Космос: первая кровь

Корабль: «Союз-1»
Цель и задачи миссии: Орбитальное рандеву и стыковка с «Союз-2»
Дата: 24 апреля 1967
Экипаж: Владимир Михайлович Комаров (2-й полёт)
Позывной: Алмаз
Причина катастрофы: Неисправность парашютной системы

Причина смерти: Перегрузки, несовместимые с жизнью во время удара о землю.


Космический корабль «Восток», который обеспечил Советскому союзу первенство в выходе в космос, и его модификация «Восход-1» и «Восход-2» всё возрастающие задачи космической отрасли решить не могли. Максимум, что было доступно этим кораблям, выйти на низкую орбиту и оставаться на ней в течении нескольких дней. Для активной работы в космосе (изменения высоты и наклонения орбиты, выполнения рандеву и стыковки) эти корабли были непригодны, а без данных качеств был невозможен полёт к Луне и создание космических станций. Полный отказ от программы "Восход" с целью концентрации ресурсов на Лунной программе СССР, оставил страну вообще без пригодных к полёту пилотируемых космических аппаратов. Требовался новый корабль.

Проектирование началось ещё при жизни генерального конструктора, Сергея Королёва и было продолжено после его смерти Валентином Мишиным. Изначально Союз разрабатывался по двум направлениям: по программам «Зонд 7К-Л1» (Лунный корабль) и «7К-ОК» (Орбитальный корабль), многоцелевой пилотируемый космический аппарат, ставший впоследствии «Союзом».

«Зонд 7К-Л1» (Лунный корабль) обратите внимание на отсутствие служебного жилого отсека, его должен был занять ЛК-1 посадочный Лунный модуль. Космонавтам предполагалось весь полёт находится в креслах спускаемого аппарата для сокращения массы корабля. Так же добавлена узконаправленная антенна дальней космической связи.

Полётные испытания «7К-ОК» начались в 1966 году и шли неважно, «7К-ОК № 2», он же «Космос-133», был запущен 28 ноября 1966 года и на расчётную орбиту вышел успешно, однако система ориентации была установлена неправильно с перепутанной полярностью. В результате команды с земли также исполнялись инвертировано, в сочетании с повышенным расходом топлива системы ориентации, к 20 витку корабль стал практически неуправляем. Изначально планировалось провести беспилотную стыковку с «7К-ОК № 1», но запуск пришлось отменить. «7К-ОК № 2» отправили на посадку, но спускаемый аппарат вышел в нерасчётный район посадки в Китае. Допустить утечки материалов по космической программе за границу командование СССР не могло, и корабль был подорван. Следующий тестовый пуск «7К-ОК № 1» обернулся катастрофой: непосредственно перед стартом внезапно сработала система аварийного спасения корабля, космический аппарат не пострадал, но вспыхнувший в результате пожар полностью уничтожил ракету и пусковую площадку. Третий тестовый «7К-ОК № 3» «Космос-140» полетел 7 февраля 1967 года, полёт прошёл частично удачно, но при входе в атмосферу из-за неправильно установленной технологической заглушки в тепловом щите прогорела дыра размером 30 сантиметров. Корабль приземлился на поверхность замёрзшего Аральского моря, проплавил лёд и затонул. NASA к тому времени с марта 1965 года по ноябрь 1966 года провела десять пилотируемых полётов по программе «Джемини», впервые в мире осуществив орбитальные маневры, сближение кораблей и орбитальную стыковку. Поэтому несмотря на ряд неудач с беспилотными кораблями, и под большим давлением со стороны руководства следующие два пуска «Союз-1» и «Союз-2» решено сделать пилотируемыми. Тогда же Комарова назначают командиром корабля «Союз-1»

Владимир Михайлович Комаров (16 марта 1927-24 апреля 1967)

До зачисления в отряд космонавтов, Комаров сделал карьеру военного лётчика в составе 382-го истребительного авиационного полка (ИАП) 42-й истребительной авиационной дивизии ВВС Северокавказского военного округа в городе Грозный. С 27 октября 1952 по август 1954 года, Владимир служил старшим летчиком 486-го ИАП 279-й ИАД 57-й Воздушной армии (ВА). Несмотря на большую нагрузку пилотной работой, он успел получить высшее образование. В 1959 году успешно окончил 1 факультет Военно-воздушной академии имени Жуковского и был распределён в Государственный Краснознамённый научно исследовательский институт военно-воздушных сил, где начинается его работа уже лётчика-испытателя.

Комаров и Гагарин на аэродроме.

Именно здесь, комиссия по отбору в первый отряд космонавтов предложила Владимиру Комарову новую секретную испытательную работу, и в 1960 году он был зачислен в отряд космонавтов (группа ВВС № 1). Здесь же Комаров знакомится с Юрием Гагариным они быстро становятся близкими друзьями.

Комаров во время вестибулярной тренировки.

Однако карьера Комарова в отряде космонавтов сначала не складывалась, его дважды отстраняли от подготовки к полетам по состоянию здоровья: сначала после операции по поводу паховой грыжи, потом - из-за появления одиночной экстрасистолы на электрокардиограмме во время тренировки на центрифуге. Комаров был человеком решительным и волевым, настоящий коммунист, он всегда ставил интересы общества выше собственных и не пасовал перед трудностями. Именно это позволит ему в итоге вернуться в действующую группу космонавтов, после полугода тренировок по собственной программе в середине 1963 года. Отчасти восстановлению Комарова в активный состав космонавтов поспособствовало недавнее отчисление по дисциплинарным причинам Григория Нелюбова, наиболее опытного в отряде из не летавших в космос. Григорий Нелюбов - ещё одна грустная страница советской космонавтики, крах карьеры после нелепого инцидента, приведёт его к глубокой депрессии, проблемам с алкоголем и, в конечном счёте, - самоубийству, но это совсем другая история.
17 сентября Комарова включили в сформированную группу для длительного одиночного полета на корабле «Восток». Однако низкие лётные характеристики кораблей «Восток» привели к закрытию программы. Комаров становится кандидатом для длительного космического полёта на новом корабле «Восход-1», который он совершил 12-13 октября 1964 г. вместе с Константином Феоктистовым и Борисом Егоровым. Это был первый в мире многоместный космический корабль. Впервые в составе экипажа не только летчик, а так же инженер-проектант корабля и врач. Полет экипаж совершал без скафандров, несколько лет позже это тоже сыграет свою роль в уже другой трагедии Советской космонавтики.
Орбита значительно ниже расчётной и торможение о верхние слои экзосферы не позволили экипажу выполнить запланированный долгосрочный полёт. Длительность пребывания в космосе составила чуть больше суток. И всё-таки это был успех, полёт в космос, звезда героя, личный автомобиль, национальное признание. Впоследствии назначение Комарова командиром «Союз-1» во многом было обусловлено тем, что он был одним из немногих космонавтов с высшим инженерным образованием и уже побывал в космосе.

Владимир Комаров и Юрий Гагарин во время тренировки на макете корабля Союз.

«С моей точки зрения, очень хорошо, что выполнение столь сложного задания поручили именно Комарову. Выбор очень удачный. Это высокообразованный, отлично тренированный космонавт. Необходимо подчеркнуть, что выполнять программу он будет не просто как летчик-космонавт, а как человек, ставший за несколько лет космической подготовки специалистом своего дела. Инженерный космический профиль стал для него профессией. Подобная деталь очень важна, если учесть характер нынешнего задания».

Юрий Гагарин.

Параметры миссии

Несмотря на не отлаженную технику, считалось, что опытный космонавт сможет справиться с возможными неисправностями на орбите. Задумана смелая программа полёта. На трехместном «Союзе-1» стартует Комаров, через сутки к нему на орбите присоединяется «Союз-2» с экипажем Быковского, Елисеева и Хрунова. «Союз-1» выполняет орбитальное сближение и стыковку с «Союзом-2». Елисеев и Хрунов через открытый космос (стыковочные узлы в то время ещё не были герметичны) переходят в корабль Комарова, и все идут на посадку. Подготовка к полёту начинается более чем за полгода до полёта, ещё в сентябре 1966 года, однако в связи с неудачами беспилотных пусков окончательного решения о том, состоится ли полёт, нет. 17 апреля 1967 года к отряду космонавтов приезжает генеральный конструктор Владимир Мишин. Он тоже в сложной ситуации, с одной стороны руководство КПСС требует результатов, с другой, пилотируемый пуск на корабле с массой не решённых технических проблем – большой риск. После смерти Королёва, должность генерального конструктора бывшему заместителю даётся тяжело, он не пользуется большим авторитетом как у коллег, так и партийного руководства, но пытается угодить и тем и другим, и откровенно боится брать на себя ответственность. Мишин предлагает отказаться от пилотируемого полёта и попытаться провести стыковку автоматически. Однако именно Комаров настаивает на пилотируемой стыковке, так как на тот момент автоматическая процедура по системе "Игла" была не отработана, финальное сближение на симуляторе выполнял космонавт, поэтому и шансы на успех беспилотной миссии были небольшими. Это, кстати, опровергает утверждение, что Комаров на «Союзе-1» лететь не хотел, дескать, он знал, что полёт на непроверенном корабле обрекает его на гибель и полетел, только, чтобы защитить Юрия Гагарина, его близкого друга. Но это не так, в космос тогда рвались все в отряде космонавтов, невзирая на риски, в том числе и сам Гагарин, крайне недовольный своей ролью "почётного космонавта". На следующий день на совете генеральных конструкторов Комаров снова выскажет свои соображения о сложности полностью автоматической стыковки и многие его поддержат. В результате миссия утверждается к проведению стыковки в полуавтоматическом режиме и полёт с экипажем. 20 апреля государственная комиссия приняла окончательное решение: запуск космического корабля «Союз-1» выполнить 23 апреля, в 3 часа 35 минут по московскому времени, а «Союза-2» на следующий день, 24 апреля, в 3.10. Были обозначены и условия для прекращения полёта на этапе работы «Союза-1» - это выход из строя системы сближения «Игла» и отказ солнечных батарей.

Запуск

"Союз-1" на стартовой площадке

Запуск «Союз-1» состоялся ночью 23 апреля, в 3:35 по Московскому времени.

Параметры орбиты

Апогей 221,1 км
Перигей 203,1 км
Наклонение 51,72°
Период обращения 88,45 мин

Утром во всех крупных советских газетах появились полосы о запуске нового космического корабля "Союз-1", ещё через сутки фотография Комарова снова окажется на всех передовых, но уже в чёрной траурной рамке. Кстати, обратите внимание фотография пуска в левом нижнем углу тщательно отретуширована, чтобы не допустить даже мельчайшей утечки о дизайне ракет и кораблей.

Ракета носитель отработала штатно, но сразу после выхода на орбиту начались проблемы. Не открылась дублирующая антенна телеметрической системы и отказала система звёздной ориентации, но это были мелочи по сравнению с не раскрывшейся панелью солнечных батарей. Рекомендации ЦУП, ориентировать работоспособную панель на солнце, оказались безуспешными, из-за не раскрытия второй панели нарушилась балансировка корабля. Поэтому, ни в автоматическом, ни в ручном режиме, выполнить ориентацию оставшейся панели на солнце было невозможно. Заряд батарей корабля начал падать.На земле сразу же возник вопрос, возможно ли в таких условиях успешно выполнить программу полёта и состыковаться с «Союзом-2». Предлагались различные решения: выход Комарова в открытый космос с целью устранения неисправности батареи вручную (однако такая процедура ранее никогда не отрабатывалась, Комаров был в аппарате один, к тому же до этого у Советского Союза был только один опыт выхода в открытый космос – космонавта Леонова на корабле «Восход-2»). Второе предложение - запуск «Союза-2» с двумя членами экипажа, переход Комарова на «Союз-2» и возвращение на «Союзе-2», такое решение могло бы спасти намеченную программу полёта, однако неизвестно было, с какими проблемами может столкнуться «Союз-2», если уже находящийся на орбите корабль уже был практически неработоспособен. Впоследствии выяснится, что «Союз-2» имел такие же проблемы с парашютной системой, как и «Союз-1». После некоторых колебаний государственная комиссия приняла решение: старт второго корабля отменить и как можно скорее вернуть первый корабль на Землю. В теряющем энергию корабле Комаров оказался перед реальной опасностью погибнуть на орбите. Именно полное обесточивание систем корабля воспринималась как главная угроза жизни космонавта, в этом случае пропала бы связь с землёй и возможность сойти с орбиты самостоятельно, а учитывая высоту орбиты, возможностей системы жизнеобеспечения просто бы не хватило дождаться естественного торможение об экзосферу. О возможных проблемах с парашютной системой никто на тот момент даже и не задумывался, перед ЦУП и самим пилотом стояла задача приземлить корабль. На 17 витке Комаров попытался сориентировать корабль на ретроградный манёвр, но основная система ориентации по звёздам не работала из-за неисправности датчика, а резервная ионная работала на ночной стороне нестабильно. В результате «Союз-1» вышел на 18 виток, во время которого Комаров смог в нештатном режиме сориентировать корабль на дневной стороне, зафиксировать ориентацию системой гироскопов и выполнить манёвр схода с орбиты над ночной стороной с небольшой ручной доводкой. В этом ему помог советами космонавт Павел Беляев, командир экипажа «Восход-2», которому после отказа автоматики так же пришлось сажать аппарат вручную. На 19 витке запустилась система торможения, однако из-за нарушенной балансировки корабля она проработала только 146 секунд из положенных 150, гироскопы отметили отклонение свыше 8 градусов и заблокировали двигатель. Впрочем, это было уже неважно, корабль благополучно сошёл с орбиты, в ЦУПе ликовали, несмотря на провал основной миссии и технические неполадки, пилота удалось безопасно вернуть на землю. Когда с космонавтом прервалась связь, это никого не удивило. При входе в плотные слои атмосферы молекулы воздуха разогреваются и ионизируются, окутывая спускаемый аппарат слоем плазмы, которая экранирует радиосигналы. Ожидалось, что космонавт выйдет на связь после приземления, в стропы парашюта была встроена дополнительная антенна, однако она часто выходила из строя. Поэтому до самого звонка спасателей с сообщением, что посадка прошла "Ненормально" и корабль горит на земле, настроение в ЦУПе было приподнятое.

Аварийная ситуация

Авария корабля произошла на высоте 9.5 километров, когда барометрический датчик выдал команду на вывод основного парашюта. При этом парашют упакован в специальный контейнер на капсуле, пиропатроны отстреливают крышку контейнера, из которой выходит вытяжной парашют, он вытягивает тормозной парашют, затем включается таймер, отсчитывающий 17 секунд, после чего, когда скорость посадочной капсулы достаточно снизилась, снимается блокировка и стропы тормозного парашюта вытягивают за чехол основной. Вытяжной и тормозной парашюты вытянулись успешно, а выхода основного не произошло. Скорость спускаемого аппарата осталась около 50-70 мс (около 200-300 кмч), что совсем немного по сравнению с орбитальными скоростями. В этот момент Комаров впервые понял, что системой парашютов что-то не так, как по собственным ощущениям, так и по датчикам в кабине. Не отделившийся тормозной парашют нарушает аэродинамические характеристики спускаемого аппарата, который начинает быстро вращаться (возможно закручивание аппарата было вызвано баллистическим снижением в атмосфере). Комаров предпринимает последнее, что ему остается, - активирует запасной парашют, при этом пиропатроны должны отделить крепления строп основного парашюта, это происходит, но не имеет никакого значения, так как нераскрывшийся основной парашют пробкой сидит в контейнере, не давая, отделится тормозному. Резервный парашют раскрывается, и скорость аппарата начинает падать, но почти сразу стропы болтающегося тормозного парашюта обматываются вокруг резервного купола и гасят его. Это конец, Комарову остается жить не больше 3 минут. Последняя система, которая может замедлить падение аппарата, это двигатели мягкой посадки, но из-за слишком высокой скорости снижения системы они сработать не успели. Впрочем, Комарова они спасти всё равно бы не смогли: твердотопливные двигатели были рассчитаны на то, чтобы затормозить посадочный модуль со скорости около 10 мс на основном парашюте до 2-3 мс, а спускаемый аппарат двигался в несколько раз быстрее.

Удар о землю и перегрузки порядка 200 G мгновенно убили Комарова и расплющили капсулу. Сила удара была такова, что образовался кратер, а обломки корабля на полметра ушли в землю. Остатки топлива в системе ориентации загорелись. Местные жители, которые находились поблизости от места катастрофы, попытались закидать горящие обломки землёй, но горела концентрированная перекись водорода, в итоге до конца пожар удалось погасить только через полчаса, когда подоспели спасательная команда сброшенная на парашютах с вертолёта.

Место крушения корабля Союз-1

Чудовищные перегрузки и последующее возгорание полностью разрушили приборы и тело пилота. Фрагментированные останки Комарова смогли извлечь только через час. До этого проходила ориентировка, что Комарова в капсуле не нашли, и проверяют близлежащие госпитали. Очевидно, это связано с радиограммой спасательной группы: "Пилоту требуется срочная медицинская помощь в полевых условиях», на тот момент у Советской космонавтики не было открытого кода, обозначающего смерть космонавта, он появится позже - «код 1».

Останки торса Комарова, тело лежит в положении на спине.

Личные часы Комарова и хронометр корабля.

Похороны. Две могилы Владимира Комарова

Из-за сильного разрушения конструкций корабля и сильного фрагментирования останков, после извлечения всех крупных фрагментов тела Комарова и обломков научных приборов, их увезли в Москву для анализа и похорон. Но на месте крушения нашли ещё фрагменты тела и более мелкие обломки аппарата их захоронили на месте крушения. Кто-то из участников положил фуражку на образовавшийся холмик.

Мемориал на месте крушения «Союз-1». (Наши дни)

Скрыть гибель космонавта было невозможно, так как о полёте успели публично заявить. Поэтому торс, фрагменты черепа и конечностей погрузили для пышных похорон в кремлёвской стене. 25 апреля на траурном митинге с трибуны Мавзолея выступили Суслов, Келдыш и Гагарин. Урну с прахом Комарова установили в нишу Кремлевской стены.

Таким образом, останки Владимира Комарова неравномерно разделены между двумя могилами. Одна часть кремирована и находится в кремлёвской стене. А другая часть захоронена на месте трагедии, где 11 июня 1967 был установлен памятник.

По чьей-то инициативе вдове космонавта выдали очень странное свидетельство о смерти Комарова, в котором не отражалась истинная причина смерти. В свидетельстве значилось: обширные ожоги тела; место гибели: город Щелково. Этот документ глубоко оскорбил Валентину Комарову и Юрия Гагарина. В результате свидетельство переписали, указав: «…трагически погиб при завершении испытательного полета на космическом корабле «Союз-1».

Причины произошедшего.

Восстановление картины произошедшего сильно осложнил факт практически полного разрушения спускаемого аппарата. Всё, что удалось установить экспертам, это то, что пиропатроны, отвечающие за вывод основного и запасного парашюта, сработали в полёте, а не от удара о землю или последующего пожара. После анализа всех версий комиссия пришла к заключению, что блокировка парашюта контейнером была вызвана перепадом давления, который деформировал стенки упаковки. Однако этот вывод не подтверждался лётными испытаниями тестовых образцов спускаемого аппарата, в которых подобных инцидентов замечено не было. Нормально раскрылся парашют и аварийного «7К-ОК № 1». Много позже в своих мемуарах Борис Черток напишет, что наиболее вероятной причиной неисправности парашюта было нарушение техники укладки при нанесении аблятивного теплового щита. Готовый спускаемый аппарат помещали в специальную камеру, где на поверхность корабля наносили керамическое покрытие в жидком виде, затем спускаемый аппарат подвергали воздействию высокой температуры для полимеризации покрытия. Очень похоже на глазировку глиняной посуды. При этом крышки парашютных контейнеров для «Союза»-1 и 2 были не готовы, для них изготовили импровизированную замену, которая, вероятно, не была достаточно герметичной. Воздействие температуры и конденсация очень липких паров материалов теплового щита на оболочке и такни парашюта, привели к его блокировке внутри контейнера. В неофициальном эксперименте, проведённом инженерами, спускаемый аппарат не полетевшего «Союза-2» подвесили за стропы основного парашюта на кране, пытаясь выяснить, какое необходимо развить усилие, чтобы вывести парашют из контейнера. К удивлению участников эксперимента, даже когда спускаемый аппарат полностью повис на стропах, вывод парашюта не произошёл. Докладывать комиссии по расследованию данных результатах не стали, как это грозило самыми серьёзным последствиями участникам группы по укладке парашюта и установке теплового щита. В результате размер парашютных контейнеров увеличили и проблем с выводом парашютов у «Союза» больше никогда не возникало.

Мифы и глупости, окружающие жизнь и гибель Комарова.

1. Комаров ещё до полёта знал, что обречён на гибель и полетел только под давлением руководства, а так же пытаясь защитить своего друга Юрия Гагарина, который был его дублёром
Испытания нового экспериментального корабля и сам космический полёт связаны с риском для жизни, который Комаров осознавал. Никто на Комарова не давил, он сам высказывался за полёт с экипажем. Это было дело, которому он посвятил последние 6 лет своей жизни. Дочь Комарова вспоминает, что незадолго до старта в семье и с друзьями космонавт несколько раз скептически отзывался о шансах полёта на успех, однако не ясно, имел ли он виду обозначенную цель миссии (стыковка и переход экипажей через открытый космос) или именно катастрофу. Что же касается Юрия Гагарина, то даже если бы Комаров вдруг отказался от миссии, Гагарин, скорее всего, никуда бы не полетел. Допуск Гагарина к полётам был в ведении ЦК КПСС и просто так столь важную с политической точки зрения фигуру, тем более в столь сложный испытательный полёт, никто бы не отпустил. Даже назначение Гагарина дублёром Комарова было воспринято очень скептически именно по этой причине. Фактически дублёра у Комарова не было.

2. Комаров был отстранён от полётов из-за экстрасистол, для устранения которых потребовалась операция по удалению гланд
Как ни странно, это абсурдное утверждение часто встречается в статьях о Комарове и «Союзе-1». Комаров был временно отстранён от полётов после операции на паховой грыже. Гланды ему никто не удалял, к тому же нет никакой связи между экстрасистолией и удалением гланд.

3. Комаров сгорел при входе в атмосферу из-за неисправности теплового щита.
Вероятно истоки данного мифа кроются в аварийной посадке беспилотного «7К-ОК № 3» и в сильном тепловом разрушении останков Комарова, которые не похожи на обычные повреждения от огня. Высокотемпературное горение концентрированной перекиси водорода значительно отличается от обычного пожара. Можно говорить уверенно, что вплоть до контакта с землёй Комаров был жив и контролировал корабль, так как резервный купол спускаемого аппарата был активирован вручную.

4. Во время спуска Комаров нецензурно бранился и проклинал операторов ЦУП и инженеров отправивших его смертником на неисправном корабле.
Скорость падения спускаемого аппарата достоверно установить, не удалось, визуальное наблюдение с авиации воздушной разведки показало скорость порядка 30-60 м/c так что чисто теоретически у Комарова в зависимости от скорости падения было около 2-3 минут от момента осознания аварийной ситуации и до момента смерти. Однако вести радиосвязь он не мог, так как антенна находится в стропах основного парашюта, который так и вышел. Несколько спорным остаётся вопрос, была ли такая антенна встроена в стропы резервного купола? В современных «Союз-ТМ» антенна есть, но была ли она в составе «Союза-1», неизвестно, по крайней мере, в открытом доступе мне эту информацию найти не удалось. К тому же к моменту раскрытия резервного парашюта, даже если бы FM передатчик был бы в него встроен высота была уже около 5-6 километров, с такой высоте радиосигналы не распространяются достаточно далеко чтобы их можно было принять в других странах. Но даже если у Комарова была техническая возможность в последние 60-90 секунд своей жизни выйти в эфир, крайне сомнительно, что нецензурная брань и оскорбления стали бы его последними словами. По крайней мере, всё в его жизни, характере и обстоятельствах миссии противоречит этому. Весьма вероятно, что последние слова Комарова оставались в записи бортового диктофона, но после катастрофы пленка восстановлению не подлежала, как и плёнка прибора Мир-3 с записями телеметрии корабля.

Последствия для советской космонавтики

Гибель «Союза-1», отразилась в первую очередь на генеральном конструкторе Василии Мишине, ему с всё большим трудом даются ответственные решения, он осторожничает, боится посылать людей в космос. Поэтому, несмотря на техническую возможность пилотируемого облёта Луны по программе «Зонд» и протесты группы «Лунных» космонавтов вместо людей к Луне полетели черепахи. Можно уверенно говорить, что катастрофа, оборвавшая жизнь Комарова, во многом предопределила и поражение Советского союза в лунной гонке.

Мемориал погибшим астронавтам, памятник был установлен на Луне астронавтом Дэвидом Скоттом, командиром экипажа миссии “Апполон-15

Старт космического корабля «Союз ТМА-14М

Советская программа «Зонд

Космический камикадзе. 45 лет назад был впервые успешно осуществлен полет корабля «Союз

Мы падали с высоты 192 км и вели об этом репортаж

Китай дал старт своей самой продолжительной космической миссии