Стрельбы

Вот и наступил этот день. День настоящей мужской работы, ради которой, собственно, мы и собраны здесь. Здесь – это учебный танковый полк в пос. Песчанка близ Читы.
- А чем же вы могли ещё там заниматься, кроме того, как учиться Родину защищать? – спросит недоумевающий читатель, - И при чём тут пафос такой?
В том- то и дело, что подобные дни, за все полгода службы в «учебке», можно пересчитать едва ли не на пальцах одной руки…. А чем занимались? О…. Это отдельный рассказ. Рыли окопы, например…. Приходил старший по званию офицер, оглядывал критическим взглядом диспозицию….
-Какой дурак располагает окоп в таком месте!

Далее шёл отборный поток ненормативной лексики для остроты восприятия и лучшего понимания собственной несостоятельности подчинённым.
]]>
-Закопать!! Вырыть вот тут! - и направлял указующий перст в нужное место. Через пару часов приходил следующий «стратег» и ситуация повторялась с точностью до наоборот. Но это, хоть с натяжкой, можно ещё отнести к «тяготам армейской службы», которые солдат должен стойко переносить, следуя наставлениям устава. А ночные разгрузки леса, или угля из вагонов? Когда нас поднимали среди ночи, грузили в машины и везли на станцию. Разгружать лес было хоть и тяжело, но всё же намного легче, чем уголь…. Уголь…. Я до сих пор с содроганием вспоминаю холодные зимние забайкальские ночи, когда ты лежишь со своими товарищами у вагона и отгребаешь голыми руками с рельсов уголь, чтобы можно было оттолкать затем вагон в сторону. Вот, вроде всё, рельсы свободны, вокруг только горы угля, они поблескивают в лунном свете и мы, как муравьи облепляем вагон, пытаясь общими усилиями сдвинуть его….
-Твою мать! – раздаётся возмущённый крик, - Ты куда, козёл, смотришь! Эти слова адресованы одному из нас, который неосторожным движением обрушил горку угля на рельсы и надо расчищать опять…. Руки и лица все чёрные, пальцы уже не гнутся, хочется лечь и больше не двигаться ….
-По машинам! – наконец раздаётся команда сопровождающего офицера…. И в тот момент это самая желанная команда на свете…. Мы забираемся в кузов «Урала», под тент, прижимаемся плотнее плечами друг к другу…. Так теплее и можно подремать. До части ещё минут сорок…. Около четырёх утра. Подъём в шесть и потому мы, не умываясь, валимся в кровати….
Или строительство дачи командующему округом. В заповедном лесу, на берегу небольшого пруда, созданного руками солдат. Там проходили «боевую учёбу» все рода войск…. И мотострелки, и ребята из ВВС, и танкисты, и десантники, связисты, и из частей химзащиты…. Вот моряков не было…. Нет моря в Забайкальском Военном Округе…. Строили дворец, облагораживали территорию. За дёрном, которым покрывали склон дамбы, ездили на «Урале» в лес. Во время одной из таких поездок, наш «Урал», подгибая под себя очередную сосёнку, заглох. Аккумулятор был уже никакой, а ручкой, он заводиться не хотел, несмотря на все матерные обращения к нему и к водителю, взводного. Несколько часов в лесу. Отчётливо замаячила перспектива выбираться пешком, не зная дороги…. Но, что это? Выстрелы! Совсем неподалёку! Взводный бежит рысью на звук…. Через полчаса он возвращается на БМП. К нашему счастью, группа офицеров охотилась на ней неподалёку. Дёрнули. Завелся «Урал». Вернулись. А те солдаты, что по пояс в воде целый день чистили дно пруда, чтобы не дай бог, командующий, или его пристяжные, не накололи ножку. Кого волновало, что солдаты сплошь покрывались чирьями? Он должен стойко переносить….
Столовая. Рота, человек около ста, стоит построенная «коробкой» у входа. Старшина Кольцов, как настоящий актер, слегка усмехаясь, держит паузу.… А вот и команда.
- Рота, слева, по одному, бегом, марш! – и тут же, - Отставить!
Рванувшиеся солдаты возвращаются обратно в строй. Нет, он не садист. И на него очень приятно смотреть, когда он идёт по плацу отдавать рапорт комбату. Так, как ходит он, не ходил в полку никто. Строен, подтянут, строевой шаг у него будто от рождения. Почему же он поступает так? Он не понимает, что это издевательство? Скорее всего…. Он сам прошёл через это и, наверняка, искренне считает, что и другие тоже должны. Правда, однажды всё это закончилось. В полк пришёл новый командир – подполковник Новосёлов. Это был офицер, каких, к сожалению, редко можно встретить в армии. Высокий, стройный, хотя уже и немолодой, выдержанный, умный. Естественно, я не имел чести общаться с ним, но его ум, светился в его глазах, да и знак Академии генерального штаба тоже о чём-то говорил. Он был единственный из офицеров никогда не употреблявший в речи своей матерных слов. Однажды он увидел, как солдаты вынуждены по команде бежать в столовую для приёма пищи.
- Отставить бегом! – дал он команду, - И запомните, товарищ старшина, впредь – только шагом. Вы поняли меня?
- Так точно! – и Кольцов заиграл желваками. Но больше мы не бегали. Это наш командир полка ввёл правило, что в воскресенье солдат мог после обеда спать целых два часа, кроме тех, кто в наряде. И городок буквально вымирал в это время.
Или комбат наш, капитан Зубов. Виртуозный матершинник, бабник, высокий и широкоплечий красавец, смелый и справедливый. Как-то раз, распекая меня перед строем, по привычке выдал: «….. твою мать!» Я сделал невинные глаза и спросил: «Так вы и есть мой отец, товарищ капитан? Я всю жизнь искал его…»
- Что?! – он на секунду оторопел, а затем смысл моих слов дошёл до него.
- Ну, ты, боец! Ну, даёшь…. Я – комбат! А значит отец всем своим солдатам! Понял?!
- Так точно! – гаркнул я, поедая его глазами.
- Разойдись! – дал он команду и пошёл сам, покачивая головой, усмехаясь и что-то говоря про себя. Но с тех пор, он подобным образом ко мне не обращался.
Хочу привести пример его смелости. Батальону предстояло выполнить упражнение по метанию боевой гранаты из танка. Суть проста. Ты, сидя в танке, срываешь с гранаты чеку, бросаешь её на пол, а гранату метаешь наружу. Один боец из третьего батальона, с перепугу, или просто перепутав, бросил внутрь гранату, а метнул из танка чеку…. Его и сидящего рядом офицера, спасла выучка по покиданию экипажем танка…. До взрыва гранаты было секунды три, они успели…. Мы были наслышаны об истории этой и определенное напряжение присутствовало. Видя это, комбат спросил нас: «Что, сынки, ссыте? Понимаю…. Но что вы её, дуру, боитесь? Она же не страшная совсем….» С этими словами он взял в руки гранату, отогнул усики и выдернул чеку. Рычаг, приводящий в действие взрыватель, он зажал, поэтому граната и не взрывалась. Он пронёс её так перед всем строем.
- Ну, теперь, сынки, поняли, что не надо бояться? – спросил он. Аккуратно вставил чеку на место и загнул усики, фиксирующие её. Так мог поступить только по настоящему смелый человек. Батальон выполнил упражнение без происшествий.
И вот, стрельбы. Танки ровной линией стоят на директрисе. Нет, директриса в данном случае, не директор школы женского рода. Вышка, поле, мишени, танки. Танк, хоть это и морально устаревший Т-62 – это танк. Когда ты видишь несущуюся, развёрнутую в боевом порядке танковую роту, в клубах сизого солярного выхлопа и поднятой пыли, рвущую в остервенении гусеницами землю, с направленными на тебя 115 миллиметровыми орудиями, изрыгающими огонь, мало кого это оставит равнодушным. Особенно, если они несутся на твой окоп. Рёв десятка 580 сильных моторов наполняет страхом и ужасом все окрестности.
Но пока, они мирно стоят у рубежа. Лобастые, спокойные и одновременно грозные. С каким зверем сравнить его? Наверное, природа не создала и не может создать ничего более страшного, чем человек, для уничтожения себе подобных. Как говорили нам офицеры, в современном бою жизнь танка исчисляется минутами, и за это время он должен как можно дороже продать её. Но сейчас не бой, сейчас стрельбы. Мы знаем, что мишеней – три. Одна в виде танка противника и для зачёта в неё надо обязательно попасть, хотя бы раз, и две мишени - для пулемёта. Как они будут подниматься, где, в какой последовательности, успеет ли заряжающий обеспечить за минуту 3 артвыстрела? От всего этого зависит результат твоих стрельб. Да, в этих танках нет автомата, для заряжания орудия, его роль и выполняет заряжающий, самая незначительная и, в то же время, самая важная часть экипажа. Это он, в условиях несущегося по бездорожью танка должен вытащить из боеукладки 37 килограммовый снаряд, зарядить орудие, отбить рычаг стопора, фиксирующего его после выстрела, крикнуть: «Готов!», вжаться в броню, чтобы не зацепило колыхающимся казёнником и, потом, после выстрела, когда башня наполняется едкими пороховыми газами, оттолкнуть горячую гильзу в сторону и повторить всё вновь. Хотя…. Разве меньше зависит от командира, который во все глаза всматривается через тримплексы и ищет мишень. Увидев её, он, поворачивает башню в нужном направлении, и даёт наводчику первоначальные данные о цели. Или от наводчика, который должен учесть и скорость сближения, и возможный боковой ветер, и вовремя произвести выстрел, или открыть пулемётный огонь. Это на современных танках есть лазерные дальномеры и бортовые компьютеры, просчитывающие и скорость, и боковой ветер, и множество других факторов. Это на них стоят автоматы для заряжания орудия…. А механик-водитель? Он обеспечивает максимально возможную плавность хода, должен держать дистанцию с другими танками, не порвав линию строя. Да, действительно, экипаж должен действовать, как единое целое. Мы договариваемся с Ванюшей, что я буду заряжающим у него, а он у меня. Ванюша – простой тульский парень, после политеха. Не герой внешне. Не драчлив и не задирист. И, может быть, в бытовом конфликте отойдёт в сторону, если дело не будет касаться святых для него вещей. Но, в бою, я знаю, могу стопроцентно положиться на него, он не подведёт и не струсит. Вот и экипажи уже стоят у машин. Мы - у своего танка, на лобастой башне которого бортовой номер – 754. С вышки управления раздаётся мелодичный сигнал, означающий: «По машинам!» Запрыгиваем в строгой последовательности на свои места, подключаем ларинги шлемов к переговорному устройству, докладываем командиру о готовности. Я быстро, ещё на месте, закладываю снаряд в орудие - всё экономия нескольких секунд. Механик завёл двигатель. Все готовы... Сигнальная ракета...
-Всё, мужики, с Богом! Вперёд! – кричит сержант Яблонский. Он и Ваня припадают к тримплексам - надо увидеть первую цель и попытаться определить последовательность их появления.
-Пулемётная! Слева 10! - кричит сержант и поворачивает немного башню. Цель совсем рядом и важно успеть накрыть её, пока не промчались мимо.
- Давай, Ваня! Короткими!! Вот так!! А, сука, легла, знай наших!!
- Командир! Справа 800 - цель! Танк! – это уже Иван. Башня поворачивается и ствол нацеливается на "танк" противника. Теперь, куда бы мы не шли, ствол будет сопровождать цель, пока ему не укажут другую. Это работает мудрёное устройство – танковый стабилизатор. Залп!
- Попали! С первого раза попали! Женя, не подведи! – кричит командир.

Наступает моя пора. Отталкиваю ногой горячую гильзу в сторону. Едкий дым. Так, снаряд. Как качает, зараза! Ага, вошёл…. Затвор, закрываясь, мягко отодвигает руку в сторону. Отбил стопор. Прижался.
- Готов!
Несколько секунд. Ваня делает поправку. Залп!
- Попали!! Мужики!! Так его! Давай ещё!
Всё повторяется. Третий снаряд тоже ложится в цель и мишень исчезает. Время, отведённое на её поражение, прошло. Я успел. Я не подвёл экипаж. Счастлив. Моя работа закончилась.
- Справа 15 - гранатомётчик! – это опять Иван.
- Вижу, поворачиваю! Спокойнее, Ванюша! Патронов ещё хватит! Так его! Так!!
Фонтанчики, взметаемые пулями, приближаются к мишени и, наконец, она падает.
- Всё, мужики!! Мы сделали их! Сделали!
Счастливо смеёмся. Через несколько секунд, дойдя до края огневого рубежа, разворачиваемся и, танк на полной скорости несётся на исходную. Минута отдыха. Сейчас буду стрелять я, а Ванюша обеспечит мне артвыстрелы. Я знаю, он не подведёт…

Грустна украинская песнь. Донецкие хроники

Рассказы бывалого танкиста

За пять секунд до чуда

Сатисфакция или своевременное извинение

Всегда виноват солдат