Пускать пожарных страны пребывания (а где других взять?) в иностранные миссии вообще не слишком принято за исключением тех случаев, когда уже все здание пылает. Да и то Венская конвенция о консульских сношениях устанавливает (ст. 31), что даже «в случае пожара или другого стихийного бедствия, требующего безотлагательных мер защиты», требуется «согласие главы консульского учреждения». В данном случае такого согласия не было, равно как не было и пожара, и пожарные удалились восвояси. Сан-францисская брандмейстерша, правда, удивлялась (возможно, даже искренне), какая надобность была топить камин, когда на дворе за плюс 30 по Цельсию.
Брандмейстерша не знала нюансов, будучи специалистом только в своей огненной профессии, а партийно-политическое руководство пожарными соединениями в США отсутствует, так что растолковать было некому.
Хотя человек, мало-мальски сведущий в истории международных отношений, конечно, мог бы объяснить, что в случае экстренной эвакуации миссии в ней всегда жгут архивы, чтобы власти страны пребывания не могли удовлетворить своего любопытства. Теоретически и Венская конвенция о консульских сношениях (ст. 33), и таковая же конвенция о дипломатических сношениях (ст. 24) сообщают, что «Архивы и документы неприкосновенны в любое время независимо от их местонахождения», но желающих проверить, в самом ли деле они так неприкосновенны, всегда находится немало. Кроме совсем уже травоядных стран, не имеющих ни армии, ни разведки, все остальные державы, будучи поставлены в положение, аналогичное нынешнему российскому, архивы жгли, жгут и будут жечь.
Если в порядке совершенно вольной фантазии представить себе, что российские власти потребуют от США в 24 часа закрыть консульство в Екатеринбурге, можно быть уверенным, что дым точно так же будет валить трубой, екатеринбургские пожарные приедут тушить и точно так же получат от ворот поворот. Причем, продолжая фантазировать, можно предположить, что в Екатеринбурге дым будет куда гуще и обильнее. Не по причине разницы в устройстве дымохода, но по причине скорее политической.
Число российских граждан в сан-францисском консульском округе довольно велико — одни труженики Кремниевой долины, не имеющие американского гражданства, чего стоят, да и вообще российская диаспора в США довольно велика. Что требует от консульских работников исполнения официально прописанных обязанностей — покровительство российским гражданам, выдача различных документов, нотариальные функции etc.
В это же время число американских граждан в екатеринбургском консульском округе значительно меньше, соответственно, меньше и объем конвенциональной работы.
Возникает вопрос: у какого консульства больше свободного персонала для исполнения непрописанных в Венских конвенциях функций «почетного шпиона»? А ведь именно от интенсивности этих функций в первую очередь зависит объем подлежащих сожжению архивов.
Но, конечно, больше, чем недоумение простодушных американских чиновников, которые вообще люди девственные, поражает буйство остроумия соотечественников, включая даже высокопоставленных знатоков «реальной политики», ныне, впрочем, перешедших на сторону светлых сил. Изысканные аллюзии то на белый дым из трубы Сикстинской капеллы, извещающий: «Habemus papam!», то на сожжение II тома «Мертвых душ» не могут не радовать высоким уровнем культурной эрудиции.
Есть только одно обстоятельство, эрудитами не замечаемое.
Дым из трубы дипломатической миссии пахнет войной. Настоящей войной с дымом пожарищ. Еще несколько десятилетий назад это было всем очевидно, и реакция на то, что в посольстве великой державы лихорадочно жгут архивы, у всех была далеко не юмористическая.
Вероятно, перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира произвели столь непоправимые изменения в мозгах, что люди боятся Сталина, православного мракобесия, черта в ступе, но не боятся того, что в представительстве жгут архивы.
Хотя более грозного признака не бывает.
Максим Соколов, РИА
