Примечательно, что до определенного времени население Индонезии исповедовало индуизм и буддизм. На острове Ява расположен знаменитый храмовый комплекс Боробудур, относящийся к началу IX в. н.э. В VII — XIII вв. на Малайском архипелаге существовала буддийская империя Шривиджайя, считавшаяся одним из наиболее мощных и развитых государств в этом регионе планеты. Буддизм сосуществовал в Индонезии с индуизмом — шиваизмом, а также с местными традиционными верованиями. Империя Шривиджайя вела торговлю с Индией и арабскими странами. Постепенно, с купцами и мореплавателями из стран Арабского Востока и Индии, на Малайский архипелаг проникал ислам. Первыми ислам приняла область Ачех на северо-западе Суматры, где возник одноименный султанат. Исламизировались население Малайи, Явы, Суматры. Лишь остров Бали вплоть до настоящего времени сохранил древнюю религию — смесь буддизма с индуизмом и местными верованиями. В восточных районах Индонезии, которые были колонизированы европейцами, распространилось христианство — католицизм на Тиморе, захваченном португальцами, и протестантизм на Амбоне и в Папуа. Начав распространяться к XIII в., уже к XV в. ислам занимал в Индонезии главенствующие позиции. В какой-то степени именно ислам способствовал сохранению индонезийской национальной идентичности во время голландской колонизации. В настоящее время индонезийский ислам остается значительно более либеральным, чем в тех же арабских странах Персидского залива или Пакистане. Исключением являются западные районы страны, в особенности — северо-запад острова Суматра. Провинция Ачех давно считается цитаделью наиболее консервативного индонезийского ислама, поскольку ее население еще в Средние века установило прочные контакты с арабским миром, здесь обосновалось значительное количество арабских купцов и проповедников, потомки которых и сейчас составляют костяк духовенства и культурных авторитетов Ачеха. Естественно, что столь многочисленное и молодое по возрастному составу мусульманское население Индонезии не может не привлекать внимания идеологов и пропагандистов международных радикальных организаций. В свою очередь, угрозой распространения радикальных идей среди индонезийских мусульман обеспокоены как западные страны, так и правительство Индонезии. Руководство Индонезии неоднократно выступало с заявлениями, осуждающими международный терроризм и религиозный экстремизм.
Власти страны прекрасно осознают, что в непростых социально-экономических условиях радикальные идеи могут оказаться очень привлекательными для сельской молодежи и городских пауперов, а противопоставить проповедникам радикального ислама нечего — индонезийское государство не имеет альтернативной идеологии, способной конкурировать с радикальным исламом. Поэтому Индонезия, как и страны АСЕАН, осуждает деятельность «Исламского государства» (запрещенной на территории Российской Федерации организации) и угрожает лишать гражданства тех индонезийцев, которые будут воевать на стороне ИГ в Сирии и Ираке (таковых, по некоторым данным, уже насчитывается около 500 человек). У индонезийского правительства есть все основания опасаться распространения радикальных идей среди мусульманской молодежи. Действительно, в Индонезии действуют радикальные группировки, которые сочувствуют ИГ и даже готовы оказывать этой организации помощь. Руководящий состав и пропагандисты подобных организаций — это молодые мужчины лет 25-30, преимущественно выходцы из достаточно обеспеченных семей, имеющие религиозное или светское высшее образование и являющиеся идейными сторонниками создания мусульманского государства — халифата, в состав которого должна войти и Индонезия. Что касается рядовых боевиков, то их вербовка осуществляется следующими основными путями. Во-первых, боевиков вербуют в мечетях проповедники радикального толка, обращая особое внимание на безработную и социально депривированную молодежь. Во-вторых, вербовщики боевиков активно действуют среди индонезийских студентов, получающих образование за границей — в первую очередь, в Турции, откуда легче всего попасть в Сирию и Ирак. Известно, что в Турции обучается значительное количество индонезийских студентов, которые находятся под влиянием более активных местных фундаменталистов. Наконец, это действующие активисты радикально-фундаменталистских организаций в самой Индонезии, имеющие давние связи с арабским миром. На эту целевую аудиторию и направлена пропагандистская активность вербовщиков ИГ. Среди действующих активистов радикальных организаций есть люди с боевым опытом, в том числе воевавшие в 1990-х гг. в Афганистане — на стороне движения «Талибан». Наибольшее распространение радикально-фундаменталистские взгляды имеют на Суматре и Яве, где ислам распространился раньше, чем в других регионах Индонезии, и имеет очень большое влияние на социально-политические процессы в жизни общества.
Основные радикальные организации ИндонезииОдной из наиболее активных радикально-фундаменталистских организаций страны является Индонезийская партия освобождения Хизб-ут-Тахрир (ХТИ). Несмотря на немногочисленность своих членов и сторонников, она проявляет большую активность среди студентов высших учебных заведений страны. Партия выступает за создание халифата, рассматривая в качестве основных причин всех проблем современных мусульманских стран падение и распад Османской империи, султан которой считался повелителем всех мусульман-суннитов. Правительство Индонезии относится к деятельности ХТИ более-менее лояльно, разрешая массовые мероприятия данной организации, но препятствуя проникновению в страну иностранных проповедников и пропагандистов, связанных с зарубежными структурами Хизб-ут-Тахрир. Кстати, представители умеренных мусульманских кругов страны позицию ХТИ подвергают критике — прежде всего, за противоречие природе индонезийской государственности, а также взглядам других людей на возможность создания халифата.
— протесты против конкурса "Мисс-мира" в Индонезии
Еще одна радикальная организация — «Джемаа Исламия» («Исламское общество») — имеет штаб-квартиру в Индонезии, а ее филиалы действуют в соседних Малайзии, на Филиппинах и в Таиланде. «Джемаа Исламия» появилась на базе воссозданного в 969 г. имамом Абдуллой Сунгкаром и имамом Абу Бакаром Баширом движения «Даруль ислам». Первоначально имамы занимались проповедями ислама по радио и обеспечением деятельности школы-интерната. Кстати, девизом школы были слова «Смерть на пути Аллаха — наше самое высокое стремление». Постепенно активисты движения перешли к радикальным акциям протеста против христианского населения и неверующих. Было совершено несколько поджогов церквей и ночных клубов и кинотеатров, а в 1984 г. произошли крупные столкновения активистов движения с полицией. После них Абу Бакар Башир и Абдулла Сунгкар покинули Индонезию и перебрались в соседнюю Малайзию, где приступили к созданию вооруженной организации для свержения индонезийского режима генерала Сухарто. Ряд будущих боевиков «Джемаа Исламия» участвовал в боевых действиях в Афганистане против советских войск. Добровольцев из Индонезии и Малайзии в Афганистан вербовали при посредничестве Всемирной лиги ислама. Известно, что боевики «Джемаа Исламия» участвовали в организации взрывов на острове Бали в 2002 и 2005 гг., у посольства Австралии в Джакарте в 2004 г., организовывали финансирование радикальных группировок Юго-Восточной Азии. Стратегической целью «Джемаа Исламия» является создание «Исламского государства Нусантара» на территории Малайского архипелага, мусульманских регионов Филиппин, Таиланда и Бирмы. Однако, сравнительно с численностью членов умеренных мусульманских партий, «Джемаа Исламия» и «Хизб-ут-Тахрир» на территории Индонезии еще малочисленны. Это связано, в том числе, и с тем, что в Индонезии радикальный ислам пока не получил массового распространения. Это связано с особенностями исторического и современного политического развития индонезийского государства. Во-первых, ислам в Индонезии, за исключением ряда регионов на Яве и Суматре, всегда был более «мягок», чем на Ближнем Востоке, а мусульмане более либеральны — сказывались и наложение ислама на доисламские индуистские, буддийские и традиционные верования, и соседство и постоянное взаимодействие с немусульманскими народами региона, и специфика местной культуры. Во-вторых, массовые мусульманские организации Индонезии характеризуются политической лояльностью по отношению к действующему в стране политическому строю и не намерены идти против господствующей в Индонезии концепции «панча сила» — пяти принципов, выдвинутых еще Сукарно и заключающихся в: 1) вере в единого Бога, 2) справедливости и гуманизме, 3) единстве страны, 4) демократии, направляемой политикой консультаций и представительства, 5) обеспечении социальной справедливости для всего индонезийского народа. Массовые мусульманские организации Индонезии выступили с осуждением действий радикальных боевиков на Ближнем Востоке и в Афганистане.
Межконфессиональная напряженность способствует росту радикализмаКонечно, и на территории Индонезии существует множество проблем в сфере межконфессиональных отношений. В первую очередь, это противостояние радикальных мусульман и правительства в провинции Ачех — наиболее исламизированном регионе Индонезии, который раньше всех других регионов принял ислам в результате регулярных контактов с арабскими, персидскими и индо-мусульманскими торговцами и мореплавателями. Однако в Ачехе радикальный ислам — это, в первую очередь, идеологическая подпитка местного сепаратистского движения, выступающего за восстановление многовековых традиций ачехской государственности. Первые вооруженные выступления ачехских сепаратистов произошли еще в начале 1950-х гг. — это было восстание Дарул Ислама в 1953-1963 гг., вызванное несоблюдением индонезийскими властями шариатского законодательства на территории провинции Ачех. В 1976 г. было создано движение «Свободный Ачех», выступившее за восстановление ачехской государственности в виде султаната. На протяжении 1980-х — 1990-х гг. боевики «Свободного Ачеха» вели вооруженную партизанскую войну против индонезийского правительства. Боевую подготовку активисты движения проходили на Филиппинах — в лагерях южнофилиппинских сепаратистов — мусульман моро, а также в Ливии (и моро Филиппин, и аче Индонезии пользовались поддержкой Муаммара Каддафи). Лишь в 2005 г. индонезийское правительство и лидеры сепаратистов Ачеха заключили долгожданный мирный договор. В соответствии с его условиями, в Ачехе было введено шариатское законодательство, а контроль над 70% природных ресурсов региона получили местные власти. В 2008 г. в Индонезию вернулся Хассан Тиро — легендарный лидер движения «Свободный Ачех», тридцать лет проведший в эмиграции и считающийся наиболее авторитетным представителем ачехского национализма. Введение шариатского законодательства на территории Ачеха приблизило этот регион Индонезии по образу жизни к арабским странам Персидского залива. Так, в Ачехе широко практикуются телесные наказания, включая публичную порку даже за факт пребывания женщины в компании с посторонним мужчиной. В сентябре 2009 г. законодательным собранием Ачеха были одобрены введение побиения камнями до смерти за супружескую измену, ста ударов палками — за внебрачные сексуальные отношения, наказаний за принятие пищи во время поста или несовершение пятничной молитвы. Со стороны либерально настроенных политиков введение подобных мер, напротив, вызывает неприятие и протесты, поскольку они опасаются, что чрезмерная религиозность Ачеха может оттолкнуть иностранных инвесторов и нанести ущерб социально-экономическому развитию как провинции Ачех, так и всей Индонезии в целом. Тем более, что международные средства массовой информации очень любят транслировать и распространять сообщения о фактах применения шариатского законодательства на территории Ачеха.
— бойцы Движения "Свободный Ачех"
Вторая серьезная проблема — межконфессиональные столкновения, которые регулярно происходят в Индонезии в форме погромов и массовых стычек ортодоксальных мусульман с представителями других конфессий или даже «еретических» течений в исламе. Несмотря на то, что мусульманами, по официальной статистике, является 88% населения Индонезии, лишь примерно 30-40% из них действительно следуют принципам ислама в своей повседневной жизни. Остальные в той или иной степени придерживаются традиционных верований, при этом официально считая себя мусульманами. Основные районы конфликтов между мусульманами и иноверцами — либо Ява и Суматра, где сильны позиции ортодоксального ислама и проживает наибольшее число фанатично верующих, либо восточные острова Индонезии, где мусульмане являются недавними поселенцами и вступают в конфликты с местным христианским или языческим населением. Наиболее ожесточенные и частые столкновения мусульман с христианами происходят на острове Амбон. Среди коренного населения острова очень много христиан, составляющих не менее половины амбонцев — представителей титульного народа острова. Амбонцы — это типичный «колониальный этнос», возникший в результате смешения хитуанцев — коренных жителей Амбона — с выходцами из других регионов Индонезии и европейцами — голландцами и португальцами. Поскольку значительная часть амбонцев приняла христианство реформатского толка, представителей этого народа охотно принимали на колониальную службу — как в административные учреждения, так и в части колониальных войск Нидерландской Ост-Индии. Амбонцами были укомплектованы многие подразделения колониальной пехоты, участвовавшие в подавлении народных восстаний на территории Индонезии. Богатые амбонцы превратились в привилегированную часть населения острова. Естественно, что после провозглашения независимости Индонезии многие амбонцы, особенно служившие в колониальных войсках и полиции, предпочли эмигрировать из страны. Однако значительное количество амбонских христиан осталось на острове, в том числе в городе Амбон, где и происходит большое количество вооруженных столкновений между христианами и мусульманами. В 1998-1999 гг. ситуация на Амбоне накалилась до предела и переросла в гражданскую войну между христианским и мусульманским населением. Мирные жители были вынуждены покидать свои дома и искать спасения на других островах. С большим трудом правительственным войскам удалось подавить массовые беспорядки и нейтрализовать вооруженные отряды оппонирующих сторон. После этого город Амбон был официально разграничен на мусульманскую и христианскую части, но и в настоящее время здесь периодически вспыхивают конфликты между представителями двух конфессий. Естественно, что в потенциально конфликтной среде гораздо быстрее происходит распространение радикальных идей и взглядов, позволяющее радикально-фундаменталистским организациям вербовать сторонников из числа участников массовых столкновений и лиц, недовольных более выгодным материальным положением христианской части населения острова. Помимо Амбона, серьезные столкновения на межконфессиональной почве происходят и в Ириан-Джая — принадлежащей Индонезии западной части острова Новая Гвинея, где проживает большое количество переселенцев из западных мусульманских регионов Индонезии, что не нравится местным жителям — христианизированным представителям папуасских народов.
Еще одна линия конфликта — между ортодоксальными мусульманами — суннитами и представителями исламских сект, не вписывающихся в традиционный ислам. Речь идет, в частности, об общинах «Ахмадия», численность последователей которой в Индонезии достигает полумиллиона человек. Учение «Ахмадия» появилось в XIX веке в результате богословской и проповеднической деятельности Мирзы Гулама Ахмада (1835-1908) — исламского вероучителя родом из Северной Индии, выходца из могольской семьи. Согласно учению секты, второе пришествие Иисуса как раз и имело место в лице Мирзы Гулама Ахмада. Несмотря на то, что в целом вероучение Ахмадии не отличается от основных положений ислама, этот пункт заставляет многих исламских богословов воспринимать общины «Ахмадии» как еретиков. «Ахмадия» отказывается от вооруженных форм распространения ислама, выступает за примирение с наукой и обеспечение свободы совести в мусульманских странах. Деятельность «Ахмадии» вызывает резкую критику со стороны суннитских фундаменталистов, которые иногда переходят к методам насилия. В 2008 г. была сожжена мечеть общины «Ахмадия», в 2011 г. толпой радикалов были забиты до смерти несколько последователей общины. Все чаще фундаменталисты требуют полного запрета деятельности общин «Ахмадия» на территории Индонезии. Происходят столкновения и между умеренными и радикальными мусульманами. Так, 1 июня 2008 г. в Джакарте состоялся митинг за религиозную терпимость, на участников которого напали бойцы Фронта защитников ислама. В результате столкновений были ранены 12 человек. На следующий день боевики Фронта защиты ислама напали на членов крупнейшей умеренной мусульманской организации Индонезии «Нахдатул Улама» в Джокьякарте, после чего, в свою очередь, ее сторонники совершили ряд нападений на отделения Фронта защиты ислама в различных городах Индонезии. Наконец, серьезные противоречия наблюдаются и на Бали, где местное население, исповедующее балийскую религию «Агама Тиртха» — смесь индуизма, буддизма и традиционного шаманизма Малайского архипелага, выступает против яванских переселенцев — мусульман, постепенно проникающих на остров. Так, балийцы выступили против строительства моста с Явы на Бали, поскольку опасаются, что после этого на остров усилится приток яванских переселенцев — остров Ява перенаселен и многим яванским крестьянам не хватает земли, что вынуждает их мигрировать на другие, менее заселенные, острова Индонезии. В 2002 и 2005 гг. на Бали прогремели взрывы, организованные представителями радикально-фундаменталистских организаций.
Активизация фундаменталистов на Ближнем Востоке первоначально не рассматривалась индонезийским руководством в качестве угрозы политической стабильности Индонезии. Однако когда в Джакарте стали проводиться митинги в поддержку ИГ, власти страны забеспокоились. Президент Индонезии Юдойоно ввел запрет на деятельность ИГ в Индонезии, после чего начались аресты радикальных исламистов, подозреваемых в связях с «Исламским государством». В то же время, в отличие от других стран Юго-Восточной Азии, в Индонезии радикалы чувствуют себя куда более спокойно. В том числе и потому, что определенные пробелы существуют в сфере нормативно-правового регулирования вопросов борьбы с религиозным экстремизмом и терроризмом. Для более эффективного противостояния террористической угрозе индонезийские власти рассматривают вопрос о лишении гражданства боевиков, воюющих в Сирии, Ираке и других странах, прорабатывают ужесточение режима в тюрьмах Индонезии, усиление контроля со стороны спецслужб за деятельностью проповедников в мечетях и исламских школах индонезийских городов, цензурирование средств массовой информации и социальных сетей, ужесточение визового режима со странами, откуда могут прибывать вербовщики международных террористических организаций.
— митинг радикальных фундаменталистов в Малайзии
Малайзия: за религию, но против экстремизмаМалайзия — «соседка» Индонезии. Но борьба с религиозным экстремизмом и терроризмом в этой стране ведется на более серьезном уровне. Это объясняется, в первую очередь, спецификой национального и религиозного состава населения страны. Малайзия представляет собой интересное в плане политического устройства государственное образование. Это — федерация, образованная тринадцатью автономными штатами и тремя федеральными территориями. Девять штатов являются монархиями, семь из которых управляются султанами, одним (Перлис) управляет раджа и одним (Негри-Сембилан) правитель, носящий традиционный титул «янг дипертуан бесар». Каждые пять лет монархи девяти штатов выбирают из своей среды Верховного правителя — короля Малайзии (он носит титул «Янг ди-Пертуан Агонг»). Все правители и политическая элита страны — малайцы, исповедующие ислам суннитского толка. Однако мусульмане составляют лишь 61% населения Малайзии. С давних пор в Малайзии проживают большие общины китайцев и индийцев, среди которых большинство не является мусульманами. Китайцы исповедуют буддизм, даосизм и конфуцианство, христианство, индийцы — индуизм. Китайская и индийская диаспоры играют важнейшую роль в экономике страны. Если малайцы в колониальную эпоху были, преимущественно, крестьянами, то китайцы и индийцы составляли основную массу бизнесменов, торговцев, промышленных рабочих, конторских служащих, работников органов управления. Можно сказать, что современная малазийская экономика построена китайцами и индийцами, то есть — немусульманами, поэтому власти Малайзии не могут позволить распространение на территории страны радикальных взглядов, хотя, возможно, малайская элита и приветствовала бы построение государства по типу Ирана или Пакистана. Кстати, именно Исламская революция в Иране и ввод советских войск в Афганистан стали ключевыми факторами распространения фундаменталистских идей в Малайзии. Панмалазийская исламская партия укрепила свои позиции в северных штатах — Перлисе, Кедахе, Келантане и Тренггану, где основную массу населения составляли сельские жители — малайцы, исповедующие ислам и отличающиеся консервативными взглядами. В 1981 г. премьер-министром Малайзии стал Махатхир Мохамад, выступавший за исламизацию страны «сверху», умеренным путем, что представлялось необходимой мерой недопущения к власти более радикальных сторонников исламизации. Малазийское правительство строило новые мечети, поддерживало деятельность исламских школ и культурных центров, назначало фундаменталистов на важные должности в правительстве и государственном аппарате. Малайзия стала оказывать существенную помощь организациям, сражающимся за освобождение Палестины, афганским моджахедам, выступила с критикой политики Советского Союза в Афганистане и Израиля в Палестине. В результате «на местах» некоторые консервативно настроенные деятели пошли еще дальше федерального правительства и попытались установить шариатское законодательство и обязательное изучение ислама даже для немусульманского населения. В штате Келантан в 1993 г. была осуществлена попытка введения таких наказаний как отсечение кисти руки за воровство и побиение камнями женщин за супружескую измену. Однако центральное правительство пресекло подобные шаги провинций, поскольку все же осознавало некую грань, далее которой заходить опасно как раз для самого правительства и сохранения его контроля над ситуацией в стране. Особенно взбудоражила малазийское правительство волна свержений правивших режимов, прокатившаяся в 2011 г. в арабском мире и получившая название «Арабской весны». В то же время, маловероятно, что политическая ситуация в Малайзии может пойти по сценарию Ливии, Туниса, Египта, Сирии, Йемена или Ирака. Прежде всего, следует помнить, что Малайзия — многонациональное государство, а также отличается гораздо более высоким уровнем экономического развития и, соответственно, наличием ощутимых социальных перспектив у малазийской молодежи, живущей в лучших, по сравнению со своими североафриканскими и ближневосточными ровесниками, условиях.
Власти Малайзии прекрасно осознают, что активизация радикальных фундаменталистов приведет к дестабилизации обстановки в стране, учитывая многочисленность и социальную активность немусульманского населения. Поэтому в Малайзии большое внимание уделяется нормативно-правовому обеспечению, финансированию и информационной поддержке антитеррористической деятельности. Однако и серьезные меры, предпринимаемые руководством Малайзии, не гарантируют полного избавления от экстремистских организаций. На территории страны действуют радикально-фундаменталистские организации, в том числе связанные с международными террористическими организациями и занимающиеся вербовкой боевиков из Малайзии для участия в боевых действиях в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии. В сентябре 2015 г. в Малайзии был задержан 20-летний молодой человек, который прибыл в страну под предлогом продолжения образования, однако на самом деле пытался получить информацию о деятельности американских спецслужб и военных подразделений с целью последующей передачи полученной информации руководству ИГ. Им оказался хакер из Косово Аргит Феризи, который задерживался полицией и на территории родного Косово — также по подозрению в экстремистской деятельности. В южном малазийском штате Малакка в результате оперативной деятельности малазийской контрразведки были выявлены сторонники ИГ среди чиновников местного государственного аппарата, занимавшиеся организацией вербовки боевиков ИГ среди местного населения.
Для борьбы с распространением на территории Малайзии деятельности «Исламского государства», запрещенного в стране, Департаментом исламского развития Малайзии было создано специальное агентство, ориентированное на информационную деятельность и призванное объяснять населению истинный характер ИГ и противодействовать вербовке пропагандистами ИГ молодых малазийцев из студенческой и школьной среды. Агентство называется «Комитет по разъяснению концепции джихада», его возглавил Датук Усман Мустафа. В состав комитета включены представители Министерства внутренних дел Малайзии, Национального совета безопасности при премьер-министре Малайзии, Полиции Малайзии, Института исламского понимания, Корпорации «Аль-Хиджра-Медиа» и Института исламских стратегических исследований. По словам вице-премьера и министра внутренних дел Малайзии вице-премьер Ахмада Захида Хамиди, только в последнее время в стране было задержано 132 человека, подозреваемых в причастности к деятельности запрещенной организации «Исламское государство». По данным малазийской контрразведки, не менее 45 граждан Малайзии принимает участие в боевых действиях на территории Сирии. По возвращению в Малайзию боевики обычно арестовываются для дальнейших допросов сотрудниками спецслужб государства.
— боевики организации "Абу Сайяф" (Филиппины)
Филиппины и Таиланд: радикализация «южных сепаратистов»Филиппины — государство немусульманское, но со значительной мусульманской общиной, проживающей на юге страны — на островах Сулу и Минданао. Еще до того, как Филиппинские острова в XVI веке были колонизированы испанскими экспедициями, на южных островах получил распространение ислам, который местные жители приняли под влиянием бывавших на Филиппинах арабских и малайских купцов из соседней Индонезии и Малайи. Народы, исповедующие ислам, на Филиппинах часто объединяют под именем «моро» — «мавры» (это тоже свидетельство испанского наследия). Более трех столетий испанские колонизаторы пытались подчинить своей власти султанаты Сулу, Магинданао, Буайян, располагавшиеся на Южных Филиппинах. Лишь в 1870-е гг. Испании удалось заставить султанов признать протекторат над своими владениями, но в действительности территории мусульманских провинций Южных Филиппин сохраняли реальную автономию и ситуация в них не контролировалась центральными властями. В современных Филиппинах «моро» составляют всего лишь 5 % населения, но отличаются высокой политической активностью и стремлением к независимости. По мнению «моро», провозглашение государственного суверенитета Филиппин по справедливости должно означать и восстановление суверенитета существовавших до 1870-х гг. суверенных мусульманских султанатов Сулу, Магинданао и Буайяна. Был сформирован Национальный освободительный фронт моро (НОФМ), ведущий с 1970-х гг. вооруженную борьбу за отделение Южных Филиппин и создание независимого государства. Деятельность фронта, у истоков которого стоял Нур Мисуари, активно поддерживалась и спонсировалась Ливией в годы правления Муаммара Каддафи. Борцы за независимость моро сотрудничали с коммунистами из Новой народной армии Филиппин. В 2012 г. НОФМ объявил независимость «государства Бангсаморо», которое, по замыслам сепаратистов, должно представлять собой федерацию из двух исламских государств Сулу и Бангсаморо, эгалитарного многонационального государства Минданао и социалистического государства Компостела.
На более радикальных позициях стоит Исламский освободительный фронт моро (ИОФМ), созданный в 1981 г. Хашимом Саламатом и его сторонниками и выступающий за создание исламского государства Бангсаморо. В отличие от НОФМ, ИОФМ видит Бангсаморо исключительно исламским государством и выступает против переговоров с центральными властями и любых уступок по статусу региона. В свою очередь, в 1991 г. от ИОФМ откололись еще более радикальные исламисты — группировка «Абу Сайяф» во главе с Абубакаром Джанджалани и Каддафи Джанджалани. В 1990-е — 2000-е гг. боевики «Абу Сайяф» совершили целый ряд громких террористических актов на территории Филиппин, включая нападения на иностранных туристов и работников, военнослужащих филиппинской армии и полицейских. Крупнейшей вылазкой организации стало нападение на пассажирский паром в 2004 г., в результате которого погибло более ста человек. Соединенные Штаты Америки обвиняют «Абу Сайяф» в связях с «аль-Каидой». Если рассматривать возможность распространения на Филиппинах деятельности ИГ и других международных радикальных организаций, то именно среда, связанная с «Абу Сайяф», является для этого процесса наиболее благоприятной почвой. Поэтому филиппинское правительство, также заинтересованное в стабилизации политической обстановки на территории страны, направляет значительные ресурсы на укрепление правоохранительных органов, спецподразделений и спецслужб, ведущих борьбу с террористами и экстремистами.
Похожая ситуация сложилась в Таиланде. Как известно, в Таиланде государственной религией является буддизм Тхеравады, который исповедует большинство населения страны. Однако в трех южных провинциях, некогда присоединенных к Таиланду, — Яла, Паттани и Наратхивате, — основную массу населения составляют малайцы, исповедующие ислам. Всего в стране мусульмане составляют около 5% населения. Естественно, что во второй половине ХХ в., особенно после создания независимой Малайзии, здесь стали распространяться сепаратистские настроения. В настоящее время на территории Южного Таиланда действует Объединенная организация освобождения Паттани, выступающая за создание независимого государства Паттани-Даруссалам. Кроме нее в регионе активны еще несколько религиозно-фундаменталистских организаций — Исламское движение моджахедов Паттани, Группа исламских моджахедов Паттани, Освободительный национальный фронт Паттани, Национальный революционный фронт Паттани, Движение моджахедов Паттани, а также филиалы «Джемаа Исламия» и «Абу Сайяф», о деятельности которых мы рассказывали выше. В 2014-2015 гг. сепаратисты Паттани организовали целый ряд взрывов на территории южных провинций. Первоначально большая часть борцов за независимость Паттани не была связана с международными террористическими организациями и придерживалась скорее националистических, чем джихадистских лозунгов. Однако в последнее время происходит идеологическая и практическая трансформация малайского сепаратизма в Таиланде. На смену национал-революционерам «старой школы» приходят молодые салафиты. Наиболее мощной организацией в настоящее время является Национальный революционный фронт (Barisan Revolusi Nasional), выступающий с салафитских позиций и насчитывающий около 400 тыс. сторонников. Фронт осуществляет пропаганду своих идей через мечети и исламские школы, активно использует насильственные методы борьбы, включая террористов-смертников. Малайские салафиты на юге Таиланда выступают уже не просто за провозглашение независимости Паттани, но и за вхождение региона в исламский халифат. Власти Таиланда рассматривают проблему Паттани как очень серьезный фактор дестабилизации обстановки в стране. По мнению некоторых экспертов, после Сирии и Ирака — это одна из наиболее конфликтогенных территорий. Наконец, достаточно напряженной является ситуация и в соседней Мьянме. Здесь мусульмане составляют около 4% населения страны и подвергаются преследованиям со стороны центральных властей. Бирманские мусульмане — рохинджа вынуждены переселяться на территорию соседних Малайзии, Индонезии, Бангладеш. Между тем социально депривированная среда беженцев и переселенцев — прекрасная почва для распространения радикальных взглядов.
Вас заинтересует
Халифат на Тихом океане
Ачехские войны. Боевая история «самой исламской
Филиппинские партизаны: две гражданские войны на одну страну «семи тысяч островов
«Чёрные голландцы
Кашмир: вечная война Северо-Западной Индии
