Враг моего врага – мой друг: возможно ли сближение Турции и Израиля

Напомним: в ночь с 30 на 31 мая 2010 года израильский спецназ взял штурмом турецкое судно, пытавшееся без разрешения властей попасть в Газу. Тогда погибли 9 турецких граждан, а около 15 израильских солдат получили ранения. Этот случай вызвал жёсткую реакцию многих стран и акции протеста по всему миру. В марте 2013 года израильский премьер Биньямин Нетаньяху принес извинения своему турецкому коллеге Реджепу Эрдогану и согласился выплатить материальную помощь семьям погибших. Произошло это в последние дни визита в Израиль президента США Барака Обамы, что дало почву для многочисленных комментариев, смысл которых сводился к тому, что Нетаньяху извинился под давлением американского президента.

Как бы то ни было, обе стороны восприняли этот шаг с облегчением. Сразу же был запущен процесс нормализации, Турция и Израиль активно принялись обсуждать детали сотрудничества и даже заговорили о возвращения послов. И хотя восстановить прежний уровень доверия пока не удается, находиться и дальше в состоянии ссоры было просто непродуктивно. По правде говоря, даже тогда, в 2010 году, гневная риторика Турции в отношении Израиля и все разговоры о жесткой линии выглядели несколько наигранно. И вот почему.

Арабская весна в разгаре. Интеллигенции многих стран турецкая модель общества, в которой национальные традиции сочетаются с демократическими принципами, представляется идеальным образцом для подражания – все это дает Турции прекрасные возможности. По крайней мере, так ситуация виделась из Анкары, которая хотела распространить свое влияние по всему Ближнему Востоку и Северной Африке. В том числе и с помощью умеренных исламистов типа «Братьев-мусульман».

А чтобы дополнительно повысить рейтинг в глазах арабской улицы, хорошо бы сказать что-нибудь резкое по поводу Израиля. Инцидент с «Мави Мармара» пришёлся как нельзя более кстати, хотя в сухом остатке Турция все равно ничего не выиграла. Арабская улица традиционно не признает турецкого лидерства, точно так же, впрочем, как и иранского. Не оправдались и надежды на «Братьев-мусульман»: режим Мухаммеда Мурси рухнул, и египетские военные быстро навели в стране порядок – без всякого турецкого участия.

Не оправдала себя и политика Анкары в сирийском конфликте. Поддерживая боевиков, воюющих против правительственных войск, Турция не приобрела ни влияния в Сирии, ни международного авторитета – как страна, поддерживающая силы свободы и демократии. Наоборот, о Турции всё чаще говорят как о государстве, которое привечает джихадистов со всего мира, предоставляя им тыловую базу и коридоры перехода на сирийскую территорию.

Сейчас Анкара дала задний ход. Далеко не случайно примерно месяц назад турецкие власти выдворили из страны около 1200 иностранцев, прибывших в страну специально для того, чтобы перейти сирийскую границу и воевать на стороне оппозиции. В местной прессе писали, что почти все иностранцы – граждане стран Евросоюза, а также «чеченцы» (так в Турции называют жителей республик Северного Кавказа и других российских мусульман).

Действительно, иностранные борцы за сирийскую демократию мало соответствуют образу героев-освободителей. Это или банальные наемники и откровенные бандиты, или фанатики, или всё вместе – как в случае с бывшим дагестанским милиционером, который установил «шариатскую власть» в одной отдельно взятой сирийской деревне, где устраивал публичные порки и казни несогласных. Как рассказали местные жители, затерроризированные арабы с большим трудом избавились от благодетеля с помощью «своих» боевиков, которые прогнали экс-милиционера в Турцию, где, по слухам, он сразу угодил в тюрьму.

В общем, следует признать, что джихадисты, обосновавшиеся в Сирии, представляют угрозу как для Израиля, так и для Турции. Не меньше точек соприкосновения и в иранском вопросе. Мотивы сторон просты и понятны. Ирано-американская разрядка, наступившая после 35 лет холодной войны, добавила головной боли Израилю, и без того озабоченному последствиями «арабской весны». Получив свободу маневра, Тегеран наверняка попытается усилить свое влияние вдоль северных границ Израиля – в Ливане и Сирии, где израильтяне много лет пытаются вести свою игру.

Сотрудничество с Турцией может пойти Израилю только на пользу. Дело в том, что, хотя Анкара на словах и приветствует ирано-американскую разрядку, на самом деле она не может ей нравиться по определению. Реабилитация Исламской республики означает возникновение серьезного конкурента в борьбе за доминирование на Ближнем Востоке. В еще большей степени перспектива сильного и влиятельного Ирана беспокоит Израиль.

Конечно, можно возразить, что временное совпадение интересов вовсе не означает стратегического партнёрства. Действительно, но только если это совпадение временное или разовое. Но когда интересы совпадают гораздо чаще, чем расходятся, то почему бы не назвать вещи своими именами?