Восстановление Туркестанской губернии – первые шаги

Во время прошедшего на этой неделе в Москве визита лидера коалиционного правительства Киргизии Сапара Исакова постоянно всплывала тема второй военной базы России в этой республике. «На уровне соответствующих министерств проводились консультации по этому вопросу. Кыргызская республика считает, что для обеспечения безопасности не только в Киргизии, но и в регионе в целом, необходимо на юге размещать военную базу. Но пока у нас нет окончательного решения с обеих сторон. Ещё ведутся переговоры по этому поводу», – заявил Исаков.

Напомним: в Киргизии уже действует объединённая российская военная база Кант, созданная, кстати, ещё в 1941 году. Она формально относится, впрочем, не к России, а к Коллективным силам быстрого развёртывания ОДКБ. В её составе находится не только всем известный аэродром, но и ценнейшая испытательная военно-морская база на Иссык-Куле, узел связи в посёлке Чалдовар и автономный сейсмический пункт в городе Майлуу-Суу. Последний предназначен, конечно не землетрясения отслеживать – то есть и их тоже, – а наблюдать за отражением в земной коре всяческой военно-испытательной активности по миру.

Премьер-министр Киргизии Сапар Исаков. Фото: Екатерина Штукина/пресс-служба правительства РФ/ТАСС

А вот вторую базу киргизское руководство предлагает разместить в районе границы между Киргизией и Узбекистаном, что автоматически означает – между киргизами и узбеками, теплота отношений между которыми, как известно, время от времени поднимается до горячей стадии. С переходом в кипение. Причём пузыри при этом образуются кровавые…

Что значат эти предложения и чем они могут быть интересны и перспективны для России Царьград поинтересовался у одного из лучших экспертов по Центральной Азии, заведующего отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина.

Царьград: То место, где предполагается возможное размещение этой базы, довольно-таки, как говорят, «стрёмное». Это та самая Ферганская долина, где с древности люди не могли поделить пашни и пажити. А уж после того как советские «решальщики» национального вопроса разделили её между Таджикистаном, Узбекистаном и Киргизией, резня тут время от времени вспыхивала даже во времена Советского Союза. Что уж говорить о нынешнем времени. России нужно это — заходить в столь опасный регион? Да ещё наверняка за это деньги свои платить – база-то арендуемая…

Андрей Грозин: Да, Ферганскую долину нередко называют главной пороховой бочкой Центральной Азии. В силу множества объективных причин – перенаселённость, дефицит ресурсов, неурегулированность границ, наличие анклавов – и множества других проблем Ферганская долина действительно представляется не самым безопасным регионом.

Что же касается возможности открытия военного объекта  – не обязательно базы, а какого-то военного объекта на юге Киргизии, то эти разговоры начались уже давно. Ещё даже при Акаеве (Аскар Акаев, с 1990 года по 2005-й — президент Киргизской Республики — прим. ред.). предварительно шли на этот счёт консультации.

Другое дело, что тогда сама Россия, в общем-то, не присматривалась к этому вопросу. Хотя, на мой взгляд, такая база необходима.

Ц.: Зачем?

А.Г.: Есть объективно существующие проблемы. Исламизация идёт в Киргизии семимильными шагами. Причём она, в отличие от соседей, слабо контролируема. Из Киргизии очень многие уехали воевать за пресловутый ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России). И вероятность возвращения оттуда людей, заражённых фундаменталистскими взглядами, очень многих серьёзно пугает. Об этом говорят люди на самых разных площадках и самых разных политических взглядов.

Юг – это же самое потенциально опасное место. Там самый высокий уровень исламизации. Там периодически вспыхивали межэтнические столкновения. Последняя резня была в 2010 году, в июне, узбеко-киргизская. И я уверен, что если бы там была база в то время, то люди все были бы живы, никто бы никого не резал, никто бы никого живьём не сжигал…

Ещё одна проблема в том, что с территории Афганистана ползёт хаос. А в Киргизии государство находится в полуразобранном состоянии. Да, Атамбаеву (Алмазбек Атамбаев — нынешний президент Кыргызской Республики — прим. ред.), удалось в некоторой степени консолидировать ситуацию в стране. Во всяком случае, сравнить Киргизию сейчас и Киргизию, допустим, три года назад – это заметный контраст. В лучшую сторону. Видно, что очень многое удалось сделать.

Но сделано всё равно ещё недостаточно. Государство слабо ещё до сих пор. Оно пока не оправилось после переворота 2010 года и предыдущего переворота 2005 года. Власть центральная в некоторых регионах, особенно по югу, воспринимается очень часто как номинальная, указания которой вовсе не обязательно выполнять.

Президент Кыргызской Республики Алмазбек Атамбаев. Фото: www.globallookpress.com

А поскольку государство ослаблено, необходимо внешнее спонсорство. В экономике это спонсорство осуществляется через присоединение к Евразийскому Экономическому Союзу, через помощь российскую, в первую очередь, и казахстанскую отчасти. А в сфере безопасности такое спонсорство может осуществляться лишь через российское военное присутствие, а также через членство в Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ).

Поэтому эта база на юге – она, в общем-то, киргизам нужна не только в пропагандистских целях: мол, посмотрите, нас поддерживает Кремль, мы самая любимая региональная жена, голосуйте за нашего кандидата. Нет, не только поэтому. Но и потому, что, по всем объективным оценкам, силовые структуры Кыргызстана очень слабы. Армия слаба, спецслужбы слабы. И без внешнего спонсорства им трудно будет удержать ситуацию под контролем, если повторится что-то наподобие вторжений боевиков, которые были в конце лета – начале осени 1999 года и потом в 2000 году. Так называемые Баткенские события, когда всего несколько десятков бандитов поставили на уши всю страну. Я помню – армию тогда в Киргизии собирали по частям, по взводам… Не могли найти механиков-водителей, не было ни техники, не боеприпасов, все было разобрано, разворовано, развалено.

Ц.: И теперь Россия должна всю эту слабость компенсировать своими войсками?

А.Г.: Не совсем. С того времени многое изменилось. И изменилось благодаря российской помощи в первую очередь. Благодаря программам, которые Министерство обороны там уже три года реализует: подготовка офицерских кадров, подготовка офицеров младшего-среднего звена, военных специалистов. Техникой помогаем.

Армия местная укрепилась, сейчас там кардинально другая ситуация. Но тем не менее, самостоятельно решать вопросы по парированию возможных угроз Киргизия пока не может. Тем более, что ситуация в Афганистане перманентно тяжёлая, и ожидать можно чего угодно. А тот же  Баткен показал, что через таджикскую территорию могут перемещаться достаточно большие группы боевиков.

То есть эта база нужна по объективным обстоятельствам.

Ц.: Но и по субъективным, быть может? Всё же выборы на носу, действующему президенту и правительству нужно продемонстрировать, что Россия с ними, вон и базу готова развернуть, за которую нам же и денежки отчислять будет, нас при этом защищая… Ловкая комбинация, нет?

А.Г.: Видно, что есть государственный интерес и с нашей стороны. Если б нам это было не интересно, мы бы просто не поддерживали на этот счёт бесед и не вели бы консультации.

Почему эта тема поднята сейчас в Киргизии? Ну, конечно, выборы, понятное дело. И, судя по всему, у президентской команды нет никакой, даже не то что твёрдой, а никакой уверенности в том, что им удастся протащить своего кандидата, бывшего премьера Равшана Джеенбекова. На его поддержку брошен весь административный ресурс, но в условиях Киргизии это не даёт никаких гарантий. Киргизия – это не Туркмения, не Узбекистан и не Казахстан. Там выборы, действительно, будут… выборы. Там идёт сейчас борьба буквально за каждый голос. Идёт война компроматов жуткая.

Поэтому, действительно, появилась необходимость в ярко выраженной российской поддержке. Тем более что Россия пока уклоняется от как раз яркого её выражения…

Но в Киргизии все политики сегодня пророссийские, там других вариантов просто нет. Прозападные товарищи – они там абсолютно маргинальные. Разница только в степени пророссийскости. Во всяком случае, на уровне риторики. А как там оно повернётся в дальнейшем – трудно сказать. Ведь вся вот эта пророссийскость во многом объясняется тем, что политикам приходится прислушиваться к общественным настроениям. А население, вся социология указывает на то, что пророссийские настроения в обществе доминируют. Чтобы получить голоса, надо говорить о том, какой ты друг России. Даже если ты вовсе и не друг.

Ц.: То есть, база объективно нужна для противодействия дальнейшей, уже обвальной,  исламизации, но ныне разговоры об этом возобновлены в пропагандистских целях? Мол, голосуйте за власть, потому что она готова разместить ещё один российский объект?

А.Г.: Это тоже. Но на самом деле не всё объясняется выборами. А уж для нас, России, так и вовсе. Надо встречать вызовы на дальних подступах. То есть лучше, если мы будем тратить деньги на поддержание объекта, который будет проецировать наши военные интересы в киргизской части Ферганской долины. Вы же сами лучше меня знаете историю Ферганской долины. Это же самая потенциально опасная зона региона – данное экспертное мнение уже превратилось в аксиому. Самая густонаселённая, самая бедная, самая исламизированная, сама обделённая ресурсами область. Поделённая между тремя государствами так, что это вызывает у всех вопросы, приграничные конфликты и так далее…

Ц.: Вообще говоря, выход прост: объединить это всё в рамках Туркестанской губернии империи…

А.Г.: Ну, разве что в абсолюте… Но нельзя замахиваться сразу, надо идти медленно, постепенно и поступательными шагами.

И вот поэтому, возвращаясь к тому, с чего начали: не обязательно там, я не уверен, что там надо разворачивать бригады, полки, и так далее. Необходимо для начала, может быть, создать объект, с которого будет осуществляться мониторинг ситуации. Развернуть инфраструктуру, на базе которой можно было бы осуществить быструю переброску контингентов, если в этом будет необходимость. Тех же миротворцев, например. Возможно, придать объекту базу для проведения специальных операций. По большому счету, не такие уж гигантские масштабы и не такие уж гигантские траты для России.

Раньше всё упиралось ещё и в то, что прежний узбекский президент Каримов был абсолютным противником появления российских военных в Ферганской долине. Сейчас узбекские приоритеты постепенно меняются. У узбекского руководства изменилось вот то жёсткое абсолютное неприятие имперской России. Плюс нынешний глава Узбекистана Мирзиёев налаживает отношения с соседями, с той же Киргизией. Скоро будет визит Атамбаева в Ташкент.

То есть разрядка какая-то региональная есть. И я думаю, что если российские военные специалисты появятся в Ферганской долине, в киргизской части Ферганской долины, это будет работать только на стабильность, на стабилизацию ситуации.