«Современная наука имеет своей целью минимум страдания и
максимум продолжительности жизни –
т.е. своего рода вечное блаженство,
правда, весьма скромное по сравнению с обетованиями религий»
(Фридрих Ницше.
«Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов»)
Вот
гостиница рядом с ленэкспо.
Сегодня все чаще говорится о «пост-человеке», об улучшении несовершенной природы человека путем киборгизации, биогенетических манипуляций, переноса сознания на другой «носитель» и т.д. и т.п. Энтузиастами таких сценариев являются движения так называемых «трансгуманистов». Их относительно немного, но они весьма активны. Большинство же отмахивается от проблемы, как от чистой фантастики или какой-то глупости. И – они не правы.
Объясним сразу, что мы, в принципе, не считаем кардинальную переделку человеческой природы ни желательной, ни возможной. Если это все же произойдет, то проблемы «посчеловеческой истории» будут уже не нашими проблемами. Но до того, игнорировать их неправильно. Согласно знаменитой «теореме Томаса», то, что воспринимается как реальное, имеет вполне реальные последствия. Так было в свое время и с коммунизмом, и с христианством, и не только. Образованные люди прошлых эпох привели массу серьезных аргументов против набирающих силу поветрий (например, в 19 веке многие «буржуазные ученые» считали, что социализм может реализоваться лишь как система рабства у государственной бюрократии – как же ещё! – и поэтому разумные люди этого не допустят, но оказались в числе неправых). Здравые предостережения ни коим образом не помешали подъему «красной волны» революций и террора, лишь только для этого сложились благоприятные обстоятельства, связанные с обострением кризиса. Идея, «овладев массами», подобно буре, крушила все на своем пути, но при этом умело использовалась и направлялась определенными группами элит в их корыстных интересах.
Мы полагаем, что идеи «трансгуманизма», при соответствующей «раскрутке» и вложениях могут стать не менее влиятельными, чем был в свое время социалистический и коммунистический «интернационал». Если коммунизм эксплуатировал идею «рая на земле», то трансгуманизм искушает бессмертием – все это затрагивает глубинные архетипы нашего сознания, означает проникновение в самые заветные человеческие мечты – даже если реализация этих мечтаний должно привести к преодолению «человеческого, слишком человеческого». [3]
В этих сценариях автора, прежде всего, интересовали социально-политические перспективы внедрения новых технологий, в частности, в аспекте конвергенции нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий (NBIC-конвергенции). Реализация научных идей в каждом из этих направлений, даже без учета явно фантастических сценариев далекого будущего, может быть очень опасным делом. Однако при конвергенции, означающей взаимное усиление технологий NBIC – опасность уже в ближайшей перспективе может стать запредельной.
После тоталитарных экспериментов ХХ столетия и ввиду новых беспрецедентных техногенных угроз, старые проблемы философии, политического, социального и биологического в человеке переосмысливаются по-новому. Сейчас конвергируются между собой не только технологии и научные достижения, но и различные типы кризисов и конфликтов. В условиях глобализации и комплексных социальных трансформациях разворачивается яростная схватка за будущее. Борьба идет за неограниченную власть, за глобальное влияние в СМИ и за само будущее человеческого рода. Эта борьба уже сейчас концентрируется вокруг новых технологий, способных как усовершенствовать человека, кардинально изменить его, так и уничтожить – творцы и даже популяризаторы новых технических возможностей становятся активными участниками развернувшейся битвы за будущее. Но обсуждение гипотетических перспектив имеет реальные последствия уже в настоящем. Виртуальная реальность грез, формирует «реальную реальность» суровых будней с участием фантастики, футурологии и тех сценариев, которые проигрываются в этом поле.
Некоторые из этих сценариев заслуживают особого внимания. Как уже указывалось, речь идет о социально-политических последствиях новых технологий и политических искушений, перспектив и возможностей как «справа», так и слева» для новой версии Сверхчеловека. Особенно опасным, по мнению самих трансгуманистов, а также сторонников подобных взглядов, является период времени перед наступлением так называемой (гипотетической) технологической сингулярности, связанной с достижениями в области наномашин, радикального продления жизни, переделки самого человека и выхода на арену той или иной версии Искусственного Интеллекта. Возможно, однако, что этого «дивного нового мира» так никогда и не будет – катастрофа произойдет раньше. Не тогда, когда идеалы трансгуманизма реализуются на практике, а в связи с «пред-трансгуманистической ситуацией», создающей сильнейшее искушение людей уже не вполне человеческими возможностями достижения власти, разрушающими саму их природу. Опасность здесь состоит не только в рисках связанных с самими технологиями и их необдуманным применением, но и в явной недооценке социальных последствий технологических революций. Границы и направленность применения технологий напрямую зависят от характера социума и политической власти. Так, в нынешней России мы сейчас имеем уровень и качество жизни намного ниже и хуже, чем могли бы, с учетом современных технологических возможностей. Коренная ошибка многих футурологов состоит в том, что они переоценивают техническую и недооценивают социально-политическую составляющую происходящих процессов. Наша убогая жизнь – это не недостаток технических решений для строительства и ремонта коммуникаций и т.п., а вектор расходов в интересах элиты и последствия решений, которые принимают элиты для удержания своей власти (подчас любой ценой).
Привлекательность идеала «сверхчеловека» для представителей элит и олигархий не нова, но сейчас эти идеи подкрепляются новыми техническими возможностями. Причем, этой новой утопией могут увлечься люди разных идеологических устремлений. Гиперреальность по ту сторону современного человека манит как «правых», так и «левых». Это могут быть, условно говоря, как либералы, так и коммунисты. Духу либерализма идея прогресса человека и использования достижений науки никак не противоречит. Кроме того, усыпительный энтузиазм Ф. Фукуямы о победе либерализма во всем мире и конце истории оказался несостоятельным [5]. Либерализму и либеральным государствам были брошены новые опасные вызовы, которые можно сдержать только при помощи научно технического превосходства. Сдержать эти вызовы в условиях «демографического отступления» населения так называемых развитых стран можно лишь имея принципиально более совершенные технологии – не только военные, медийные, которые покупаются и заимствуются. Но уже, и главным образом биотехнологические – путем, например, «выведения» более совершенного человека, который способен победить более многочисленных, но менее совершенных конкурентов.
Любопытно, что Ф.Фукуяма, провозгласив победу либерализма (в связи с ослаблением и исчезновением идеологических альтернатив либерализму), тут же сам оказался участником нового идейного раскола – его записали в «биоконсерваторы». И он сам всячески оправдывает эту репутацию, утверждая, например, что «человеческая природа существует и это понятие является существенным. Оно создает стабильную преемственность нашего видового опыта. Человеческая природа формирует и ограничивает все возможные виды политических режимов (курсив мой – В.К.), и поэтому технология, достаточно могучая, чтобы изменить нас, может иметь потенциально зловещие последствия для либеральной демократии и самой природы политики» [6,18-19].
Налицо также и другой глобальный конфликт. Если биовласть народов третьего мира (и шире – «небелых») опирается на большее число рождений, молодость, помноженные на увеличивающуюся продолжительность жизни, то собственную биовласть стареющему Западу придется сохранять, опираясь на современные лаборатории и новые научно-технические прорывы, связанные теперь уже не с ядерной физикой и космосом, но с генетикой и нанотехнологиями. Все это соответствующим образом выливается в медийное пространство, где Запад тоже доминирует, создавая кумулятивный, «конвергентный» эффект в борьбе за мировое господство. Вполне возможно, что попытка перестраивания природы человека как раз и означает новый тип чрезвычайного положения, о котором Д.Агамбен пишет, как о «действии той машины, которая неуклонно ведёт Запад к мировой гражданской войне». [1, 135].
По схожему поводу, проницательный А.Горц полагает, что «неустранимые биологические случайности защищают нас от человеческого произвола. Мы – плоды случая, а не чужой воли. Если же наследственность будет задаваться человеком, нас будет биологически предопределять чужая воля. Исходит ли это предопределение из благих или же деспотических побуждений, результат один и тот же: генная инженерия проникает в глубины нашего представления о самих себе. Никто уже не сможет утверждать, что он сам себе господин и сам себя сделал. Генная инженерия подрывает ощущение уникальности, автономности и ответственности, присущее каждому человеку. Тем самым уничтожается именно то, что мешает программировать или селекционировать людей в интересах общества или какого-либо класса или касты. Уже одна только вера в эффективность генетической модификации способна создать новые формы рабства и послужить обоснованием и легитимацией новой кастовой системы, даже если эта эффективность - чисто мнимая». [2, 145]. Но уже в обозримом будущем мы, с большой вероятностью, столкнемся с ситуацией, когда между элитой и массами будет создана непреодолимая не только социальная, но и биологическая пропасть в области продолжительности жизни, способностей, здоровья и т.д. Корректируя природу (или Бога – как кому нравится), нынешняя олигархия закрепляет своё господствующее положение в новом «сверхобществе» на неопределенно долгий период времени.
Сейчас всерьез рассматривать пришествие Сингулярности или что-то подобное сейчас просто не имеет смысла, ибо в таком случае люди как вид и как цивилизация просто не выживут, их (то есть наша!) природа просто не вынесет подобных перемен. Раньше, когда глобальные перемены случались, например, при переходе от одного типа общества к другому, это сопровождалось массой различных катастроф, причем войны были среди них не самыми страшными. Даже осуществляемый в условиях относительного мира переход от индустриального общества к постиндустриальному вызвал к жизни то, что Ф. Фукуяма назвал «Великим разрывом» [7]. Этот переход сопровождался опасными для общества флуктуациями: ростом преступности и других асоциальных проявлений, ослаблением связи между поколениями, драматическими изменениями в семье и пр. А речь шла, по сути, «всего лишь» об изменениях на рынке труда в связи с развитием новых технологий. Притом описанная глобальная трансформация тянется уже несколько десятилетий и люди имеют возможность к ней адаптироваться, хотя и не очень успешно. Даже не при очень значительном увеличении средней продолжительности жизни, драматичным образом возрастает нагрузка на пенсионную и страховую системы, усиливается разрыв «отцов и детей», увеличивается количество проживающих в домах престарелых и страдающих болезнью Альцгеймера и т.п. Является ли благом для общества продление жизни при таких обстоятельствах?
Но если вдруг случится более резкий переход и в более короткие сроки, то это будет означать настоящую катастрофу для человеческой цивилизации, даже если гипотетический Искусственный Интеллект не приступит сразу к ее уничтожению. Гипотетическое появление искусственного интеллекта и/или усовершенствованных (тем или иным способом) людей способно привести к возобновлению и резкому усилению аналога межвидовой конкуренции. Здесь неизбежно обострится вопрос о выживании (и его целесообразности) для большинства представителей рода Homo. За продление существования избранных другие могут заплатить исчезновением. Ведь если вдруг некоторым из мечтаний трансгуманистов будет суждено осуществиться, то, не будут ли поставлены более совершенным разумом вопросы о целесообразности растраты ресурсов для существования масс людей, ведущих, по существу, паразитический образ жизни, от которых объективно нет никакой пользы. Или тех, кого новые технологии и способы распределения власти и ресурсов в нынешнем мире, выталкивают за грань достойного человеческого существования. Впрочем, даже без трансгуманистических достижений мировыми элитами вопрос уже неоднократно ставился в подобном ключе [8]. Это уже вскоре может поставить перед большинством живущих на планете людей перед жестким выбором: погибнуть или сопротивляться. Откроется широкое поле для нового типа конфликтов «постчеловеческого общества» или того, что может быть принято за него.
От современного социума при внедрении новых технологий, особенно связанных с нано-био-информационной и когнитивной конвергенцией, потребуется особая осторожность и следование старому правилу «семь раз отмерь, один раз отрежь». Впрочем, «отмерять» придется гораздо большее количество раз, что потребует и от ученых обществоведов: социологов, политологов, конфликтологов, экономистов и др. несравненно больших усилий по изучению конфликтов и противоречий «нашего постчеловеческого будущего». Пока вопросов здесь гораздо больше, чем удовлетворительных ответов на них.
Список литературы:
1. Агамбен Дж. Homo sacer: Чрезвычайное положение. М.: Европа, 2011.
2. Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: ИД ГЭ-ВШЭ, 2010.
3. Медведев Д.А., Удалова В.В. NBIC-отчёт: технологическая конвергенция. М., 2007. Режим доступа - http://www.transhumanism-russia.ru/content/view/575/110/
5. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990, № 3. С. 134–155.
6. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции. М.: АСТ, 2004.
7. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: АСТ, 2003.
8. Энгдаль У. Ф. Семена разрушения. Тайная подоплёка генетических манипуляций. СПб: Нестор-История, 2009.
Вас заинтересует
Так сколько же будет жить человек?
Будущее за социализмом
Будущее на пороге: Интернет вещей
А было ли иго? Парадокс зависимости прошлого от наблюдателя
Политико-социальная геометрия будущего мира ("Resalat", Иран)
