Представьте на минутку, что вас пригласили на международные соревнования по высокоточной стрельбе из снайперских винтовок (да-да, такие соревнования уже долгое время проводятся во всем мире). Допустим, мы с вами на соревнованиях в британском Бислей (Bisley) или на американских Пресижн Райфл Сериес (Precision Rifle Series). Но кто эти ребята с высококлассными винтовками с российской символикой, говорящие по-русски? Да это наши парни! О, вы только посмотрите – они достигли призовых мест! Поздравление от западных коллег, российский флаг взвивается победителем! Спортсмены, герои, патриоты! Приятный момент, не правда ли?
Но кто они с точки зрения российских законов? Нарушители! Вполне возможно, что и преступники. Да, иногда, для того, чтобы защитить честь страны, быть патриотом не на диване, а в буквальном смысле слова на «вражеском» полигоне, россиянину приходится идти по тонкой грани, за которой – нарушение закона. Это по-нашему!
Патриотизм: «быть, а не казаться» Странная ситуация получается – все пространство масс-медиа пронизано противостояниями, в которых наша страна на переднем крае, будь то политика или спорт. Вспомнить только последнюю олимпиаду – Россия, по сути, в одиночестве сражалась с бюрократической машиной МОК. Спортсмены, которые все-таки участвовали в олимпиаде, показали предельную самоотдачу, и мы гордимся ими! Но, что происходит с видами спорта, которые не являются олимпийскими? Например, высокоточная стрельба? Это очень увлекательный вид спорта – как практическая стрельба из пистолета, только дистанции больше и оружие потяжелее будет. В последнее время эти виды спорта приобретают массовость и популярность в нашей стране. Как выясняется, по увлекательности они сопоставимы с пилотированием летательных аппаратов, дайвингом или хождением под парусом. Знаю многих, кто начал заниматься высокоточной стрельбой, и не знаю никого, кто бы бросил.
В западных странах, в частности в США, эта спортивная дисциплина давно развита, а мы плетемся в хвосте! Хотя, как известно, многие технические наработки в стрелковом спорте традиционно перенимает армейское стрелковое вооружение. Так, почему же мы не участвуем в стрелковых дисциплинах на таком международном уровне, чтобы заявить о себе?!
Казалось бы, мы обладаем всеми слагаемыми успеха: у нас высококлассные спортсмены, которые на свои средства покупают дорогостоящее оборудование (к сожалению, оборудование пока импортное, но и наши производители кое-где подтягиваются); количество стрелков-любителей высокоточной стрельбы растет в геометрической прогрессии, что и привело к учреждению спортивной организации ФВСР «Федерация высокоточной стрельбы России».
Однако, на пути стрелкового прогресса есть препятствие – я говорю о бюрократической неразберихе, в результате которой энтузиасты, стрелки-спортсмены не могут понять, в каком правовом статусе пребывает их деятельность. Речь в данной статье пойдет о релодинге. Под этим термином мы будем понимать переснаряжение патронов к нарезному длинноствольному оружию, то есть к винтовкам.
Зачем это нужно? Чем отличается патрон, переснаряженный самостоятельно, от патрона, собранного на заводе? Переснаряженный патрон будет либо качественней, либо дешевле. Но, как правило, и дешевле и качественней одновременно (при наличии оборудования среднего ценового диапазона). Арифметика простая: гильза занимает 70% от стоимости боеприпасов, и она может быть использована несколько раз. В результате стоимость переснаряженного патрона может быть в два раза ниже, чем заводской боеприпас (даже при сопоставимом качестве).
Кроме того, серийные винтовки имеют между собой незначительные отличия в геометрии. А если у винтовок разный настрел или винтовка нестандартная (коих в спорте большинство), то эти различия становятся более ощутимыми. В этом случае, самый лучший патрон тот, который настроен под конкретную винтовку. Вот простой пример: допустим, вы стреляете из винтовки, которая дает кучность из пяти выстрелов, пять сантиметров на сто метров дистанции заводским патроном. Но если изменить навеску или глубину посадки пули в патроне (именно под вашу винтовку), то кучность может ужаться до одного сантиметра! Разумеется, промышленное производство боеприпасов не в состоянии выпускать такие патроны. А самостоятельно перезаряжать патроны для нарезного оружия у нас запрещено законом. Но неужели кто-то действительно думает, что этим не пользуются снайперы спецподразделений?
Прибавьте к этому скудность ассортимента в российских оружейных магазинах. Санкции усугубили ситуацию – импорт стал недоступен или неоправданно дорог. В свою очередь, ассортимент отечественных боеприпасов в оружейных магазинах никак нельзя назвать высокоточным. Как правило, это валовка оборонных заводов, которой стрелять из высокоточных винтовок иногда просто противопоказано. Известны случаи, когда заводской патрон был с недопустимо низкой навеской пороха, что приводило к опасным последствиям. Я не ошибся! Именно так: когда навеска надлежащего пороха превышает норму, мы получаем незначительное повышение нагрузки, на которое рассчитано любое оружие. Но если пороха недостаточно, пуля может застрять в середине ствола и в этом случае, следующий выстрел (в забитый ствол) обязательно приведет к разрушению оружия и травмам стрелка. Таким образом, помимо того, что это простор для творчества и увлекательное занятие, в некоторых случаях контроль навески – это просто необходимость. Я лично знаю некоторых высокопоставленных чиновников, которые, не прочь проверить навеску в патронах.Разумеется, в развитых западных странах релодинг нарезных патронов разрешен и развит, лидеры здесь США, Германия, Финляндия, Великобритания.
Но лично я, помимо дешевизны и высокого качества переснаряженного патрона, вижу в релодинге самый важный момент – развитие. Стрелок, снаряжая патроны самостоятельно, подходит к этому вопросу творчески, в результате чего теория и практика снаряжения патронов получает развитие, выходит на новый, более высокий уровень. Приходит глубинное понимание процессов внутренней баллистики. А ведь когда-то мы были страной инженеров и Кулибиных…Как известно, у нас в стране патроны к обычным двустволкам можно снаряжать самому, и оружейный закон об этом говорит прямо.А вот насчет переснаряжения боеприпасов к нарезному оружию ни запрета, ни разрешения этот закон не содержит.
Казнить нельзя помиловать Существует уголовная ответственность за незаконное изготовление боеприпасов. Но тот же уголовный закон различает понятия изготовления и снаряжения боеприпасов. Например, есть уголовная ответственность за незаконное снаряжение патронов к травматам, а вот за снаряжение нарезных боеприпасов такой ответственности нет. Вот и получается правовая неразбериха! Как и многие стрелки-высокоточники, я имею совсем не стрелковую профессию. Я адвокат. Так вот, в силу профессии, я часто общаюсь с представителями правоохранительной системы – оперативниками, следователями, прокурорами, в частных беседах я прошу их проанализировать, является ли уголовно-наказуемым деянием снаряжение патрона к винтовке, которой обладаешь на законных основаниях. Как отличить снаряжение и изготовление боеприпасов? Ведь эти понятия, законодатель разделяет, но не дает им определений.Все правоохранители, с которыми я общался, сходятся во мнении, что если стрелок на законных основаниях имеет оружие, то в снаряжении они лично не видят преступления, разумеется, если калибр патрона соответствует имеющемуся разрешению. Но где проходит грань между снаряжением и изготовлением, никто вразумительно ответить не смог. Разве что посчитали необходимым предупредить, что если «поступит команда», то имеющейся правовой конструкции им будет достаточно, чтобы обеспечить массу неприятностей тем, кто любит качественный и точный боеприпас.
Наследственность Отсутствие прямого разрешения на снаряжение нарезных патронов, можно объяснить рудиментарным отношением государства к нарезному оружию у граждан. В советское время такое оружие находилось в распоряжении промысловиков, геологов-топографов или избранных, разрешение которым подписывал председатель обкома на свое личное усмотрение. Когда же гражданам разрешили приобретать нарезное оружие согласно законным процедурам, а не по усмотрению начальства, апокалипсиса вдруг не произошло. Наши граждане в установленном порядке могут приобретать нарезное длинноствольное оружие с 1996 года, когда был принят ФЗ «Об оружии». Решение о выдачи лицензии принимается в соответствии с установленным регламентом. Усмотрение чиновников в этом вопросе сведено к минимуму. Оружейная культура наших граждан неуклонно растет, и постепенно государство привыкает к мысли о том, что население может обладать не только примитивными двустволками. Но надо отметить и неприятный период с началом продажи травматических пистолетов. Признаю, что общество было к этому не готово, в правовом плане особенно. Но сейчас нужное понимание постепенно обретается обществом, и я считаю, что в большинстве регионов страны мы уже готовы к продаже короткоствольного нарезного оружия, разумеется, в соответствии со строгими процедурами получения лицензий. Но я сейчас не о пистолетах…
Еще один рудимент, оставшийся с советских времен, это контрольный отстрел нарезного оружия для пулегильзотеки. Предание гласит, что пулегильзотека может найти преступника по найденной пуле или гильзе посредствам анализа тех следов, которое оставляет на них оружие. Пулегилзьотека сохраняет образцы стреляных гильз и пуль каждой единицы оружия, которое проходит регистрацию. Показательно, что гладкоствольное оружие не подлежит такой процедуре. Официальная позиция такова, что снаряд, выпущенный из гладкоствольного оружия, не подлежит идентификации в связи с маловыраженностью следов (ведь ствол внутри не имеет нарезов). Я считаю эту позицию несостоятельной. Гладкоствольные гильзы также сохраняют идентификационные признаки, как и гильзы от «нарезных» патронов. А экспертиза по снарядам, выпущенным из гладкоствольного оружия уже не редкость. Невозможность таких экспертиз описана в учебнике по криминалистике 70-х годов прошлого века. Но с тех пор технические возможности экспертов кратно возросли.
Контрольный отстрел оружия, которое используют спортсмены, еще большая бесполезность. Дело в том, что следообразование на винтовке меняется радикально уже при настреле более 500 патронов. Следуя этой логике, контрольный отстрел в пулегильзотеку необходимо делать после каждых соревнований…
Дебаты Именно во имя сохранения такого следообразования МВД направило отрицательное заключение на законопроект № 56262-6, который как раз и предусматривал предоставить равные права владельцам нарезных и гладкоствольных видов гражданского оружия в части снаряжения боеприпасов. Обсуждение законопроекта состоялось 13 февраля 2013 года.Надо сказать, что в отличие от обсуждения прошлых законопроектов на эту тему, в этот раз заседание прошло в конструктивном русле. Сейчас все реже звучат такие маразматичные доводы как, «если разрешить релодинг, то преступники тоже начнут снаряжать патроны и совершать преступления с помощью них». Или довод одного депутата о том, что «одну и ту же пулю преступники будут использовать неоднократно». Наконец-то народные избранники начинают понимать, что запрет на преступника не распространяется, запрет действует только на законопослушных граждан. В противном случае, почему бы нам законодательно не запретить совершать преступления?
Депутаты-докладчики блестяще разбили все доводы, указанные в отрицательных заключениях профильных ведомств. Полностью убедили присутствующих депутатов в необходимости и безопасности принятия указанного законопроекта. Что интересно, за принятие законопроекта в первом чтении проголосовало большинство присутствующих. А их было гораздо меньше 226 человек. То есть кворума не было. И вопросы престижа страны не волновали в тот момент отсутствующих депутатов. Совсем недавно были приняты изменения, которые обязывают депутатов присутствовать на заседаниях, и очень кстати – сколько полезных для страны законопроектов не было приятно из-за вот такой низкой явки?! Неужели народные избранники собирались для принятия законов только по команде сверху?
Как известно, после этого последовали бурные внешнеполитические события, и обратить внимание законодателя на проблемы стрелков-спортсменов не представилось пока возможным. А тем временем наши стрелки на свой страх и риск принимают участие в международных соревнованиях под российским флагом.
Президент Федерации высокоточной стрельбы, Сумароков Сергей Викторович, выражает определенный оптимизм: «Федерация уже долгое время ведет конструктивный диалог с чиновниками разных уровней и ветвей власти по вопросам релодинга и регистрации соответствующих видов спорта. Все чаще мы находим понимание. Бюрократическая машина очень трудно проворачивается, но поступательное движение налицо. К сожалению, процедуры так настроены, что без «команды сверху» бюрократические механизмы проворачиваются со скрипом и огромным усилием. Сквозь это сопротивление ФВРС проводит высококлассные соревнования по высокоточной стрельбе в России, по снайпингу в частности. Тем самым, Федерация вносит свой гражданский вклад в обороноспособность страны».
Я поддерживаю оптимизм руководителя Федерации и надеюсь, что патриотизм «на полигоне» не будет обречен на борьбу с ветряными мельницами чиновничьего «кабы-чего-не-вышло».
