<!--TEnd-->
Наполеон Бонапарт говорил: «Если цель хорошо известна, то не составит труда найти и средства для ее достижения». Волюнтаризм нынешнего верховного главнокомандующего Николя Саркози заставляет предполагать, что цель Франции – это сохранение ее роли европейского лидера и постоянного члена Совета Безопасности ООН. Но хватит ли одного волюнтаризма для ее достижения?
Французская военная машина, которая и является предметом этой статьи, подвергается постоянной перестройке и, как представляется, не входит в число приоритетов президента, находясь на уровне протокольных мероприятий министерств.
]]>В качестве оправдания деятельности правительства напомним, что под руководством Франсуа Делона (Francis Delon), генерального секретаря по национальной обороне, в 2008 году была выпущена Белая книга Франции по обороне и безопасности. Однако специалисты знают, что из-за постоянных бюджетных сокращений военных расходов она уже по большей части устарела. Актуальной остается только геополитическая часть документа, которая в первую очередь направлена на создание с нуля новой военно-морской базы в Абу-Даби (ОАЭ). Постепенно центр тяжести военных операций французских вооруженных сил смещается из Джибути в Абу-Даби, поближе к Ирану, Афганистану и индийскому субконтиненту.
Знаковым событием в реформировании французской армии стало решение 1996 года об отмене призыва. Президент Жак Ширак долго не мог пойти на этот шаг. Большинство военных были против, хотя в действительности освобождение от призыва по блату приняло такие масштабы, что военная служба стала уделом наименее обеспеченных слоев населения. Военные понимали, что это решение лишит их почти бесплатных шоферов, программистов и других ценных человеческих ресурсов. Гражданский водитель не такой податливый, как военный шофер, имеющий рядовое звание. Гражданский секретарь не такой покорный, как пришедший по призыву студент.
Ширак сделал выбор в пользу службы по контракту с целью обеспечить переход к более компактной, мобильной и профессиональной армии. Проекты, которые в то время циркулировали в Елисейском дворце, описывали так называемый облик «армии 2000 года», но Министерство финансов быстро дало понять, что на это нет средств. Отметим, что с начала 90-х годов ассигнования на вооруженные силы стали во Франции постоянным инструментом бюджетной оптимизации. Тогда появился облик «армии 2015 года», однако сегодня, в условиях экономического кризиса, вооруженные силы ожидает очередное сокращение более чем на 54 тысячи человек (из 250 тысяч) в рамках модели «Облик-2020».
Между тем президент Саркози полон оптимизма. Его выступление в 2010 году перед отправкой авианосца Charles de Gaulle в Индийский океан показывает гордого своими войсками президента, уверяющего армию, что она будет иметь ресурсы и средства для ведения войны. Масштаб этой мысли президент, похоже, сам не осознал, ведь он до сих пор считает, что безопасность Франции начинается с защиты собственной территории. Другими словами, она обеспечивается благодаря ядерным силам и четырем атомным ракетным подводным лодкам. Но после 11 сентября 2001 года Франция, как и США, находится в состоянии конвенциональной, а точнее, противопартизанской войны.
С 2001 года французские вооруженные силы вместе с НАТО развернуты в Афганистане. Для Франции афганская война стала электрошоком. Французы больше привыкли к «спокойным» конфликтам, наподобие происходящих в Африке (Чад, Кот-д’Ивуар, Демократическая Республика Конго, Центрально-Африканская Республика), где у них большой опыт, позволяющий успешно выходить из сложных ситуаций. Балканский конфликт никоим образом не дал Франции необходимого опыта.
Французские оборонные научные институты (IFRI, IRIS, FRS) растеряли в Афганистане все свои классические знания и ищут новую лексику, слишком часто имитирующую англосаксонские термины, с целью понять, что там вообще происходит. Вооруженные силы на момент посылки туда войск обладали разведывательными данными, полученными не из первых рук. У командования даже не было достаточного количества достоверных географических карт, отражающих текущее состояние театра военных действий.
Хуже того, войска быстро обнаружили, что они перегружены не приспособленными к театру военных действий вооружениями и техникой. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить о французских традициях в области закупки вооружений, где предпочтение отдается большим программам. Промышленная политика, которая привела к созданию оружейных мануфактур и арсеналов по производству артиллерии и боевых кораблей, является детищем двух министров короля Людовика XIV – Кольбера и Лувуа. После смерти первого из них второй добился того, чтобы закупка вооружений вошла в компетенцию военного секретариата, который он сам и возглавлял. И сегодня дела обстоят точно так же, только военный секретариат теперь называется Главным управлением вооружений DGA и входит в структуру Министерства обороны. В тесной увязке с генеральным штабом в годы холодной войны DGA отдавало предпочтение большим проектам, ярким примером которых стала программа истребителя Rafale. Как и в случае с танком Leclerc, эта программа дорого обошлась государству: она растянулась на десятки лет, страдает от бесконечных задержек и перерасхода средств.
Между тем перед лицом афганской трясины французское Министерство обороны и инженеры продемонстрировали невиданную прыть, быстро приспособившись к новым условиям. Так, компания Panhard менее чем за три месяца разработала комплекты дополнительного бронирования для своих бронеавтомобилей VBL и поставила их во фронтовые части. Таким образом, в Афганистане французские военные снова научились воевать.
Однако несмотря на этот положительный пример, во французской армии царит чувство неопределенности. То, что ощущают военные, является отражением состояния всего французского общества, находящегося в состоянии трансформации, и где государство стремится играть роль только «злого полицейского».
В более широком смысле в соответствии с социологическим подходом деградация государственных служб повлекла плохо просчитанные последствия. Система крупных государственных учебных заведений, среди которых военная академия Сен-Сир, порождала конкурс среди представителей общества, ориентированных на государственную службу. Государственные должности, не самые выгодные финансово, были очень престижными, однако сегодня это уважение кануло в Лету.
Государственная служба воспринимается как источник неэффективности: преподаватель, ученый, судья, генерал стали бедными людьми, на которых мало кто хочет быть похожим во французском обществе. Гибель французских военных в Афганистане на самом деле не трогает сердца граждан, для которых война слишком далека от их забот.
Консалтинговые компании идут на смену государственным контролерам и инспекторам, война становится делом частных компаний и наемников, тогда как у государства нет ни средств, ни желания заниматься военным делом. И в первую очередь по той причине, что сегодняшний солдат думает о новой работе еще до того, как начать служить по призванию. Новобранцы подписывают контракт с армией в такой же манере, как если бы это была компания France Telecom. В эпоху Интернета и личных блогов власть скорее принадлежит не военным, а поисковой системе Google, без которой солдаты, даже в Афганистане, обходятся с большим трудом. «Самое опасное искушение заключается в том, чтобы быть ни на что не похожим», – говорил Альбер Камю. Смогут ли вооруженные силы ответить на новый вызов XXI века?
Быть военным – это профессия. Не поэтому ли была восстановлена профессиональная армия? Но о какой профессии идет речь? В армии можно быть лингвистом-переводчиком на радиоперехвате, юридическим консультантом, управляющим персоналом, спортсменом высокого уровня (французские олимпийские медали часто выигрываются профессиональным сержантским составом), высококлассным техником. Но главное, что военный вне зависимости от своей специальности должен готовить себя к войне, к защите своей страны в любых условиях. Будущие правительства, которые будут проводить новые военные реформы, ни в коем случае не должны обесчестить суть военного человека, которая заключается в том, чтобы быть человеком с оружием в руках.
Вас заинтересует
Вооруженные силы Германии - бундесвер - самая неэффективная армия в НАТО
Военные консультанты НАТО направляются в Ливию
Вооруженные силы Франции как предмет роскоши
Служба в армии Канады
Французские солдаты начали получать "экипировку будущего"
