Пандшерский гамбит

В ночь под новый, 1983 год в Пандшерском ущелье было непривычно тихо. Солдатам 345-го отдельного парашютно-десантного полка строго-настрого запрещены праздничные салюты и другие пиротехнические развлечения. Бойцов велено уложить спать пораньше. Недовольство личного состава по этому поводу мало занимало командира полка подполковника Павла Грачева. Обеспечить «ночь тишины» его попросил другой подполковник – давний товарищ Анатолий Ткачев, который представлял в ущелье Главное разведуправление.

Когда в Москве и Кабуле поднимали бокалы с шампанским, Ткачев с переводчиком Максом вышел за линию глинобитных дувалов на околице кишлака Анава. Они отправились в сторону территории, которую контролировали моджахеды, туда наши военные обычно выдвигались только на броне. По этому случаю советские караулы были отсюда на час отведены в тыл. О выходе Ткачева в поле не должна знать ни одна живая душа, кроме Павла Грачева, но и ему не было известно, куда и зачем направлялся разведчик. Попросили тишину – пожалуйста, снять посты – не проблема. А дальше не наше дело. Вопросы в таких делах задавать не принято.

Ткачев и Макс пошли по берегу реки Пандшер, стараясь держаться в стороне от дороги. В Афганистане поймать мину на обочине было проще простого. Через полтора километра Макс пускает красную ракету. Из-за выступа скалы в ответ взлетает зеленая. Там их ждала группа людей. Один из афганцев прочитал молитву, после чего группа отправилась дальше.

]]>
Пандшер. Резидент

Военным лидером в Пандшере был Ахмад Шах Масуд. Тридцатилетний таджик, бывший студент архитектурного факультета, исключенный из Кабульского политехнического университета за принадлежность к оппозиционному Исламскому обществу Афганистана.





Из досье ГРУ Генштаба. Секретно: «Ахмад Шах, псевдоним Масуд, что означает счастливчик. Обладает незаурядными личными и деловыми качествами. Непреклонен в достижении поставленных целей. Держит данное слово. Умный, хитрый и жестокий противник. Опытный конспиратор, скрытен и осторожен. Тщеславен и властолюбив».

Пандшерское ущелье стало головной болью советского командования уже через несколько месяцев после ввода войск. Длинная узкая полоса земли вдоль реки, со всех сторон зажатая скалами, связывает север страны с центром Афганистана. Связывает тех, кто знает тропы и перевалы. Для остальных – это непроходимые горы. В глубине ущелья, в неприступных местах находились базы подготовки и лечения боевиков, заводы по ремонту и сборке оружия, а главное – рудники, где добывали лазурит и изумруды.

Кто владеет Пандшером, тот контролирует перевал Саланг. А Саланг – ключ к Кабулу. Через него везут горючее, боеприпасы, продукты и медикаменты. И по этой артерии почти ежедневно отряды моджахедов из ущелья наносили удары по снабженческим колоннам 40-й армии. Горели грузовые и наливные автомобили, гибли люди. В Пандшере было проведено девять наступательных операций. Но установить над ущельем контроль так и не удалось. Либо предупрежденные кем-то боевики и мирные жители покидали кишлаки за несколько часов до нанесения ударов, либо умелые действия моджахедов не позволяли частям и подразделениям 40-й армии ворваться в ущелье. В Пандшере сложилось даже подобие линии фронта. 345-й опдп развернул здесь двадцать застав. Они держали под контролем вход в ущелье. Но не более того. Дальше начиналась вотчина моджахедов.

Советское командование такая ситуация не устраивала. Как стабилизировать ситуацию в Пандшере? Ответ на этот вопрос приказали дать подполковнику ГРУ Анатолию Ткачеву. Летом 1982 года его направили в ущелье. Начальство каждый день требовало от подполковника рецепт нейтрализации Масуда. Вопрос о физической ликвидации отпал сразу. Абсолютная поддержка местного населения не позволяла застать Ахмад Шаха врасплох.

Если врага нельзя уничтожить, можно попытаться сделать его другом. Масуд подходил для этой роли. Он не был фанатичным исламистом, не замечен в жестоком обращении с пленными, торговле оружием и наркотиками. Меньше других полевых командиров зависел от материальной помощи из-за границы. Каждый пандшерец, в каком бы уголке земного шара он ни жил, отдавал на джихад десять процентов дохода, а месторождения драгоценных камней обеспечивали возможность закупки оружия на Ближнем Востоке. Масуд не испытывал патологической ненависти к русским, война не была самоцелью. Это средство заставить чужеземцев уйти из Афганистана и на этом начать строить собственную политическую карьеру.

Ткачев начинает искать подходы к Масуду. Одновременно с ним из Кабула в Пандшер прибывает большая группа активистов Народно-демократической партии Афганистана. Ее цель – пропагандистская работа с местным населением. Дехкане должны вернуться к своим полям. Полуразрушенные безлюдные кишлаки – плохая агитация за новый строй в Афганистане. Срабатывала карусель войны. Моджахеды из кишлака обстреливали советскую колонну, ее командир вызывал вертолеты или артиллерийскую поддержку. Жители покидали дома и прятались в горах. Многие уезжали в Кабул и даже в Пакистан.

Активистов возглавлял Мердод Пандшери, экономист по образованию. Каждый вечер седой советник, как прозвали Ткачева афганцы, приглашал Мердода к себе на чай. Оба хорошо говорили на английском и обнаружили немало тем для бесед. Оба понимали, что перемирие позволило бы обеспечить безопасность советских частей. В ответ не будет ударов по кишлакам и крестьяне вернутся домой. И однажды Ткачев задал вопрос в лоб.

Из интервью Анатолия Ткачева автору: «Есть ли какая-нибудь возможность вступить в контакт с Ахмад Шахом?». Он спросил: «Кому?». Я говорю: «Мне». Он на меня так посмотрел удивленно, говорит: «Не знаю». Я говорю: «Ну давай попробуем». «А не боишься ли ты?». Я говорю: «Ну если попробовать… Тут что? Попробовать все можно, чего бояться-то?».

Это была личная инициатива подполковника. Подобные действия без санкции руководства могли стоить ему как минимум погон.

Разработка. Базарак

В столицу Афганистана прилетает из Москвы начальник ГРУ Генштаба генерал Петр Ивашутин. Ткачев докладывает ему о возможности установления контактов с Масудом. Генерал в принципе согласен, ему надоело стоять на ковре на Старой площади по поводу каждого успешного рейда моджахедов. Его окружение цепляется за идею вручить Масуду сувенир, начиненный взрывчаткой. Генерал предложение отвергает, но требует от Ткачева любой ценой добиться, чтобы Масуд сложил оружие и вышел из игры. Подполковник спорит, пытаясь доказать, что если враг не разбит, капитулировать он не станет. К счастью, Ивашутин относился к числу тех генералов, которые умели слушать. Но он категорически запрещает Ткачеву проводить встречу на территории Масуда. Только на нейтральной земле. С большим трудом разведчик убеждает его, что в Пандшере нет нейтральных земель, а кроме того, афганцы никогда не тронут гостя в своем доме, даже если это их противник. Генерал уступает.




Но моджахедам не должно быть известно, кого представляет Ткачев, он не уполномочен подписывать никаких договоров. Только устное джентльменское соглашение. Афганцы не нападают на русских, русские не обстреливают кишлаки. Соглашение, что называется, с открытой датой. До первого выстрела.

Ткачев возвращается в Пандшер. Начинается кропотливая работа с посредниками. Ключевой фигурой в подготовке переговоров становится Мердод Пандшери. В Афганистане нередко один брат воевал за Масуда, а другой служил в ХАДе, службе безопасности кабульского режима, которая на Масуда охотилась, что не мешало им встречаться в Пандшере у семейного очага. Такие люди и навели мосты для будущих переговоров. Масуд узнал, что русские заинтересованы во встрече с ним.

Ткачев пишет письмо Масуду, в котором просит о встрече, цель – возможность заключения перемирия. Письмо несет Дауд, верный человек, помощник Мердода. Через два дня он возвращается. Письменного ответа пока нет, но на словах лидер моджахедов передал, что готов обсудить возможность встречи. Только перед этим просит прибыть к нему Мердода Пандшери. Это неудивительно. Масуд опасался попасть в ловушку. Его много раз пытались ликвидировать. На аэродроме в Баграме постоянно дежурили два штурмовика, готовые нанести удар по месту пребывания Масуда. Правда, узнать, где находится это место, никак не удавалось.

Масуд мог пойти на контакт только с человеком, которого хорошо знал. А Мердод был его товарищем детства. И Пандшери отправляется в ставку Масуда через минные поля, рискуя каждую секунду попасть под огонь русских или моджахедов. Его не было три дня. И три дня подполковник не находил себе места.

Мердод вернулся не с пустыми руками. Масуд прислал Ткачеву запечатанное письмо, в котором пишет, что согласен на встречу в половине десятого утра первого января 1983 года в доме Тазмутдина, неподалеку от его родного кишлака Базарак. И он лично гарантирует абсолютную безопасность седому советнику.

Четырнадцать километров до Базарака шли молча больше четырех часов.

К полуразрушенному дому Тазмутдина пришли к утреннему намазу. Жарко натопленная печь, чай с хлебом и медом и безукоризненная вежливость хозяев говорили о том, что их принимают как гостей, а не как парламентеров врага. Сопровождавшие афганцы отправились навестить родных. Русским предложили немного поспать.

В комнате остались Ткачев с Максом и трое моджахедов с автоматами. Охрана не только не сомкнула глаз до самого рассвета, но и не присела.

Из мебели в комнате только ковры, на которых гостям и предстояло скоротать остаток ночи. Ткачева поразило, что при всей скромности обстановки им постелили белоснежные простыни и свежие одеяла. Но сон к подполковнику не шел. Он обдумывал предстоящую встречу. Утром появились хозяева с извинениями от Масуда. Он немного задерживался, но просил не садиться без него завтракать. Снова чай и ничего не значащие разговоры о погоде и детях. И русские, и афганцы напряжены до предела.

Масуд. Соглашение

Без двадцати десять вошел порученец Масуда и сказал, что через пять минут Амирсаиб (полководец) будет здесь. Все эти пять минут афганцы стояли по стойке «смирно». Русским не оставалось ничего иного, как последовать их примеру. Авторитет Масуда в Пандшере был непререкаем, несмотря на то, что в боевых действиях с автоматом в руках участия он лично не принимал. Сдержанные манеры и привычка говорить спокойно, немного вкрадчиво ничем не выдавали харизматического лидера. Лишь глаза постоянно заставляли собеседника держаться на дистанции. Они всегда оставались холодными – даже когда Ахмад Шах шутил. Это автор неоднократно ощущал на себе во время встреч с Масудом. Недаром в ущелье его называли Пандшерский лев.

Ахмад Шах по афганскому обычаю дважды обнял подполковника. Начался традиционный восточный обряд вступительной беседы. Погода, здоровье. Затем хозяин пригласил позавтракать: мол, серьезный разговор на пустой желудок не получится. Трое подростков расстелили ковер, который служил столом. За завтраком говорили в основном о родителях и детях. Смешивать еду и дела здесь не принято. Затем Масуд пригласил Ткачева в сад, дав понять, что пора приступать к основной части встречи. Только сейчас подполковник увидел, что часть дома разрушена снарядом.

Из интервью Анатолия Ткачева автору: «Вот это братская интернациональная помощь, – говорит Масуд, – советских войск дружественному афганскому народу».

Не дожидаясь реакции Ткачева на его слова, Масуд начал говорить сам: «Если вы приехали уговаривать нас сдаться, лучше не тратить зря время. Меня каждый день бомбят такими предложениями посланцы Кабула. Они то предлагают мне почетные должности, то грозят стереть в порошок. Но, как видите, я до сих пор здесь и неплохо себя чувствую. Мы родились в этом ущелье и никуда отсюда не уйдем. Я буду воевать до тех пор, пока не уйдете вы».

Выслушав Масуда, Ткачев произнес только одну фразу: «Я хочу предложить вам мир. Хотя бы на некоторое время». Масуд с минуту помолчал и сказал, «Давайте вернемся в дом».

Из интервью Хаджи Хасмутдина, сотрудника разведки Масуда, автору: «Когда потери с обеих сторон стали очень большими, Масуд собрал шуру (совет старейшин) и вынес вопрос о переговорах. Все, как один, сказали «да». Но о полном окончании войны речь не шла. Только перемирие».

В доме Ткачеву хватило двух минут, чтобы изложить предложение советской стороны. Его он помнил наизусть, поскольку никаких записей вести не разрешалось. Проект состоял из двух пунктов – моджахеды не нападают на наши гарнизоны и колонны, а 40-я армия не наносит артиллерийских и авиационных ударов по кишлакам. Все было предельно просто. На бумаге ничего не фиксируется. Любой стихийный огневой контакт подводит под соглашением черту. Война может возобновиться в любой момент.

Масуд соглашается с предложением о прекращении огня, но выдвигает свои условия. Последнее слово должно остаться за ним. Русским предложено вывести свои батальоны из пандшерских кишлаков Анава и Руха, оставив только небольшой гарнизон у самого входа в ущелье. Ткачев не может брать на себя подобные обязательства. Он честно говорит об этом Масуду. Тот согласен подождать, пока седой советник доложит ситуацию в Кабуле и в Москве. На этом первая встреча завершилась. Через некоторое время подполковник возвращается. Согласие получено. Перемирие скрепляется только рукопожатием. Почти весь 1983 год в Пандшере не стреляли.

Впоследствии подполковник был награжден орденом Красной Звезды. Весьма скромная награда за спасенные человеческие жизни. Мердоду Пандшери повезло меньше. Его обвинили в предательстве дела народной революции и после жестоких истязаний по распоряжению Наджибуллы бросили в тюрьму. Там он провел семь лет.

Ни мира, ни войны

Больше с глазу на глаз ни Ткачев, ни его коллеги с Масудом не встречались. Ахмад Шах набирал политический вес, и контакты с русскими могли ему навредить в глазах правоверных мусульман. Но запущенная машина перемирия продолжала, пусть и с перебоями, работать. По приказу из Москвы советские войска не раз предпринимали попытки взять ущелье под контроль. Как правило, безуспешные. Временами казалось, что мы ведем бой с тенью. Солдаты и офицеры полагали, что все дело в предательстве афганских союзников.

Но кровь в ущелье продолжала литься. Те немногие командиры с обеих сторон, которые знали или догадывались о договоренностях, не могли обеспечить мира. Советское командование проводило наступательные операции, моджахеды ожесточенно сопротивлялись.

В 1988 году начинается вывод войск. Масуд дает понять, что не будет препятствовать беспроблемному уходу советских частей. Наши разведчики координируют действия с людьми Ахмад Шаха.

Из интервью автору полковника запаса ГРУ Дмитрия Веретенникова: «Каждые две недели я как представитель Варенникова встречался на Саланге с Мулло Гауссом, которого Масуд назначил комендантом Саланга».

Казалось, окончание войны будет не столь кровопролитным, как ее начало. Но в январе 1989 года в Кабул прилетает Эдуард Шеварднадзе. Он сообщает о решении Политбюро нанести удар по Салангу и его окрестностям. В Кремле уверены, что в последние дни перед окончательным уходом 40-й армии Масуд якобы нанесет коварный удар ей в спину. Командующий группировкой генерал Варенников и посол Воронцов уговаривают Шеварднадзе отказаться от операции «Тайфун», так ее назвали в Генштабе. Это приведет к неоправданным жертвам среди мирного населения и надолго испортит отношения с афганцами. Шеварднадзе непреклонен. Его поддерживает Наджибулла. Он надеется, что удар вызовет реакцию моджахедов, круговерть войны запустится вновь и советские войска вынуждены будут остаться. В конце января удар был нанесен. Разрушено несколько десятков кишлаков. Погибли более тысячи мирных жителей. Тела убитых детей афганцы поставили в снегу перед глазами покидающих их страну советских солдат. Масуд отдал приказ в русских не стрелять. До окончания войны оставалось меньше месяца.

Масуд похоронен на высоком холме на окраине своего родного кишлака Базарак. Недалеко от дома, где он встречался с Ткачевым. Ахмад Шах после этих встреч воевал еще двадцать лет. Сначала с другими полевыми командирами за контроль над Кабулом. Потом с талибами, которые за два года сумели разгромить сильную, хорошо вооруженную армию моджахедов. За два часа до того как талибы ворвались в столицу, он приезжает к своему заклятому врагу Наджибулле и предлагает вывезти его из осажденного города. Наджибулла отказывается. Вскоре он примет мучительную смерть от рук религиозных фанатиков. Масуд уходит на север страны и обороняет там последний очаг сопротивления талибам. И здесь судьба вновь сводит его с русскими. Теперь мы уже не партнеры по переговорам, а союзники. Россия снабжает созданный Масудом Северный альянс оружием. И кто знает, как развивались бы события в Афганистане, если бы не взрыв бомбы, замаскированной под аккумулятор видеокамеры, в ставке Масуда в 2001 году.

Нападения на натовские колонны в Афганистане

О чем пели табла и доль

Афган

Охотники за моджахедами

Автомат | Штурмовая Винтовка АО-46