно, но … было лето, жара, радиолокационные станции были выключены (готовность №3, всё-таки). Фролов дал команду протянуть телефонную линию на берег пруда, находившегося неподалёку от роты, и стал ловить там пескарей, не отходя от линии связи. При этом он время от времени прикладывался к бутылке, да так успешно, что крепко окосел.

При очередном закидывании удочки, он умудрился запутаться в леске и рухнуть с обрыва в пруд, где и барахтался, путаясь в леске всё сильнее. Дело шло к летальному исходу. Это могло стать знатнейшей «чепугой»: командир радиолокационной роты утонул прямо во время несения боевого дежурства посереди российских лесов! Положение спас старшина роты, старый прапорщик. Идя на обед, он решил заглянуть на пруд и увидел своего тонущего командира, которого и вытащил из пучин.

Ещё через год, Фролов следуя на службу, упал и сломал ногу. Открытый перелом!

После этого его сняли-таки с роты и назначили начальником ремонтной мастерской.

Там и произошёл ещё один знаменитый случай с «самым крутым капитаном».

Зимой он решил для чего-то ночью посетить помещение своей ремонтной мастерской (скорее всего, захотел спереть оттуда что-то под покровом ночной тьмы).

А помещение на ночь, разумеется, запиралось и опечатывалось и для того чтобы туда ночью попасть, требовалось выполнить довольно много формальностей, которых Фролов делать не хотел. Тем более, что дубликат ключей и печать были у него. Однако был мороз и промёрзший замок никак не хотел открываться. Фролов принял решение попробовать отогреть его своим дыханием, дышал, дышал и коснулся губой ледяного металла и тут же насмерть приклеился к замку своей губой. Оторваться самостоятельно не получалось (боль была жуткой) и Фролов застыл, согнувшись в пояснице и приклеившись к замку губой.

«Оставалось одно: пропадать!», - писали в таких случаях классики.

Но тут, на счастье Фролова, из соседней казармы вышел на крыльцо рядовой Ухов, захотевший ночью справить малую нужду.

(Надо сказать, что сортиры в подразделениях ПВО, обычно, были полевого типа и располагались за 50 метров от казармы, как того и требовал Устав внутренней службы. Бойцы же, как правило, ночью ленились бегать до сортира, и справляли малую нужду прямо с крыльца, в ближайший сугроб).
Так вот, только позёвывавший Ухов изготовился для этого несложного действа, как вдруг он услышал жуткий загробный голос, доносившийся из ночного мрака: «Уууухооов!!! Уууухооов!!!!».

Потрясённый боец мгновенно потерял и сонливость и желание «отлить» и развернулся, чтобы вернуться в родимую казарму, подальше от этого жуткого воя, однако он тут же повторился с удесятерённой силой: «Уууухооов!!! Уууухооов, Ё* твою мать!!!».

Бледный, как смерть Ухов опрометью бросился в казарму, где рассказал сонному дежурному о неимоверном ночном вое. Дежурный, видя состояние Ухова, волосы которого стояли дыбом, проникся доверием к его рассказу, и они уже вместе, вдвоём вышли на крыльцо, где вновь услышали душераздирающий зов со стороны ремонтной мастерской.

Бойцы, подбадривая друг друга, пошли на источник звука, и нашли-таки несчастного Фролова, который примёрз к замку, стоя лицом в направлении казармы и смог, поэтому, увидеть и позвать своего спасителя.

При помощи тёплой воды бойцы избавили несчастного от ледяного плена.

Другим, не менее колоритным офицером, встреченным Лазеровым на тернистом дальневосточном пути, был «суперинтеллигентный вечный старший лейтенант» Козлов.

В батальоне на Мысе Шмидта Юрочка обратил внимание на необычного старшего лейтенанта. С виду ему было лет 50, не меньше. Профессорские очки и потёртый кожаный портфель, с которым он не расставался, придавали престарелому старлею особый шарм и весьма необычный, для суровых северных широт, антураж.

Козлов занимал скромную должность техника РЛС П-14, располагавшейся «на отшибе» боевой позиции батальона. Утром и вечером офицеров и прапорщиков возили на службу в утеплённом КУНГе грузовика.

Со временем, офицерам бросилось в глаза, что каждое утро «суперинтеллигентный» Козлов ехал на службу с тощим портфелем, а возвращался вечером с ним же, но туго набитым неизвестно чем.

Народ гадал, что же такое Козлов мог возить каждый день со службы?! Не конденсаторы же с лампами он ворует из ЗИПа.

В конце - концов разговоры эти дошли до комбата. Тот был человеком решительным и однажды вечером сказал Козлову: « А ну-ка распахни свой профессорский портфель, посмотрим, что это ты со службы домой везёшь?!»

Козлов, после недолгих пререканий, был вынужден распахнуть свой «профессорский» портфель, и изумлённый комбат увидел, что он был плотно набит кусками угля- антрацита!!!

Семьи офицеров топили свои квартиры печками, которые потребляли уголь. На РЛС тоже была печь (для каких-то своих надобностей). Вот оттуда «суперинтеллигентный вечный старший лейтенант» и заимствовал куски антрацита получше. «Для дома для семьи» старался.

Тогда, на излёте советской эпохи, это ещё казалось предосудительным...

Министр обороны потребовал сократить сроки постановки новых РЛС на боевое дежурство

В карауле

Дальневосточные байки ч.1

Воровство в армии, или Перемещение материальных ценностей

"Тополи" и "Ярсы" в 2014 г будут нести боевое дежурство вдвое больше