Ни место, ни точная дата рождения выдающегося русского гидрографа Гавриила Сарычева не известны. На основании послужных списков, подтвержденных позднее самим Сарычевым, историки полагают временем его рождения ноябрь-декабрь 1763 года. Отец будущего адмирала, Андрей Сарычев, имел в Севском уезде вотчину с пятью крепостными и служил «прапорщиком в морских баталионах» в Кронштадте. Вместе с ним проживала его семья, насчитывающая семерых детей. Жили Сарычевы весьма скромно, жалованье отца и доходы с имения были невелики.
Начальное образование Гавриил получил дома — мать Мавра Афанасьевна сама обучила его чтению и письму. 5 ноября 1775 юноша вслед за старшим братом Алексеем поступил в Морской кадетский корпус. Учился Сарычев прилежно, хотя и не хватал звезд с неба — имя его никогда не числилось среди лучших учеников заведения. Он углубленно изучал геометрию, математику, кораблевождение, морскую опись, корабельную архитектуру и некоторые другие науки, однако самым любимым предметом у него была география. В 1778 году юный Гавриил Андреевич был посвящен в гардемарины и отправлен в свое первое плавание. Путешествие было не дальним — на «Святом Евстафие» вместе со своими друзьями — внуками легендарного мореплавателя Беринга — Христианом и Яковым, Сарычев посетил Ревель (ныне Таллин). На фрегате молодые гардемарины несли вахты, учились работать со штурманскими приборами, знакомились с корабельным устройством. Несколько недель Гавриил Андреевич провел на берегу, наслаждаясь красотой и очарованием старинного города. В Кронштадт он вернулся уже на судне «Александр Невский».
Корпусные преподаватели остались довольны его знаниями теории и практики морского дела. О нем и его товарищах писали: «Поведения хорошего. В обучении прилежны, себя содержали порядочно, поведения добраго». Ранней весной 1780 Сарычев вместе с однокашниками был отправлен на лошадях в Архангельск, где помогал снаряжать выстроенный на местной верфи корабль «Не тронь меня». А затем он отправился на нем в Кронштадт. Норвежское море встретило судно бурями, непогоды и штормы преследовали его и в Северном море. С огромным трудом матросы и гардемарины управлялись с парусами и держали выбранный курс. Однако все окончилось благополучно, «Не тронь меня» достиг Балтийских вод, а спустя несколько суток бросил якорь на Кронштадтском рейде.
1 января 1781 Сарычев успешно выдержал выпускные экзамены перед комиссией, возглавляемой вице-адмиралом Самуилом Грейгом. После этого ему был присвоен чин мичмана. Весной этого же года он снова на «Не тронь меня» отправился в долгое трехлетнее путешествие по Средиземному морю. За это время молодой моряк побывал во французских, английских, испанских, итальянских, греческих портах, пережил множество бурь и штормов. Он учился вести вахтенный журнал, отмечал на картах очертания берегов, замерял течения, отмечал «воздушные перемены» и… не переставал мечтать. Мечтал, как ни странно, о Севере, о его неисследованных морях и землях. В Кронштадт Сарычев вернулся в 1782 и сразу же был отправлен на корабль «Три иерарха», а вскоре снова попал на «Не тронь меня» и плавал на нем весь 1783 год на Балтийском море.
В 1784 году Сарычева отправили описывать берега левого притока Днепра — реки Сож. В походе кроме него приняли участие еще четыре человека, среди которых был и его родной брат Алексей. С восходом солнца и до наступления темноты братья наносили на карты берега Сож, измеряли ее глубины, примечали мели и крутые извилины. К слову, каждый из участников похода предложил свой вариант описи реки, но, посовещавшись, коллеги решили отдать предпочтение способу Гавриила Андреевича. Спустя двадцать лет он написал: «Я был счастлив, что придуманные мною правила из всех были лучше... При сочинении карты положение реки и берегов оказалось верно, глубины ее обозначались в своих настоящих местах».
Удачный дебют гидрографических работ позволил Сарычеву обрести уверенность в своих действиях, проявить инициативу и получить огромное удовлетворение от работы. Как только он вернулся в Санкт-Петербург, до него долетели слухи об организации нового похода в Русскую Америку, почти такого же крупного, какой была Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Именно о таком путешествии мечтал всю жизнь Гавриил Андреевич. Он отправил в Адмиралтейств-коллегию рапорт с просьбой зачислить его в состав участников. Вместе с ним прошение подал и Христиан Беринг, желающий увидеть острова и земли, открытые его дедом.
Необходимо отметить, что в те годы огромнейшие пространства Северной Америки, а также острова Алеутской гряды, открытые русскими путешественниками, превратились в объекты пристального внимания со стороны иностранцев, открыто вторгавшихся в наши воды. Из-за этого обострились отношения с Испанией, а владычица морей, Великобритания, направила в интересующий район знаменитого Джеймса Кука и представителей Ост-Индской компании. Немало беспокойства доставляли и жители дальневосточных земель, так называемые «немирные чукчи». В итоге политические соображения и научные задачи заставили русское правительство обратить самое пристальное внимание на территории крайнего северо-востока страны.
8 августа 1785 года было официально утверждено постановление о снаряжении астрономической и географической экспедиции, главной задачей которой ставилось изучение северо-восточного побережья России, морей и островов в северной области Тихого океана, северо-западного побережья Америки. Руководителем экспедиции был назначен капитан Иосиф (Осип) Биллингс, принявший участие в последнем походе Кука, а затем, не имея средств организовать собственную экспедицию, перешедший по рекомендации графа Воронцова на службу в русский флот. В число своих помощников Осип Осипович выбрал лейтенантов Сарычева, Беринга и Галла. Всего же в экспедиции участвовал 141 человек, среди которых были такие известные личности, как натуралист Карл Мерк, ученый-самоучка, чукча Николай Дауркин, художник Лука Воронин, чьи работы сохранились до наших дней.
Начиная с конца лета и до самого отъезда, Гавриил Андреевич под руководством знаменитого путешественника и естествоиспытателя, академика Петра Палласа учился правильно определять координаты, а во второй половине сентября первым из офицеров похода покинул Северную столицу. Ему была поручена задача при поддержке иркутских властей заготовить предстоящей зимой в одном из колымских острогов двухлетний запас продовольствия для участников экспедиции, а затем осмотреть в Охотске состояние имеющихся там кораблей и их готовность к плаванию по Тихому океану.
В Иркутск Сарычев добрался лишь к 10 ноября. Там он встретился с местным генерал-губернатором и, передав ему представление с просьбой запасти все необходимое снаряжение и продовольствие, отправился дальше на восток. В конце 1785 года он добрался до берегов давно уже замерзшей Лены. Дорога шла посреди хаоса льдин, лошади едва двигались, а сани часто ломались. За день Сарычев проезжал не более 30 километров. Наконец, 10 января 1786 путешественник прибыл в Якутск, где узнал, что местные чиновники и обыватели зимой в Охотск предпочитают не ездить, опасаясь сгинуть посреди бескрайних заснеженных пустынь. Несмотря на все советы дождаться весны и отправиться в путь по реке, Гавриил Андреевич стал собираться в дорогу. Опасности и трудности его не пугали — отважный моряк сшил себе по местному образцу теплую одежду, взял двухмесячный запас еды и отправился в путь в сопровождении якутов-проводников и казака-переводчика.
Свыше 350 километров прошли путники по равнинной местности до речки Алдана. Сарычев внимательно наблюдал за окружающей его природой, подробно записывая все достойное внимания. Также моряк описывал сопровождавших его якутов, их верования и обычаи, жилища, одежду, домашний скот. Путь на Оймякон был крайне труден, но лишь один раз в записях Гавриила Андреевича встречается фраза, что «путешествие стало несносным и уже невмоготу дни проводить, сидя на лошади, а ночи — зарывшись в снег». С Оймякона в начале марта их отряд двигался уже вместе с оленными тунгусами. Две их семьи и двадцать пять оленей стали постоянными попутчиками Сарычева до самого Охотска. К слову, лошади не могли пройти по глубокому снегу, и их пришлось оставить, однако ехать на оленях было гораздо труднее — их седла не имели подпруг и стремян. Но зато тунгусы везли с собою небольшую юрту, в которой все путники спокойно ночевали. С каждым днем в журнале молодого офицера прибавлялись описания новых мест, а также зарисовки кочевых жителей, «почитающих за наказание великое жить долго на одном месте». Заключительную часть похода от селения Арка путешественники преодолели на собачьих упряжках.
27 марта Гавриил Андреевич достиг Охотска. Впечатление от увиденного у моряка осталось самое плохое: «Город, если можно только назвать его сим именем, походит более на оставленный без призрения гошпиталь. До такого состояния доведен бывшими здесь начальниками, старающимися о своей пользе более, нежели общей». Морское снаряжение и припасы, годы пролежавшие в развалившихся сараях, не годились для вооружения судов, такелаж и прочие снасти практически полностью сгнили. А два имеющихся в порту судна находились в таком плачевном состоянии, что были не способны выдержать не только плавание к Америке, но и путешествие к побережью Камчатки. После проведенного осмотра Сарычев пришел к выводу о необходимости строительства новых кораблей.
В апреле Гавриил Андреевич отправился осмотреть местные леса. Молодой моряк в первый раз в жизни встал на лыжи и с трудом управлялся с ними. Он часто падал, ноги болели от вывихов и ушибов, однако настойчивый лейтенант прошел свыше семидесяти километров, отыскивая участки леса, пригодные для постройки судов. Сразу послать людей на заготовку леса не вышло — большинство местных жителей страдали цингой и едва передвигались. Первые группы отправились только в конце мая, когда вскрылись реки, появилась свежая рыба, и люди смогли поправить свое здоровье. А в начале июля 1786 в город с припасами и командой прибыл Осип Биллингс. От него Сарычев узнал, что приказом от 7 марта 1786 года он был удостоен звания капитан-лейтенанта.
1 августа по приказанию Биллингса Гавриил Андреевич, передав все дела в Охотске лейтенанту Роберту Галлу, вместе с большей частью команды совершил исключительно трудный переход через хребет Черского и Охотско-Колымское нагорье в Верхнеколымский острог. Острог стоял на речке Ясачной, на которой в конце ноября и заложили первое четырнадцатиметровое судно. Строилось оно из доставленных из Якутска материалов и местного леса. Дело сначала продвигалось медленно. Казаки плохо понимали не знавшего русского языка корабельного мастера Тиммермана, объяснявшегося с ними жестами и междометиями. В конце концов, его пришлось заменить шкипером Баковым. Работа сразу же наладилась, в апреле было закончено первое судно и заложено второе, длиной в девять метров. К слову, зима в том году выдалась чрезвычайно суровой, морозы достигали -43 градусов по Цельсию. Под Новый год возникла проблема нехватки свежих продуктов, появилась цинга. До смертельных исходов, к счастью, дело не дошло, однако болели люди вплоть до апреля, когда вернулись первые перелетные птицы.
После вскрытия реки в середине мая 1787 года на воду были спущены два корабля — «Паллас» под командованием Биллингса и «Ясашна» — под управлением Сарычева. Практически всех, знающих морское дело, Осип Осипович забрал к себе. На борту «Ясашны» же оказались три геодезиста, подлекарь и двенадцать казаков в качестве матросов. Морское дело на корабле знал лишь сам капитан и боцманмат. Гавриилу Андреевичу не оставалось ничего иного, кроме как спешно обучить своих подчиненных. За короткое время два его геодезиста научились работать с компасом, измерять глубины лотом и вести судовой журнал, третий геодезист освоил комиссариатские дела, а три казака выучились рулевому делу.
25 мая 1787 корабли отправились в путь. Войдя в Колыму, 18 июня они достигли Нижнеколымска, где пополнили запасы провизии, заранее заготовленные местными жителями по просьбе путешественников. 24 июня суда вышли в «Ледовитое море» и направились на восток. Но уже на следующий день участники похода встретили первые огромные ледяные поля, движущиеся под влиянием течений и ветра с северо-запада на юго-восток. Дабы спастись от их напора, кораблям пришлось подойти к берегу и спрятаться в устье небольшой реки. В это время Сарычев вел наблюдения за морем и дрейфом льдов, отливами и приливами, отмечал особенности погодных условий. Трое суток «Паллас» и «Ясанша» простояли в небольшой бухте, а затем ветер переменился, и льды стали заполнять бухту. Кораблям «с великою опасностью» пришлось пробираться обратно к Колыме.
Лишь 1 июля «Паллас» и «Ясашна» возобновили свое плавание. На этот раз капитаны решили отправиться на север и предпринять поиски загадочной земли, расположенной севернее Шелагского мыса, которую в 1764 году наблюдал Степан Андреев с берегов последнего Медвежьего острова. Для «Ясашны» это плавание сложилось неудачно. Меньшее по размерам судно не успевало за «Палласом», который вскоре растворился в тумане. Корабль Сарычева с трудом пробирался между льдин или дрейфовал вместе с ними, ища прогалины чистой воды. В конце концов, путь был прегражден огромными ледяными полями, занимающими все видимое пространство. 4 июля «Ясашна» встретила «Паллас», который также не добрался даже до Медвежьих островов. После ряда безуспешных попыток пробиться на восток путешественники с трудностями добрались до Баранова Камня. Биллингс и Сарычев поднялись на его вершину, чтобы с высоты осмотреть положение льдов в море. Убедившись, что в ледяном покрове нет ни единой полыньи, офицеры вернулись на свои суда.
17 июля моряки предприняли третью и последнюю попытку пройти на восток. Корабли с трудом выбирали путь среди исполинских глыб льда, Гавриил Андреевич писал: «Счастье еще, что во все плавание наше не было крепкого северного ветра. В подобном случае наши суда неминуемо бы разбило о каменные утесы или льдины; ибо укрытия нет никакого по всему берегу». Наконец настал час, когда льды стали непреодолимой стеной. Под их напором кораблям пришлось вновь отступить назад, а 21 июля Биллингс созвал совет. На нем все офицеры приняли единогласное решение прекратить дальнейшие попытки отыскать Северный морской путь в Тихий океан. А на следующий день Сарычеву, высадившемуся на Барановом Камне, удалось отыскать обвалившиеся земляные юрты, рядом с которыми под слоем земли обнаружились остатки глиняной посуды, кости животных и каменные ножи. Это были первые археологические раскопки в Арктике.
26 июля «Паллас» и «Ясашна» вошли в Колыму, и через пять суток бросили якорь в Нижнеколымске. В своих записях Сарычев сообщал об унылом настроении, царившем среди путешественников после неудачного плавания. Выдвигалось даже предложение обойти Чукотку на собаках, однако оно было отвергнуто из-за отсутствия корма для животных. К слову, анализ арктических экспедиций второй половины семнадцатого — середины девятнадцатого века позволяет утверждать, что в Арктике в рассматриваемое время наблюдалось сильное похолодание, значительно осложнившее плавание в полярных морях. Этим и объясняется то обстоятельство, что Биллингсу и Сарычеву не удалось пройти Северным морским путем, хотя несколько десятилетий назад и русские промышленники, и иноземные путешественники проходили им почти беспрепятственно.
Между тем, как только реки и болота окончательно замерзли, участники экспедиции, оставив суда, двинулись по суше в Якутск. И снова путешественникам пришлось преодолевать речные наледи, заснеженные долины и горные хребты. И снова их мучили жестокие морозы, нехватка еды и цинга. На каждом путнике было натянуто по три кухлянки, однако и они не спасали. На лошадях невозможно было сидеть более двадцати минут, люди слазили и шли пешком, дабы хоть немного согреться. Спали путники все вместе под открытым небом в вырытой в снегу яме. Сарычев писал: «Лица наши изуродовало морозом… Чтобы совсем не отмерзли носы и щеки, мы делали личины из байки…».
Наконец, 24 ноября 1787 года путники прибыли в Якутск. Биллингс отбыл в Иркутск, а Гавриил Андреевич отправился в устье речки Маи. Всю зиму и весну 1788 года он руководил там работами по строительству лодок, необходимых для перевозки грузов в Охотск. Успешно переправив грузы, Сарычев в конце лета возглавил в Охотске работы по постройке новых кораблей. Кроме того зимой 1788-1789 годов он выполнил подробное описание устья рек Охота и Кухтуй, нарисовал подробный план Охотского порта. А 31 мая 1789 в сопровождении десяти человек Гавриил Андреевич вышел в Охотское море на восьмиметровой деревянной байдаре, выстроенной по его собственным чертежам. За пять недель он описал значительную часть морских берегов и исследовал реку Алдому и Алдомский залив. Когда он благополучно вернулся в Охотск в июле, в гавани уже стоял на якоре готовый корабль «Слава России». На нем путешественники в сентябре отправились к берегам Камчатки. К слову, одновременно со «Славой России» было построено еще одно судно — «Доброе намерение». Однако при выходе на охотский рейд 27 августа судно село на песчаную подводную отмель и было разбито волнением реки. Весь груз с него пришлось снимать и переносить на «Славу России». В итоге плыть путешественникам пришлось на одном корабле, а остов «Доброго намерения» был предан огню.
На землю Петропавловской гавани участники экспедиции ступили 5 октября, а 28 октября Биллингс сообщил команде о производстве Сарычева, Беринга и Галла в капитаны второго ранга. Декабрь 1789 года Гавриил Андреевич совместно с Христианом Берингом посвятил путешествие в Большерецкий острог на собаках. В селениях камчадалов их принимали как хороших друзей, угощали куропатками, рыбой, кореньями трав и ягодами. Сарычев восхищался искренностью, гостеприимством и миролюбием местных жителей, которым посвятил не одну страницу своих дневников. Также он занимался съемкой Авачинской губы и ее заливов, изучал природу Камчатки, в частности, подробно описал увиденное в январе 1790 извержение Ключевского вулкана.
В начале мая путешественники на борту корабля «Слава России» покинули Авачинскую губу и по южной стороне Алеутской гряды направились к Русской Америке. После прибытия на Уналашку — «столицу» русских селений в Америке — Биллингс дал Сарычеву задание описать Бобровую губу. Изо дня в день неутомимый моряк искал подводные скалы, измерял глубины, лазил по окрестным берегам, отмечая на бумаге точные пеленги заливов, мысов, якорных стоянок, устьев речек. Опись Бобровой губы была закончена 10 июня, Сарычев возвратился на судно, и плавание продолжилось — экспедиция приступила к подробному исследованию островов северной части Тихого океана.
19 июля путешественники вошли в Шугачскую губу, исследование которой вновь возглавил Гавриил Андреевич, высадившись на берег вместе с шестнадцатью матросами, переводчиком и натуралистом. Здесь его отряд подвергся нападению индейцев, которые, получив ряд подарков, пожелали захватить все «сокровища» моряков. Вовремя заметив неладное, Сарычев приказал своим людям стрелять в воздух. Это охладило пыл нападающих, и в дальнейшем индейцы держались с исследователями дружелюбно. 27 июля опись была завершена, и «Слава России» вышла в море, продолжив исследования побережья Америки. Однако в начале августа из-за недостатка пресной воды было решено свернуть все работы и вернуться на зимовку в Петропавловск. В конце этого похода Сарычев сообщал: «Нельзя описать радости той, каковую мы чувствовали, достигнув пристанища. У нас вышла вся вода и, когда нам привезли с берегу свежую воду, нам казалось, что во всю нашу жизнь мы не пивали вкуснее напитка».
Вторая камчатская зимовка также прошла благополучно, а в записях Гавриила Андреевича появилось множество новых сведений об этом крае. В середине мая 1791 погрузочные и ремонтные работы были закончены, и «Слава России» вышла в море, взяв курс к Берингову проливу с целью обойти Чукотку и обратным путем добраться до устья Колымы. При подходе к острову Медному корабль едва не выскочил на берег — Биллингс вел судно по английским картам и не доверял более точным русским. Сарычев с огромным трудом уговорил начальника экспедиции переменить курс на два румба севернее. В итоге «Слава России» прошла всего в четырехстах метрах от острова, чудом разминувшись с подводными камнями. Исследовав по пути острова Святого Георгия и Святого Павла, а также ряд мелких островов в Беринговом проливе, 4 августа судно бросило якорь на восточном побережье Чукотки в губе Святого Лаврентия.
После долгого размышления Биллингс отменил плавание к Колыме, решив пересечь Чукотку на оленях. Офицеры пытались отговорить его от этой рискованной и сложной поездки, но Осип Осипович, желая осмотреть весь берег от Берингова пролива до Баранова Камня, настоял на своем. 13 августа он передал командование кораблем Сарычеву и отправился в долгий путь. Гавриил Андреевич же, покинув губу Святого Лаврентия, 29 августа прибыл в Уналашку. Сюда же из Нижнекамчатска на построенном катере «Черный Орел» прибыл лейтенант Роберт Галл, вступив, как старший по званию, в командование экспедицией. Всю зиму Сарычев неустанно трудился. Он предпринял долгое путешествие вдоль берегов, посетил множество алеутских поселений, изложив на бумаге легенды об их происхождении, рассказы о свадебных обрядах, браках и похоронах, описание жилищ, постройки байдар и оружия.
Вернувшись к месту зимовки, Гавриил Андреевич узнал, что четырнадцать участников экспедиции умерли от цинги. Болезнь, по мнению моряка, явилась следствием «сырых погод», он писал: «За все время девятимесячного пребывания мы насчитали только девятнадцать дней, в которые было видно небесное светило». От сырости пострадали также продовольственные припасы, выпеченный хлеб отдавал гнилью, а влажную одежду почти невозможно было высушить. Чтобы хоть как-то бороться с болезнью, Сарычев предложил развезти всех больных по поселениям алеутов. Это помогло, никто больше не умер, а в конце апреля больные окончательно поправились, и 16 мая корабли вышли в море. После этого капитаны приняли решение разделиться и проложили свои маршруты таким образом, чтобы их плавания принесли как можно больше пользы науке.
19 июня 1792 года Сарычев привел «Черный Орел» в Петропавловск, где уже стояла «Слава России». Тщетно прождав Биллингса несколько недель, все участники экспедиции на катере отправились в Охотск. По прибытии на место они узнали, что Осип Осипович благополучно совершил свое вояж по суше и ожидал их в Якутске. Вскоре там собрались все члены похода, откуда после восьмилетних странствий весной 1794 года вместе вернулись в Петербург.
После возвращения домой Сарычев засел над подготовкой своих записей к публикации. Вместе с книгой о походе он задумал написать также руководство по гидрографическим работам, изложив собственные успешно примененные способы описи и съемки. К сожалению, изначально ни его записи, ни подробный отчет о походе, написанный Биллингсом, не увидели свет. Экспедиция считалась секретной, и работы моряков легли на полку архивов Адмиралтейств-коллегии. Любопытно, что в то же самое время в Лондоне вышла книга Мартина Сауера, состоявшего на протяжении всего путешествия секретарем Биллингса.
В начале 1796 года Сарычев был назначен командиром корабля «Святослав», а 13 ноября получил чин капитана первого ранга. Летом 1798 его перевели на «Принц Густав», а потом — на «Иоанн Креститель». Осенью этого же года он получил приказ отправляться в Архангельск и принять новый корабль «Москва». С началом навигации 1799 года он вышел на нем в Эдинбург, откуда перешел в Портсмут, забрал десантные войска и успешно доставил их в Ревель. В Кронштадт Гавриил Андреевич возвратился только в 1801 и в этом же году получил чин капитан-командора.
В 1802 при активной поддержке морского министра Николая Мордвинова было издано «Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану…». Однако на этом Гавриил Андреевич не остановился. На основе различных источников он написал труд о сухопутном походе Осипа Биллингса. В его состав мореплаватель также включил воспоминания Роберта Галла о плавании на «Черном Орле». В приложениях к работе были добавлены выполненные метеорологические наблюдения и словарь «Двенадцати наречий» тех народов, с которыми моряки встретились во время своего путешествия. Именно благодаря Сарычеву научные результаты экспедиции стали известными ученым всего мира.
Выпуск «Путешествия» ознаменовал начало нового периода в жизни Гавриила Андреевича. В том же году он был назначен главой съемки Балтийского моря, продолжавшейся четыре навигации. 9 января 1803 ему был присвоен чин контр-адмирала, а вслед за этим он был включен в члены Адмиралтейств-коллегии. В эту же пору судьба свела его с Анастасией Мацкевич — фрейлиной княгини Марии Павловны. В августе 1804 они поженились и были счастливы в браке до конца своих дней.
В 1806 году была закончена съемка Балтийского моря. Сарычевым и его сподвижниками была проведена огромная работа — на карту заново положен весь Финский залив, исследованы подходы к портам южной части моря, промерены проходы Моонзунда, астрономически определены долготы и широты трех десятков островов и пунктов побережья. На основании результатов исследований в 1809 году Сарычев выпустил «Атлас Балтийского моря», а в 1817 — «Лоцию Балтийского моря». Ученые круги оценили его заслуги — Петербургская академия наук включила моряка в число почетных членов. Той же чести удостоили его Харьковский и Московский университеты, Минералогическое и Вольное экономическое общества. А весной 1808 Сарычеву было присвоено звание гидрографа отечественного флота и чин вице-адмирала. Кроме того мореплаватель был назначен почетным членом Государственного Адмиралтейского департамента, ведавшего научной деятельностью русского флота.
В 1809-1811 годах Гавриил Андреевич, командуя эскадрой, принял участие в русско-турецкой войне. А затем началась Отечественная война и про географические открытия надолго забыли. Лишь в 1819 году, после установления в Европе прочного мира, русские моряки вернулись к исследованиям морей. Последующие годы стали временем расцвета отечественных плаваний — с 1819 по 1821 годы российский флот осуществил 35 экспедиций, обследовавших все северное побережье страны, всю Русскую Америку и большую часть арктических островов. Начало подобного географического «взрыва», прежде всего, было положено Сарычевым, разработавшим уникальную программу научных исследований и лично занимавшимся составлением инструкции для большинства кораблей, отправлявшихся в плавания, и их снаряжением. К нему же доставлялись журналы и карты экспедиций после их окончания. Фактически Гавриил Андреевич стал центром, вокруг которого вращалась вся научная гидрографическая мысль России.
Кроме текущих дел Сарычева привлекали и к морским плаваниям. В 1814 он во главе эскадры, плавающей по маршруту Кронштадт-Готланд-Ревель-Кронштадт, руководил морской практикой нижних чинов и офицеров. А в 1810 году он возглавлял комитет, занимавшийся проектом преобразования Камчатского края. Проект был разработан за год и впоследствии приведен в исполнение. В 1826 году свет увидел уникальный «Атлас северной части Восточного океана» Сарычева, в котором ученый отразил все богатейшие данные, собранные за долгие годы в ходе различных кругосветных и полукругосветных плаваний.
Многое за эти годы изменилось и в личной жизни Гавриила Андреевича. В 1809 году у него родилась дочь Лиза, а в 1811 — Катерина. В 1819 супруга Анастасия Васильевна купила имение, состоявшее из деревень Селиверстово, Борки и Пурово. Сарычеву очень нравилось отдыхать в Борках, расположенного неподалеку от широкой Ладоги. Однако здесь он бывал наездами, живя в основном в Санкт-Петербурге. Работа отнимало у него все свободное время, а редкие минуты отдыха он посвящал детям и друзьям. Также известно, что Гавриил Андреевич вел активную переписку со многими известными моряками мира.
Активная и исключительно плодотворная деятельность русских мореплавателей в первой половине девятнадцатого века привела к небывалому расцвету морской гидрографии. Адмиралтейский департамент в силу огромного количества обязанностей не мог больше уделять должного внимания гидрографическим работам, и поэтому в 1827 году было решено организовать специальный гидрографический орган — Управление генерал-гидрографа. Главой его был назначен вице-адмирал Сарычев, который в это время занимал должность главного командира и военного губернатора Кронштадта.
С этого момента вся научно-исследовательская деятельность на морях России осуществлялась под его контролем и по его планам. Сотни разных дел, направленных на улучшение безопасности плавания, решались им грамотно, оперативно и с соблюдением государственных интересов. Гавриил Андреевич занимался работами по составлению и публикации морских карт, руководил службой знаков и маяков, контролировал выпуск инструкций и руководств для плавания, с его ведома внедрялись новые мореходные инструменты, ему подчинялся Корпус флотских штурманов. Сарычев являлся блестящим организатором. Все его приказы выполнялись своевременно, четко и полно. Он обращал серьезнейшее внимание на обработку собранной информации и хранение материалов в архивах. Также известно, что Гавриил Андреевич чутко и внимательно относился к проблемам и нуждам своих сотрудников. Сам родом из мелкопоместного дворянства, он помогал выходцам из нижних чинов и простым нетитулованным офицерам, пристраивал на службу детей матросов и солдат. 21 апреля 1829 года Гавриил Андреевич стал полным адмиралом.
Летом 1831 года в Санкт-Петербурге разразилась эпидемия холеры. Среди ее жертв оказался и 68-летний гидрограф Гавриил Сарычев. Он умер от этой страшной болезни 30 июля 1831 года. Смерть прославленного мореплавателя стала полной неожиданностью для его друзей и коллег. Он был похоронен на Холерном кладбище. Ныне этого кладбища нет, как нет и могилы Сарычева.
По материалам книги А.И. Алексеева «Гавриил Андреевич Сарычев» и статьи В.М. Пасецкого из сборника «Первопроходцы».
Вас заинтересует
Русский самурай. Евфимий Васильевич Путятин
Гордость российского флота. Михаил Петрович Лазарев
На службе Отечеству. Воин Андреевич Римский-Корсаков
Адмирал Григорий Спиридов
БДК "Калининград" отправился в Средиземное море
