В начале февраля с.г. в редакции «Независимого военного обозрения» прошел традиционный экспертный круглый стол, организованный Независимым экспертно-аналитическим центром «ЭПОХА» и посвященный проблеме развития робототехнических комплексов военного назначения.
Участники дискуссии, понимая всю сложность, комплексность и даже неоднозначность проблем развития робототехники военного назначения, сошлись в одном: за этим направлением будущее, и от того, насколько профессионально мы действуем в этой сфере сегодня, зависят наши завтрашние успехи или неудачи.
Основные же тезисы выступивших в дискуссии по этой важной для перспективного военного строительства Российской Федерации теме специалистов приводятся ниже.
МЕЧТЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
Игорь Михайлович Попов – кандидат исторических наук, научный руководитель Независимого экспертно-аналитического центра «ЭПОХА»
Тема развития робототехники является ключевой для современного мира. Человечество, по большому счету, только вступает в настоящую эпоху роботизации, при этом некоторые страны уже сейчас стремятся вырваться в лидеры. В долгосрочном плане выиграет тот, кто уже сегодня найдет свое место в развернувшейся мировой технологической гонке в сфере робототехники.
У России позиции в этом отношении достаточно благоприятные – есть научно-технологический задел, есть кадры и таланты, есть инновационный кураж и творческая устремленность в будущее. Более того, руководство страны понимает важность развития робототехники и делает все возможное для того, чтобы обеспечить России лидирующие позиции в этой сфере.
Особая роль отводится робототехнике в деле обеспечения национальной безопасности и обороны. Вооруженные силы, оснащенные перспективными типами и образцами робототехнических комплексов завтрашнего дня, будут обладать неоспоримым интеллектуально-технологическим превосходством над противником, который по тем или иным причинам не сможет вовремя вступить в элитный «клуб роботизированных держав» и окажется на обочине разворачивающейся робототехнической революции. Технологическое отставание в области робототехники сегодня может иметь катастрофические последствия в будущем.
Именно поэтому так важно уже сегодня отнестись к проблеме развития робототехники и в стране, и в армии со всей серьезностью и объективностью, без пропагандистских фанфар и победных реляций, но вдумчиво, комплексно и концептуально. А в этой сфере есть над чем подумать.
Первой очевидной и давно назревшей проблемой является терминологическая база сферы робототехники. Вариантов дефиниций термина «робот» достаточно много, но единства подходов не наблюдается. Роботом иногда называют и детскую радиоуправляемую игрушку, и автомобильную коробку передач, и манипулятор в сборочном цеху, и хирургический инструмент медиков, и даже «умные» бомбы и ракеты. В одном ряду с ними оказываются, с одной стороны, уникальные разработки роботов-андроидов и, с другой стороны, серийные модели беспилотных летательных аппаратов.
Так что же имеют в виду официальные представители разных министерств и ведомств, руководители промышленных предприятий и научных организаций, когда говорят о робототехнике? Иногда создается впечатление, что этим модным термином сейчас бросились жонглировать все кому не лень. Счет всевозможным роботам уже идет на сотни тысяч, если не на миллионы.
Вывод однозначен: нужна общепризнанная терминология в сфере робототехники, чтобы развести базовые понятия систем дистанционного управления, автоматических, полуавтономных, автономных систем, систем с искусственным интеллектом. На экспертном уровне должны быть установлены четкие границы этих понятий, чтобы все могли общаться на одном языке и чтобы у лиц, принимающих решения, не возникали ложные представления и неоправданные ожидания.
В результате, как нам представляется, неизбежно придется вводить новые понятия, которые в наиболее адекватной форме отражали бы технологические реалии сферы робототехники. Под роботом, очевидно, было бы рационально иметь в виду систему с искусственным интеллектом, обладающую высокой или полной степенью автономности (независимости) от человека. Если принять за основу такой подход, то количество роботов может сегодня пока измеряться штуками. А весь остальной массив так называемых роботов будет в лучшем случае лишь автоматизированными или дистанционно управляемыми аппаратами, системами и платформами.
Проблема терминологии в сфере робототехники особенно актуальна для военного ведомства. И здесь возникает важная проблема: а нужен ли робот в армии.
В общественном сознании боевые роботы ассоциируются с картинками бегущих роботов-андроидов, атакующих позиции врага. Но если уйти от фантастики, то сразу встает несколько проблем. Мы уверены в том, что создать такого робота – задача вполне реальная творческим коллективам ученых, конструкторов и инженеров. Но сколько им потребуется для этого времени, и сколько созданный ими андроид будет стоить? Сколько будет стоить производство сотен или тысяч таких боевых роботов?
Есть общее правило: стоимость средства поражения не должна превышать стоимости объекта поражения. Вряд ли командир роботизированной бригады будущего решится бросить своих андроидов в лобовую атаку на укрепленные позиции противника.
Тогда и возникает вопрос: а нужны ли вообще в линейных боевых частях такие роботы-андроиды? На сегодняшний день ответ скорее всего будет негативный. Это дорого и очень сложно, а практическая отдача и эффективность крайне низкие. Трудно представить вообще какую-либо ситуацию на поле боя, в которой робот-андроид был бы эффективнее профессионального солдата. Разве что действуя в условиях радиоактивного заражения местности…
А вот что точно нужно командирам подразделений тактического звена уже сегодня – так это воздушные и наземные дистанционно управляемые или автоматизированные комплексы разведки, наблюдения, слежения; инженерные машины различного назначения. Вот только оправданно ли называть все подобные системы и комплексы робототехническими – вопрос, как мы уже говорили, спорный.
Если же вести речь о настоящих роботах, обладающих той или иной долей искусственного интеллекта, то с этим тесно связана еще одна проблема. Достичь значимого уровня развития в области робототехники невозможно без качественных скачков и реальных достижений в других – смежных и не очень смежных – отраслях науки и технологий. Речь идет о кибернетике, автоматизированных системах управления глобального уровня, новых материалах, нанотехнологиях, бионике, изучении мозга и т.д. и т.п. О промышленно и производственно значимом прорыве в области робототехники можно говорить только тогда, когда для этого в стране создана мощная научно-технологическая и производственная база 6-го технологического уклада. Кроме того, для робота военного назначения все – от болта до чипа – должно быть отечественного производства. Поэтому эксперты так скептически относятся к бравурным заявлениям об очередных, не имеющих аналогов в мире достижениях отечественной робототехники.
Если внимательно и непредвзято проанализировать подходы зарубежных высокоразвитых государств к проблемам робототехники, то можно сделать вывод: там понимают важность развития этой области, но стоят на позициях трезвого реализма. Деньги считать за рубежом умеют.
Робототехника – это передний край науки и технологий, это еще во многом «терра-инкогнито». О каких-то реальных достижениях в этой области, которые могли бы уже сегодня оказать революционное влияние, например, на сферу национальной безопасности и обороны, на сферу ведения вооруженной борьбы, говорить пока преждевременно. Это, как нам представляется, должно учитываться и при определении приоритетов развития вооружений и военной техники для нужд армии.
Тон в развитии робототехники в современном мире задает гражданский сектор экономики и бизнес в целом. Это и понятно. Создать робототехническое устройство-манипулятор, применяемое для сборки автомобиля, значительно проще, чем самый примитивный дистанционно управляемый наземный транспортный комплекс для нужд армии. Сложившаяся тенденция, очевидно, оправдана: движение идет от простого – к сложному. Робототехнический комплекс военного назначения должен действовать не просто в сложной, а во враждебной среде. Это – принципиальное требование к любой системе военного назначения.
Поэтому, как нам представляется, локомотивом в развитии робототехники в условиях России должны быть предприятия и организации оборонно-промышленного комплекса, имеющие для этого все ресурсы и компетенции, но в ближайшей перспективе востребованность робототехнических комплексов гражданского, специального и двойного назначения будет выше чисто военного, а особенно боевого назначения.
И это объективная реальность нашего дня.
РОБОТЫ В СТРОЮ: НА ЧТО РАВНЯТЬСЯ?
Александр Николаевич Постников – генерал-полковник, заместитель начальника Генерального штаба ВС РФ (2012–2014)
Актуальность поднятой проблемы чрезмерно широкого толкования понятия «робот» не вызывает сомнений. Эта проблема не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. За ошибки в определении направлений развития вооружения и военной техники (ВВТ) государство и общество может заплатить слишком высокую цену. Особенно опасна ситуация, когда заказчики под «роботом» понимают свое, а производители – свое! Предпосылки к этому есть.
Роботы нужны в армии в основном для достижения двух целей: замещения человека в опасных ситуациях или автономного решения боевых задач, ранее решаемых людьми. Если новые средства вооруженной борьбы, поставляемые как роботы, не способны решать эти задачи, то они являются лишь усовершенствованием существующих типов ВВТ. Такие тоже нужны, но должны проходить по своему классу. Возможно, пришло время специалистам дать самостоятельное определение новому классу полностью автономных образцов ВВТ, которые военные сегодня именуют «боевыми роботами».
Наряду с этим в целях оснащения вооруженных сил всей необходимой номенклатурой вооружения и военной техники в рациональной пропорции требуется четко разделять ВВТ на дистанционно управляемое, полуавтономное и автономное.
Дистанционно управляемые механические устройства люди создавали испокон веков. Принципы почти не менялись. Если сотни лет назад для дистанционного выполнения какой-либо работы использовалась сила воздуха, воды или пара, то уже в ходе Первой мировой войны для этих целей стали применять электричество. Гигантские потери в той Великой войне (как ее назвали позднее) заставили все страны активизировать попытки дистанционного применения появившихся на поле боя танков и аэропланов. И определенные успехи были уже тогда.
Например, из отечественной истории мы знаем об Ульянине Сергее Алексеевиче, полковнике русской армии (в последующем – генерал-майор), авиаконструкторе, воздухоплавателе, военном летчике, много сделавшем для развития отечественной авиации. Известный факт: 10 октября 1915 года в манеже Адмиралтейства полковник С. Ульянин продемонстрировал комиссии Морского ведомства действующую модель системы управления движением механизмов на расстоянии. Радиоуправляемый катер прошел из Кронштадта в Петергоф.
В последующем, в ходе всего ХХ века, идея дистанционно управляемой техники активно прорабатывалась в разных конструкторских бюро. Здесь можно вспомнить отечественные телетанки 30-х годов или беспилотные летательные аппараты и радиоуправляемые мишени 50-х – 60-х годов.
Полуавтономные боевые машины начали внедряться в вооруженные силы экономически развитых государств уже в 70-х годах прошлого века. Происходившее в то время широкое внедрение кибернетических систем в различные наземные, надводные (подводные) или воздушные образцы ВВТ позволяет рассматривать их как полуавтономные (а кое-где – даже автономные!) боевые системы. Особенно убедительно этот процесс проходил в Войсках противовоздушной обороны, авиации и флоте. Чего стоят, например, системы предупреждения о ракетно-космическом нападении или контроле космического пространства! Не менее автоматизированы (или как сейчас сказали бы – роботизированы) и различные зенитно-ракетные системы. Взять хотя бы С-300 или С-400.
В современной войне без «воздушных роботов» достижение победы стало невозможным. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
В последние два десятилетия в Сухопутных войсках также идет активная автоматизация различных функций и задач штатного вооружения и военной техники. Наблюдается интенсивное развитие наземных роботизированных машин, используемых не только как транспортные средства, но и как носители вооружения. Тем не менее говорить об этом как о роботизации Сухопутных войск представляется пока преждевременным.
Сегодня Вооруженным силам нужна автономная военная техника и вооружение, которые соответствовали бы новым условиям обстановки, новому полю боя. Точнее – новому боевому пространству, включающему в себя, наряду с известными сферами, и киберпространство. Полностью автономные отечественные системы были созданы почти 30 лет назад. Наш «Буран» уже в далеком 1988 году летал в космос в полностью беспилотном режиме с посадкой по-самолетному. Однако подобных возможностей в наше время недостаточно. Есть ряд принципиальных требований к современной боевой технике, без соответствия которым она будет неэффективна на поле боя.
Например, актуальное требование к боевым роботам – соответствие их тактико-технических характеристик возросшей динамике современных боевых действий. Неповоротливые участники боевых действий могут стать легкой жертвой противника. Борьба за преобладание в скорости перемещения на поле боя (в каком-то смысле – «война моторов») была характерной на всем протяжении прошлого века. Сегодня она только обострилась.
Важно также иметь в составе Вооруженных сил таких роботов, обслуживание которых требовало бы минимального вмешательства людей. Иначе противник будет целеустремленно бить по людям из обеспечивающих структур и легко остановит любую «механическую» армию.
Настаивая на необходимости иметь в составе Вооруженных сил автономных роботов, я понимаю, что в краткосрочной перспективе наиболее вероятно широкое внедрение в войска различных полуавтономных технических устройств и автоматизированных транспортных средств, решающих в первую очередь обеспечивающие задачи. Такие системы тоже нужны.
По мере совершенствования специального программного обеспечения их участие в войне значительно расширится. Широкое внедрение реально автономных роботов в состав сухопутных войск различных армий мира, по некоторым прогнозам, можно ожидать в 2020–2030-х годах, когда автономные человекоподобные роботы станут достаточно совершенными и относительно недорогими для массового применения в ходе боевых действий.
Тем не менее проблем на этом пути много. Они связаны не только с техническими особенностями создания ВВТ с искусственным интеллектом, но и с социальными и юридическими аспектами. Например, если по вине робота убиты гражданские лица или из-за недоработанности программы робот стал убивать своих солдат – кто будет нести ответственность: производитель, программист, командир или кто-то еще?
Подобных проблемных вопросов много. Главное – война меняет свое лицо. Меняется роль и место вооруженного человека в ней. Для создания полноценного робота требуются совместные усилия специалистов из различных областей человеческой деятельности. Не только оружейников, но в немалой степени – психологов, философов, социологов и специалистов в области информационных технологий и искусственного интеллекта.
Сложность в том, что все необходимо делать в условиях явно выраженного дефицита времени.
ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ БОЕВЫХ РОБОТОВ
Муса Магомедович Хамзатов – кандидат военных наук, помощник главнокомандующего Сухопутными войсками ВС РФ по координации научно-технического развития (2010–2011)
Современное положение с внедрением в вооруженные силы роботов очень сильно напоминает условия столетней давности, когда наиболее развитые страны начали массово внедрять невиданную до того технику – аэропланы. Остановлюсь на некоторых сходных аспектах.
В начале ХХ века абсолютное большинство ученых и инженеров не имело представления об авиации. Развитие шло методом многочисленных проб и ошибок, опираясь на энергию энтузиастов. Кроме того, инженеры и конструкторы перед Первой мировой войной в своей массе даже представить себе не могли, что за пару военных лет аэропланы начнут выпускаться десятками тысяч штук, а в их производстве будут задействованы многие предприятия.
Схожим является и длительный период инициативных исследований, и взрывной рост роли и места новой техники в военном деле, когда того потребовала война, и государство стало уделять этому направлению приоритетное внимание.
Аналогичные тенденции мы наблюдаем и в робототехнике. Как следствие, сегодня многие, включая и руководителей высокого ранга, также, вероятно, имеют смутное понимание, зачем и какие роботы нужны в войсках.
Сегодня вопрос о том, быть или не быть боевым роботам в составе вооруженных сил, уже не стоит. Необходимость передачи части боевых задач от людей различным механическим устройствам считается аксиомой. Роботы уже могут распознавать лица, жесты, окружение, движущиеся объекты, различать звуки, работать в команде, координировать свои действия на больших расстояниях через Сеть.
В то же время прозвучавший вывод о том, что технические устройства, именуемые сегодня боевыми роботами, военными роботами или боевыми робототехническими комплексами, целесообразно назвать по-другому, – очень актуален. Иначе получается путаница. Например, являются ли роботами «интеллектуальные» снаряды, ракеты, бомбы или кассетные боеприпасы с самоприцеливающимися боевыми элементами? По моему убеждению – нет. И причин тому немало.
Сегодня проблема в другом – роботы наступают. В прямом и переносном смысле. Взаимовлияние двух тенденций: тенденции роста интеллекта «обычного» вооружения (в первую очередь, тяжелого) и тенденции снижения стоимости вычислительных мощностей – обозначило наступление новой эпохи. Эпохи роботизированных армий. Процесс ускорился настолько, что образцы новых, более совершенных боевых роботов или боевых робототехнических комплексов создаются так быстро, что предыдущее поколение устаревает еще до того, как промышленность приступает к его серийному производству. Следствием становится оснащение вооруженных сил хотя и современными, но морально устаревшими системами (комплексами). Неоднозначность основных понятий в области робототехники только усугубляет проблему.
Вторым важным направлением, на котором сегодня необходимо сосредоточить усилия, является активная разработка теоретических основ и практических рекомендаций по применению и обеспечению робототехники при подготовке и в ходе боевых действий.
В первую очередь это относится к наземным боевым роботам, развитие которых, при большой их востребованности в современном бою, значительно отстало от развития беспилотных летательных аппаратов.
Отставание объясняется более сложными условиями, в которых приходится функционировать наземным участникам общевойскового боя. В частности, все летательные аппараты, в том числе и беспилотные, функционируют в одной среде – воздушной. Особенностью этой среды является относительная равномерность ее физических свойств во всех направлениях от исходной точки.
Немаловажным преимуществом беспилотных летательных аппаратов является и возможность их поражения только подготовленными расчетами с применением ракет «земля–воздух» («воздух–воздух») или специально доработанным стрелковым оружием.
Наземные робототехнические комплексы в отличие от воздушных действуют в гораздо более жестких условиях, требующих или более сложных конструктивных решений, или более сложного программного обеспечения.
Боевые действия практически никогда не идут на ровной, как стол, местности. Наземным боевым машинам приходится двигаться по сложной траектории: вверх и вниз по ландшафту; преодолевать реки, рвы, эскарпы, контрэскарпы и другие естественные и искусственные препятствия. Кроме того, необходимо уклоняться от огневого воздействия противника и учитывать возможность минирования путей движения и т.п. По сути, водителю (оператору) любой боевой машины в ходе боя приходится решать многофакторную задачу с большим количеством существенно важных, но неизвестных и переменчивых во времени показателей. И это в условиях крайнего дефицита времени. Причем обстановка на земле порой меняется каждую секунду, постоянно требуя уточнения решения на продолжение движения.
Практика показала, что решение этих проблем является сложной задачей. Поэтому абсолютное большинство современных наземных боевых робототехнических комплексов являются, по сути, дистанционно управляемыми машинами. К сожалению, условия применения подобных роботов крайне ограничены. С учетом возможного активного противодействия со стороны противника такая военная техника может оказаться неэффективной. Да и затраты на ее подготовку, транспортировку в район боевых действий, применение и содержание могут значительно превысить пользу от ее действий.
Не менее остро сегодня стоит и проблема обеспечения «понимания» искусственным интеллектом информации об окружающей среде и характере противодействия противника. Боевые роботы должны быть способны автономно выполнять свои задачи с учетом конкретной тактической обстановки.
Для этого уже сегодня необходимо активно вести работы по теоретическому описанию и созданию алгоритмов функционирования боевого робота не только как отдельной боевой единицы, но и как элемента сложной системы общевойскового боя. И обязательно с учетом особенностей национального военного искусства. Проблема в том, что мир слишком быстро меняется, и сами специалисты часто не успевают осознать, что важно, а что нет, что является главным, а что – частным случаем или вольной интерпретацией отдельных событий. Последнее – не такая уж редкость. Как правило, это происходит из-за отсутствия четкого понимания характера войны будущего и всех возможных причинно-следственных связей между ее участниками. Проблема сложная, но ценность ее решения ничуть не ниже важности создания «супербоевого робота».
Необходим широкий спектр специального программного обеспечения эффективного функционирования роботов в ходе всех этапов подготовки и ведения боевых действий с их участием. К основным из таких этапов, в самом общем плане, можно отнести следующие: получение боевой задачи; сбор информации; планирование; занятие исходных позиций; непрерывная оценка тактической обстановки; ведение боя; взаимодействие; выход из боя; восстановление; передислокация.
Кроме того, вероятно, требует своего решения и задача организации эффективного семантического взаимодействия как между людьми и боевыми роботами, так и между разнотипными (разных производителей) боевыми роботами. Это требует осознанных коопераций между производителями, особенно в части того, чтобы все машины «говорили на одном языке». Если боевые роботы не смогут активно обмениваться информацией на поле боя потому, что не совпадают их «языки» или технические параметры передачи информации, то ни о каком совместном применении говорить не придется. Соответственно определение общих стандартов программирования, обработки и обмена информацией также является одной из основных задач в создании полноценных боевых роботов.
КАКИЕ РОБОТИЗИРОВАННЫЕ КОМПЛЕКСЫ НУЖНЫ РОССИИ?
Ответ на вопрос, какие боевые роботы нужны России, невозможен без понимания того, для чего нужны боевые роботы, кому, когда и в каком количестве. Кроме того, надо договориться о терминах: в первую очередь, что называть «боевым роботом».
На сегодняшний день официальной считается формулировка из размещенного на официальном сайте Министерства обороны РФ «Военного энциклопедического словаря»: «Боевой робот – это многофункциональное техническое устройство с антропоморфным (человекоподобным) поведением, частично или полностью выполняющее функции человека при решении определенных боевых задач».
Словарь подразделяет боевых роботов по степени их зависимости (или, точнее, независимости) от человека-оператора на три поколения: с дистанционным управлением, адаптивные и интеллектуальные.
Составители словаря (в том числе Военно-научный комитет Генерального штаба ВС РФ), по-видимому, опирались на мнение специалистов Главного управления научно-исследовательской деятельности и технологического сопровождения передовых технологий (инновационных исследований) МО РФ, которое определяет основные направления развития в области создания робототехнических комплексов в интересах Вооруженных сил, и Главного научно-исследовательского испытательного центра робототехники МО РФ, который является головной научно-исследовательской организацией МО РФ в области робототехники. Не осталась без внимания, наверное, и позиция Фонда перспективных исследований (ФПИ), с которым упомянутые организации тесно сотрудничают по вопросам роботизации.
Сегодня наиболее распространены боевые роботы первого поколения (управляемые устройства) и быстро совершенствуются системы второго поколения (полуавтономные устройства). Для перехода к использованию боевых роботов третьего поколения (автономных устройств) ученые разрабатывают самообучающуюся систему с искусственным интеллектом, в которой будут соединены возможности самых передовых технологий в области навигации, визуального распознавания объектов, искусственного интеллекта, вооружения, независимых источников питания, маскировки и др.
Тем не менее вопрос с терминологией нельзя считать решенным, так как не только западные специалисты не используют термин «боевой робот», но и Военная доктрина РФ (ст. 15) относит к характерным чертам современных военных конфликтов «массированное применение систем вооружения и военной техники… информационно-управляющих систем, а также беспилотных летательных и автономных морских аппаратов, управляемых роботизированных образцов вооружения и военной техники».
Сами представители МО РФ видят роботизацию вооружения, военной и специальной техники в качестве приоритетного направления развития Вооруженных сил, предполагающего «создание безэкипажных машин в виде роботизированных систем и комплексов военного назначения различных сред применения».
Исходя из достижений науки и темпов внедрения новых технологий во все области человеческой жизнедеятельности, в обозримом будущем могут быть созданы автономные боевые системы («боевые роботы»), способные решать большинство боевых задач, и автономные системы для тылового и технического обеспечения войск. Но какой будет война через 10–20 лет? Как расставить приоритеты в разработке и постановке на вооружение боевых систем различной степени автономности с учетом финансово-экономических, технологических, ресурсных и иных возможностей государства?
Выступая 10 февраля 2016 года на конференции «Роботизация Вооруженных Сил РФ», начальник Главного научно-исследовательского испытательного центра робототехники МО РФ полковник Сергей Попов заявил, что «основными целями роботизации Вооруженных сил РФ являются достижение нового качества средств вооруженной борьбы для повышения эффективности выполнения боевых задач и снижения потерь военнослужащих».
В своем интервью накануне конференции он буквально сказал следующее: «Применяя военные роботы, мы, самое главное, сумеем снизить боевые потери, сведем к минимуму причинение вреда жизни и здоровью военнослужащих в ходе профессиональной деятельности и при этом обеспечим требуемую эффективность выполнения задач по предназначению».
Простая замена роботом человека в бою не просто гуманна, она целесообразна, если действительно «обеспечивается требуемая эффективность выполнения задач по предназначению». Но для этого сначала надо определить, что понимать под эффективностью выполнения задач и в какой мере такой подход соответствует финансовым и экономическим возможностям страны.
Представленные общественности образцы робототехники никак нельзя отнести к боевым роботам, способным повысить эффективность решения главных задач Вооруженных сил – сдерживание и отражение возможной агрессии.
Огромная территория, экстремальные физико-географические и погодно-климатические условия некоторых регионов страны, протяженная государственная граница, демографические ограничения и другие факторы требуют разработки и создания дистанционно управляемых и полуавтономных систем, способных решать задачи охраны и обороны границ на суше, на море, под водой и в воздушно-космическом пространстве.
Такие задачи, как борьба с терроризмом; охрана и оборона важных государственных и военных объектов, объектов на коммуникациях; обеспечение общественной безопасности; участие в ликвидации чрезвычайных ситуаций – уже частично решаются с помощью роботизированных комплексов различного назначения.
Создание роботизированных боевых систем для ведения боевых действий против противника как на «традиционном поле боя» с наличием линии соприкосновения сторон (пусть даже быстро меняющейся), так и в урбанизированной военно-гражданской среде с хаотично меняющейся обстановкой, где отсутствуют привычные боевые порядки войск, также должно быть среди приоритетных задач. При этом полезно учесть опыт других стран, занимающихся роботизацией военного дела, которая является очень затратным с финансовой точки зрения проектом.
В настоящее время около 40 стран, в том числе США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Израиль, Южная Корея разрабатывают роботов, способных воевать без человеческого участия.
Сегодня 30 государств разрабатывают и производят до 150 типов беспилотных летательных аппаратов (БЛА), из них 80 приняты на вооружение 55 армий мира. Хотя беспилотные летательные аппараты не относятся к классическим роботам, так как не воспроизводят человеческую деятельность, но их обычно причисляют к роботизированным системам.
При вторжении в Ирак в 2003 году США имели всего несколько десятков БЛА и ни одного наземного робота. В 2009 году они уже имели 5300 БЛА, а в 2013 году – более 7000. Массированное применение повстанцами в Ираке самодельных взрывных устройств стало причиной резкого ускорения развития американцами наземных роботов. В 2009 году ВС США уже имели более 12 тыс. роботизированных наземных устройств.
К настоящему времени разработано около 20 образцов дистанционно управляемых наземных машин для армии. ВВС и ВМС работают примерно над таким же количеством воздушных, надводных и подводных систем.
Мировой опыт использования роботов свидетельствует, что роботизация промышленности многократно опережает другие сферы их использования, в том числе военную. То есть развитие робототехники в гражданских отраслях питает ее развитие в военных целях.
Чтобы конструировать и создавать боевых роботов, нужны подготовленные люди: конструкторы, математики, инженеры, технологи, сборщики и др. Но не только их должна готовить современная система образования России, но и тех, кто их будет применять и обслуживать. Нужны те, кто способен согласовать роботизацию военного дела и эволюцию войны в стратегиях, планах, программах.
Как относиться к разработке боевых роботов-киборгов? Видимо, международное и национальное законодательство должно определить пределы внедрения искусственного интеллекта, чтобы предотвратить возможность восстания машин против человека и уничтожение человечества.
Потребуется формирование новой психологии войны и воина. Состояние опасности меняется, на войну идет не человек, а машина. Кого награждать: погибшего робота или «офисного бойца», сидящего за монитором далеко от поля боя, а то и на другом континенте.
Все это серьезные проблемы, требующие к себе самого внимательного отношения.
БОЕВЫЕ РОБОТЫ НА ПОЛЕ БОЯ БУДУЩЕГО
Борис Гаврилович Путилин – доктор исторических наук, профессор, ветеран ГРУ ГШ ВС РФ
Заявленная на данном круглом столе тема, безусловно, важная и нужная. Мир не стоит на месте, техника и технологии не стоят на месте. Постоянно появляются новые системы вооружения и военной техники, принципиально новые средства поражения, которые оказывают революционное воздействие на ведение вооруженной борьбы, на формы и способы применения сил и средств. Боевые роботы как раз и относятся к этой категории.
Полностью согласен с тем, что терминология в сфере робототехники пока не разработана. Определений много, но вопросов к ним еще больше. Вот, например, как трактует этот термин американское космическое агентство NASA: «Роботы – это машины, которые могут использоваться для выполнения работы. Некоторые роботы могут выполнять работу самостоятельно. Другие роботы должны всегда иметь человека, который говорит им, что делать». Такого рода определения только окончательно запутывают всю ситуацию.
В который раз мы убеждаемся, что наука часто не успевает за темпом жизни и происходящими в мире переменами. Ученые и эксперты могут спорить о том, что подразумевать под термином «робот», но эти создания человеческого разума уже вошли в нашу жизнь.
С другой стороны, нельзя употреблять этот термин направо и налево, не вдумываясь в его содержание. Дистанционно управляемые платформы – по проводам или по радио – это не роботы. Так называемые телетанки испытывались у нас еще перед Великой Отечественной войной. Очевидно, настоящими роботами можно назвать только автономные устройства, которые способны действовать без участия человека или хотя бы с его минимальным участием. Другое дело, что на пути к созданию таких роботов нужно пройти промежуточную стадию дистанционно управляемых устройств. Это все – движение в одном направлении.
Боевые роботы независимо от своего внешнего вида, степени автономности, возможностей и способностей опираются на «органы чувств» – сенсоры и датчики разных типов и назначения. Уже сейчас в небе над полем боя летают оснащенные различными системами наблюдения разведывательные дроны. В Вооруженных силах США созданы и широко применяются разнообразные сенсоры поля боя, способные видеть, слышать, анализировать запахи, чувствовать колебания и передавать эти данные в единую систему управления войсками. Ставится задача – достичь абсолютной информационной осведомленности, то есть полностью рассеять тот самый «туман войны», о котором когда-то писал Карл фон Клаузевиц.
Можно ли эти датчики и сенсоры назвать роботами? В отдельности, наверное, и нет, но в комплексе они создают объемную роботизированную систему сбора, обработки и отображения разведывательной информации. Завтра такая система будет действовать уже автономно, самостоятельно, без вмешательства человека, принимая решения о целесообразности, очередности и способах поражения выявленных на поле боя объектов и целей. Это все вписывается, кстати, в активно претворяемую в жизнь в США концепцию сетецентрических военных действий.
В декабре 2013 года Пентагон выпустил «Интегрированную дорожную карту развития беспилотных систем на период 2013–2038 годов», в которой сформулировано видение в области развития робототехнических систем на 25 лет вперед и определяются направления и способы достижения этого видения Министерством обороны и промышленностью США.
Там приводятся интересные факты, которые позволяют нам судить о том, куда движутся работы в этой сфере у наших конкурентов. В частности, всего в Вооруженных силах США на середину 2013 года числилось 11 064 беспилотных летательных аппарата различного класса и назначения, 9765 из которых относились к 1-й группе (мини-БЛА тактического звена).
Развитие наземных безэкипажных систем на ближайшие два с половиной десятилетия, по крайней мере, в открытом варианте документа, не предполагает создания боевых машин, несущих вооружение. Главные усилия направлены на транспортные и логистические платформы, инженерные машины, комплексы разведки, включая РХБР. В частности, работы в области создания робототехнических систем для разведки на поле боя сосредоточиваются в период до 2015–2018 годов – на проекте «Ультралегкого разведывательного робота», а после 2018 года – на проекте «Нано/микроробот».
Анализ распределения ассигнований на развитие робототехнических систем Минобороны США свидетельствует, что 90% всех расходов идут на БЛА, чуть более 9% – на морские и около 1% – на наземные системы. Это наглядно отражает направления сосредоточения основных усилий в области военной робототехники за океаном.
Ну и еще один принципиально важный момент. У проблемы боевых роботов есть некоторые особенности, которые делают этот класс роботов совершенно самостоятельным и отдельным. Это нужно понимать. Боевые роботы по определению имеют оружие, чем и отличаются от более широкого класса роботов военного назначения. Оружие в руках робота, пусть даже робот находится под контролем оператора, вещь опасная. Мы же с вами знаем, что иногда даже палка стреляет. Вопрос – стреляет в кого? Кто даст 100-процентную гарантию, что управление роботом не будет перехвачено врагом? Кто гарантирует отсутствие сбоя в искусственных «мозгах» робота и невозможность внедрения в них вирусов? Чьи команды в таком случае этот робот будет выполнять?
А если представить на минуту, что такие роботы оказываются в руках террористов, для которых жизнь человека – ничто, не говоря уже о механической «игрушке» с поясом шахида.
Выпуская джина из бутылки, нужно думать о последствиях. А о том, что не всегда люди задумываются о последствиях, говорит растущее по всему миру движение о запрете ударных дронов. Беспилотные летательные аппараты с комплексом бортового вооружения, управляемые с территории США за тысячи километров от региона Большого Ближнего Востока, несут смерть с небес не только террористам, но и ничего не подозревающим мирным гражданам. Потом ошибки пилотов БЛА списываются на сопутствующие или случайные небоевые потери – и все. Но в этой ситуации хоть есть с кого конкретно спросить за военное преступление. А вот если роботизированные БЛА будут сами решать, кого поражать, а кого оставить жить – что мы будем делать?
И все же прогресс в области робототехники – закономерный процесс, остановить который никто не в силах. Другое дело, что уже сейчас надо предпринимать шаги по международному контролю над работами в области искусственного интеллекта и боевой робототехники.
О «РОБОТАХ», «КИБЕРАХ» И МЕРАХ ПО КОНТРОЛЮ ЗА ИХ ПРИМЕНЕНИЕМ
Евгений Викторович Демидюк – кандидат технических наук, главный конструктор АО «Научно-производственное предприятие «Кант»
Космический корабль «Буран» стал триумфом отечественной инженерной мысли. Иллюстрация из американского ежегодника «Советская военная мощь», 1985 год
Не претендуя на истину в конечной инстанции, считаю необходимым уточнить широко вошедшее в обиход понятие «робот», тем более «боевой робот». Та широта технических средств, к которым оно применяется сегодня, не вполне приемлема по ряду причин. Вот только некоторые из них.
Чрезвычайно широкий диапазон задач, возлагаемый ныне на военных роботов (перечисление которых требует отдельной статьи), не вписывается в исторически устоявшееся понятие «робот» как машины, с присущим ей человекоподобным поведением. Так «Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведова (1995 г.) дает следующее определение: «Робот – автомат, осуществляющий действия, подобные действиям человека». «Военный энциклопедический словарь» (1983 г.) несколько расширяет это понятие, указывая, что робот – это автоматическая система (машина), оснащенная датчиками, исполнительными механизмами, способная вести себя целенаправленно в изменяющейся обстановке. Но тут же указывается, что робот обладает характерной особенностью антропоморфиза – то есть способностью частично или полностью выполнять функции человека.
«Политехнический словарь» (1989 г.) дает следующее понятие. «Робот – машина с антропоморфным (человекоподобным) поведением, которая частично или полностью выполняет функции человека при взаимодействии с окружающим миром».
Весьма подробное определение роботу, данное в ГОСТ РИСО 8373-2014, не учитывает целей и задач военной области и ограничивается градацией роботов по функциональному назначению на два класса – промышленный и обслуживающий робот.
Само понятие «военный» или «боевой» робот, как машина с антропоморфным поведением, предназначенная для причинения вреда человеку, противоречит изначальным понятиям, данным их создателями. Например, как сообразуются с понятием «боевой робот» три знаменитых закона робототехники, впервые сформулированные Айзеком Азимовым в 1942 году? Ведь первый закон четко гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред».
В рассматриваемой ситуации нельзя не согласиться с афоризмом: правильно назвать – правильно понять. Откуда можно сделать заключение, что столь широко используемое в военных кругах понятие «робот» для обозначения кибертехнических средств требует замены его на более соответствующее целевому назначению.
На наш взгляд, в поиске компромиссного определения машин с искусственным интеллектом, создаваемых для военных задач, разумно было бы обратиться за помощью к технической кибернетике, изучающей технические системы управления. В соответствии с ее положениями корректным определением для подобного класса машин явилось бы следующее: кибернетические боевые (обеспечивающие) системы или платформы (в зависимости от сложности и объема решаемых задач: комплексы, функциональные узлы). Можно ввести и такие определения: кибернетическая боевая машина (КБМ) – для решения боевых задач; кибернетическая машина технического обеспечения (КМТО) – для решения задач технического обеспечения. Хотя более лаконичным и удобным для употребления и восприятия, возможно, явится просто «кибер» (боевой или транспортный).
Другая, не менее актуальная проблема на сегодня – при бурном развитии робототехнических систем военного назначения в мире мало внимания уделяется упреждающим мерам по контролю за их применением и противодействию такому применению.
Далеко за примерами ходить не нужно. Например, общий рост числа бесконтрольных полетов БЛА различного класса и назначения стал настолько очевидным, что это вынуждает законодателей во всем мире принимать законы о государственном регулировании их использования.
Введение таких законодательных актов своевременно и обусловлено:
– доступностью приобретения «беспилотника» и получения навыков управления им для любого школьника, научившегося читать инструкцию по эксплуатации и пилотированию. При этом, если такой школьник обладает минимальной технической грамотностью, то ему незачем покупать готовые изделия: достаточно приобрести через интернет-магазины дешевые комплектующие (двигатели, лопасти, несущие конструкции, приемно-передающие модули, видеокамеру и т.д.) и собрать БЛА самому без всякой регистрации;
– отсутствием сплошной ежесуточно контролируемой приземной воздушной среды (предельно малых высот) над всей территорией любого государства. Исключение составляют весьма ограниченные по площади (в масштабах страны) области воздушного пространства над аэропортами, некоторыми участками государственной границы, особо режимными объектами;
– потенциальными угрозами, которые несут «беспилотники». Можно сколь угодно долго утверждать, что малоразмерный «беспилотник» безобиден для окружающих и пригоден разве что для видеосъемки или запуска мыльных пузырей. Но прогресс в развитии средств поражения неостановим. Уже разрабатываются системы самоорганизующихся боевых малоразмерных БЛА, действующих на основе роевого интеллекта. В ближайшем будущем это может иметь весьма сложные последствия для безопасности общества и государства;
– отсутствием в достаточной мере разработанной законодательной и нормативной базы, регулирующей практические аспекты применения БЛА. Наличие таких правил уже сейчас позволит сузить поле потенциальных опасностей от «беспилотников» в населенных районах. В этой же связи хотелось бы обратить внимание на объявленное в Китае массовое производство управляемых коптеров – летающих мотоциклов.
Наряду с перечисленным особую тревогу вызывает недостаточность проработки действенных технических и организационных средств контроля, предупреждения и пресечения полетов БЛА, особенно малоразмерных. При создании подобных средств необходимо учитывать ряд требований к ним: во-первых, стоимость средств парирования угрозы не должна превышать стоимость средств создания самой угрозы и, во-вторых, – должна обеспечиваться безопасность применения средств противодействия БЛА для населения (экологическая, санитарная, физическая и т.п.).
Определенные работы по разрешению данной проблемы ведутся. Практический интерес представляют разработки по формированию разведывательно-информационного поля в приземном воздушном пространстве за счет использования полей подсвета, создаваемых сторонними источниками излучения, например, электромагнитных полей действующих сетей сотовой связи. Реализация данного подхода обеспечивает контроль за малоразмерными воздушными объектами, выполняющими полет практически у самой земли и на крайне низких скоростях. Подобные системы активно разрабатываются в некоторых странах, в том числе в России.
Так, отечественный радиооптический комплекс «Рубеж» позволяет формировать разведывательно-информационное поле везде, где существует и доступно электромагнитное поле сотовой связи. Функционирует комплекс в пассивном режиме и не требует специальных разрешений на использование, не оказывает вредного антисанитарного воздействия на население и электромагнитно совместим со всеми существующими беспроводными гаджетами. Подобный комплекс наиболее эффективен при контроле полетов БЛА в приземном воздушном пространстве над населенными пунктами, зонами массового скопления людей и т.д.
Важно и то, что упомянутый комплекс способен обеспечить контроль не только воздушных объектов (от БЛА до легкомоторных спортивных самолетов на высотах до 300 м), но и наземных (надводных) объектов.
Развитию подобных систем необходимо уделять такое же повышенное внимание, как и системному развитию различных образцов робототехники.
АВТОНОМНЫЕ РОБОТИЗИРОВАННЫЕ ТРАНСПОРТНЫЕ СРЕДСТВА НАЗЕМНОГО ПРИМЕНЕНИЯ
Дмитрий Сергеевич Колесников – руководитель службы автономных автомобилей, ООО «Инновационный центр «КАМАЗ»
Сегодня мы становимся свидетелями значительных изменений в мировом автомобилестроении. После перехода на стандарт Евро-6 потенциал усовершенствования двигателей внутреннего сгорания практически исчерпан. Новой основой для конкуренции на автомобильном рынке становится автоматизация транспорта.
Если внедрение технологий автономности в легковом автомобилестроении не требует пояснений, то вопрос о том, зачем нужен автопилот для грузового автомобиля, все еще открыт и требует ответа.
Во-первых, безопасность, что влечет за собой сохранение жизни людей и сохранность грузов. Во-вторых, эффективность, так как применение автопилота приводит к увеличению суточного пробега до 24 часов режима работы автомобиля. В-третьих, производительность (увеличение пропускной способности дорог на 80–90%). В-четвертых, экономичность, так как применение автопилота ведет к снижению эксплуатационных затрат и стоимости одного километра пробега.
Беспилотные транспортные средства с каждым днем наращивают присутствие в нашей повседневной жизни. Степень автономности этих изделий различна, но тренд на полную автономность очевиден.
В рамках автомобилестроения можно выделить пять этапов автоматизации в зависимости от степени принятия решения человеком (см. таблицу).
Важно отметить, что на этапах от «Без автоматизации» до «Условная автоматизация» (Этапы 0–3) функции решаются с помощью так называемых систем помощи водителю. Такие системы направлены в полной мере на увеличение безопасности движения, в то время как этапы «Высокой» и «Полной» автоматизации (Этапы 4 и 5) направлены на замещение человека в технологических процессах и операциях. На этих этапах начинают формироваться новые рынки услуг и применения транспортных средств, меняется статус автомобиля с изделия, используемого для решения поставленной задачи, на изделие, решающее поставленную задачу, то есть на данных этапах частично-автономное транспортное средство трансформируется в робота.
Четвертый этап автоматизации соответствует появлению роботов с высокой степенью автономного управления (робот информирует оператора-водителя о планируемых действиях, человек может в любой момент повлиять на его действия, но при отсутствии ответа от оператора робот принимает решение самостоятельно).
Пятый этап – полностью автономный робот, все решения принимаются им самим, человек не может вмешаться в ход принятия решений.
Современная правовая база не позволяет использовать роботизированные автомобили со степенью автономности 4 и 5 на дорогах общего пользования, в связи с чем использование автономных транспортных средств начнется в областях, где возможно формирование локальной нормативной базы: закрытые логистические комплексы, склады, внутренние территории крупных заводов, а также зоны повышенной опасности для человеческого здоровья.
Задачи автономной перевозки грузов и выполнение технологических операций для коммерческого сегмента грузоперевозок сводятся к выполнению следующих задач: формированию роботизированных транспортных колонн, мониторингу газопровода, вывозу породы из карьеров, уборке территории, очистке взлетных полос, транспортировке грузов из одной зоны склада в другую. Все эти сценарии применения ставят перед разработчиками задачу использования уже существующих серийных компонентов и легко адаптируемого ПО для автономных транспортных средств (для сокращения стоимости 1 км перевозки).
Однако задачи автономного движения в условиях агрессивной среды и в условиях чрезвычайных ситуаций, таких как инспекция и обследование аварийных зон с целью визуального и радиационно-химического контроля, определение местоположения объектов и состояния технологического оборудования в зоне аварии, выявление мест и характера повреждений аварийного оборудования, проведение инженерных работ по расчистке завалов и разборке аварийных конструкций, сбор и транспортировка опасных объектов в район их утилизации – требуют от разработчика выполнения специальных требований по надежности и прочности.
В связи с этим перед электронной промышленностью Российской Федерации возникает задача разработки унифицированной модульной компонентной базы: датчиков, сенсоров, вычислителей, блоков управления для решения задач автономного движения как в гражданском секторе, так и при действиях в сложных условиях чрезвычайных ситуаций.
Вас заинтересует
Робот стреляет первым
Минобороны РФ продемонстрирует робототехнические комплексы
Китай занимается разработкой боевых роботов
«Системы управления
Американцы готовы оснастить до четверти своей армии роботами
