Цивилизационный взгляд на турецко-российские отношения ("Stratejik Dusunce Enstitusu", Турция)

Восприятие государства

Во-первых, обращает на себя внимание сходство государственных традиций, политической и управленческой культуры турецкого и русского народов. Если вести отсчет истории России с Древнерусского государства, то можно увидеть, что восприятие государства, которое сформировалось в сознании российского общества за 1100 лет, возникает из соединения таких понятий, как сила, власть и покорность. В период правления таких лидеров, как Иван Грозный, Петр I, Сталин (которых Запад относит к «авторитарным руководителям» и даже «диктаторам»), в роли фактора, влиявшего на изменение и развитие российского общества, выступало именно государство, и именно такой подход позволял обеспечить независимость и силу России на международной арене. Схожим образом периоды правления Чингисхана, Тимура, Мехмеда II Завоевателя, Сулеймана I Великолепного стали «поворотными моментами» в тюркской и турецкой истории. Ведь в управленческих кодах турок тоже, можно сказать, глубоко укоренился образ «сильного государства во главе с харизматичным лидером».

Государственный аппарат турки наделяют ролью некоей свято чтимой и обеспечивающей справедливость «надстройки», выражая это в таких понятиях, как «великодушное государство», «верховное государство», «отечество». Русские, употребляя понятие «gosudarstvo» (государство), которое этимологически происходит от «законного права на управление», приняли концепт «velikoe gosudarstvo» (великое государство). Все это обнаруживает отчетливую параллель в подходах двух народов к восприятию страны. Идея о том, что «сильным государством» управляет «сильный лидер», приобрела легитимность в доисламский период в рамках концепции тюркских народов «кут», постулирующей, что властные полномочия даются свыше, с наступлением исламской эры — в рамках концепции «халиф — наместник Аллаха на земле». У русских это восприятие нашло выражение в таких закрепляющих самодержавие оборотах речи, как «власть царю дана Богом через Церковь», «Boj’ya volya» (Божья воля), «Pomazannik Bojiy» (помазанник Божий) или, в советский период, «Velikiy Vojd» (великий вождь).

Духовность

Несмотря на разные религии турецкого и русского народов, характерная для восточных обществ склонность к фатализму и мистицизму есть как у турок, так и у русских. Концепция фатализма, которая у турок подчас бывает слишком преувеличена, по-прежнему распространена и в российском обществе — вопреки советскому периоду и воспитанию русских в рамках марксистского учения, коренным образом отрицавшего фатализм. В повседневном турецком языке эта ситуация отражается в употреблении таких фраз, как «если суждено», «судьба» или «не судьба»; а в русском языке — «Ne day Bog» (не дай Бог) или «Sud’ba takaya» (судьба такая). Вместе с тем, высокий интерес турецкого и российского обществ к гаданиям и предсказаниям, наличие схожих суеверий (как, например, бросать в свято почитаемых местах монетку и загадывать желание, верить в сглаз и то, что свист в доме, стояние на пороге, встреча черной кошки — дурные приметы) наглядно показывают, как турки и русские на самом деле культурно и духовно близки друг другу.

Экспансионистская концепция

Хотя исторически экспансионистские концепции турецкой и российской цивилизаций возникли как противоположные друг другу с геополитической точки зрения, между ними также можно обнаружить много общего. В своей знаменитой теории этногенеза ученый Лев Гумилев определяет суперэтнос как «смешанную структуру, состоящую из нескольких этносов, возникших в определенном регионе и взаимосвязанных социально-экономическим, культурным и политическим общением» и в качестве примера приводит мусульман и христиан. Русский этнос, который, как считается, является лидером православного мира, сформулировал доктрину «Москва — третий Рим» (начиная с того момента, как она стала возвышаться как независимое княжество) и взял на себя роль спасителя всех христианских народов, создав, таким образом, правовую основу русского экспансионизма. Схожим образом обстоит дело с доктриной «общественного порядка, созданного Богом во Вселенной», которая легла в основу экспансионизма турецкого этноса, лидера мусульманского суперэтноса, и была нацелена на распространение величия и ценностей ислама и в философском смысле отстаивала идею о том, что «Аллах — единственный», а «ислам является идеальной религией для человечества». Конечно, здесь следует добавить, что как «идеал мирового господства тюркских народов» доисламского периода, так и концепция «лидерства мировой пролетарской революции», которая получила развитие у русских в советский период, позволяют прийти к выводу, что общность экспансионистских концепций восходит не только к религии, но и продиктована структурными особенностями двух обществ.

Поликультурная общественная структура

Примечательно, что возникновение турецкой и русской цивилизаций, в отличие от скудности, в которой развивалось большинство других народов на Западе и Востоке, происходило на полиэтнической, поликультурной, полирелигиозной основах. Когда в разные периоды своей истории на территориях, где было установлено господство турок, они вступали в культурное взаимодействие с другими языковыми, религиозными и этническими элементами, турки не воспринимали их в качестве «чужих». При этом цивилизационное наследие, приобретенное благодаря такому культурному взаимодействию, в котором участвовали китайская, персидская, арабская, славянская, эллинская, римская и другие цивилизации, заложило основы для многовекового сосуществования и сохранения идентичностей десятков разных этнорелигиозных элементов в составе одного государства в османский период. С расширением территорий русского этноса, который рассматривается некоторыми экспертами как смесь финно-угорских, восточно-славянских и восточно-тюркских элементов, число сосуществующих с ним разных этнорелигиозных групп также возросло. Для сохранения приобретенного плюрализма в России была выработана надидентичность: в период СССР она называлась «sovetskiy