Казаки и Первая мировая война. Часть V. Кавказский фронт

Вот технические регламенты таможенного союза. Кавказский фронт отличался от фронтов западного театра Великой войны тем, что не знал поражений. В любое время года здесь велась не окопная позиционная война, как в иных местах, а шли активные боевые действия с обходами, охватами, окружениями и решительными прорывами. Казаки составляли до половины численности войск этого фронта. Барон Будберг писал: «Численно небольшая, но сильная духом Кавказская армия в руках талантливого и волевого вождя генерала Юденича стала непоколебимой стеной на пути захватнических планов Энвер-Паши, мечтавшего не только о завладении Кавказом и Туркестаном, но и о дальнейшем вторжении в восточные пределы Poссии». Эту мечту о «Туранском царстве» от Казани и Урумчи до Суэца военный министр Турции Энвер-Паша пронёс через всю свою жизнь. Уже будучи побеждённым, свергнутым и изгнанным из Турции, он пытался реализовать её, пользуясь гражданской войной в России. Он метался между красными и белыми, националистами и сепаратистами, наконец, примкнул к басмачам, но был убит клинком красного конника и похоронен в Таджикистане. Однако обо всём по порядку.

С началом войны в Османской империи не было согласия - вступать ли в войну или придерживаться нейтралитета и, если вступать, то на чьей стороне. Большая часть правительства выступала за нейтралитет. Однако в неофициальном младотурецком триумвирате, олицетворявшем партию войны, военный министр Энвер-паша и министр внутренних дел Талаат-паша были сторонниками Тройственного союза, но Джемаль-паша, министр общественных работ, был сторонником Антанты. Однако присоединение Османии к Антанте было полной химерой, и Джемаль-паша это вскоре понял. Ведь уже в течение нескольких веков антитурецкий вектор был основным в европейской политике, а весь XIX век европейские державы активно рвали на куски османские владения. Об этом более подробно писалось в статье «Казаки и первая мировая война. Часть I, довоенная». Но процесс раздела Османии не был закончен и страны Антанты имели виды на турецкое «наследство». Англия настойчиво планировала овладеть Месопотамией, Аравией и Палестиной, Франция претендовала на Киликию, Сирию и Южную Армению. Обе они решительно желали России ничего не давать, но вынуждены были считаться и пожертвовать частью своих интересов в Турции во имя победы над Германией. Россия претендовала на черноморские проливы и турецкую Армению. Учитывая геополитическую невозможность вовлечения Османии в Антанту, Англия и Франция всячески стремились отсрочить начало вступления Турции в войну, чтобы боевые действия на Кавказе не отвлекали русские войска с европейского театра войны, где действия русской армии ослабляли главный удар Германии на Запад. Немцы же, наоборот, пытались ускорить нападение Турции на Россию. Каждая сторона тянула в свою сторону. 2 августа 1914 года, под нажимом турецкого военного министерства, был подписан германо-турецкий союзный договор, по которому турецкая армия фактически отдавалась под руководство германской военной миссии. В стране была объявлена мобилизация. Но в это же самое время турецкое правительство опубликовало декларацию о нейтралитете. Однако 10 августа в Дарданеллы вошли немецкие крейсеры «Гёбен» и «Бреслау», ушедшие из Средиземного моря от преследования британского флота. Эта, почти детективная история, стала решительным моментом в деле вступления Турции в войну и требует некоторого пояснения. Образованная в 1912 году, Средиземноморская эскадра кайзеровских ВМС под командованием контр-адмирала Вильгельма Сушона состояла всего из двух кораблей - линейного крейсера «Гёбен» и лёгкого крейсера «Бреслау». В случае начала войны эскадра, совместно с итальянским и австро-венгерским флотом, должна была препятствовать переброске французских колониальных войск из Алжира во Францию. 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии. В это время Сушон на борту «Гёбена» находился в Адриатическом море, в г. Пола, где крейсер проходил ремонт паровых котлов. Узнав о начале войны и не желая быть захваченным в Адриатике, Сушон вывел корабль в Средиземное море, не дожидаясь окончания ремонтных работ. 1 августа «Гёбен» прибыл в Бриндизи, где Сушон собирался пополнить запасы угля. Однако итальянские власти, вопреки прежним обязательствам, желали сохранить нейтралитет и отказывались не только вступать в войну на стороне Центральных держав, но и поставлять топливо для германского флота. «Гёбен» отплыл в Таранто, где к нему присоединился «Бреслау», после чего эскадра направилась в Мессину, где Сушону удалось получить 2 000 тонн угля с германских торговых судов. Положение Сушона было крайне тяжёлым. Итальянские власти настаивали на выводе германской эскадры из порта в течение 24 часов. Известия из Германии ещё более усугубили положение эскадры. Главком кайзеровского флота адмирал Тирпиц сообщал, что австрийский флот не намерен начинать боевые действия в Средиземном море и что Османская империя продолжает сохранять нейтралитет, вследствие чего Сушону не следует предпринимать поход к Константинополю. Сушон вышел из Мессины и направился на запад. Но британское Адмиралтейство, опасаясь прорыва германской эскадры в Атлантику, приказало своим линейным крейсерам направляться к Гибралтару и перекрыть пролив. Поставленный перед перспективой быть запертым в Адриатике до конца войны, Сушон решил, несмотря ни на что, следовать в Константинополь. Он поставил себе цель: «…вынудить Османскую империю, даже против её воли, начать военные действия в Чёрном море против её исконного врага – России». Эта вынужденная импровизация простого немецкого адмирала имела колоссальные негативные последствия, как для Турции, так и России. Появление двух мощных кораблей на рейде Стамбула вызвало бурную эйфорию в турецком обществе, подравнивало силы русского и турецкого флотов и окончательно склонило чашу весов в пользу партии войны. Дабы соблюсти юридические формальности, вошедшие в Чёрное море немецкие крейсера «Гёбен» и «Бреслау» были переименованы и «проданы» туркам, а немецкие моряки одели фески и «стали турками». В результате не только турецкая армия, но и флот оказались под командованием немцев.


9 сентября последовал новый недружественный шаг, турецкое правительство объявило всем державам, что оно приняло решение отменить режим капитуляций (льготное правовое положение иностранных граждан), а 24 сентября правительство закрыло для судов Антанты проливы. Это вызвало протест со стороны всех держав. Несмотря на всё это, большинство членов турецкого правительства, в том числе великий визирь, всё ещё выступали против войны. Более того, в начале войны нейтралитет Турции вполне устраивал Германию, рассчитывавшую на быструю победу. А присутствие в Мраморном море такого мощного корабля, как «Гёбен», сковывало значительную часть сил британского Средиземноморского флота. Однако после поражения в Марнской битве и успешных действий российских войск против Австро-Венгрии в Галиции, Германия стала рассматривать Османскую империю как выгодного союзника. Она вполне реально могла угрожать английским колониальным владениям в Ост-Индии и британским и российским интересам в Персии. Ещё в 1907 году между Англией и Россией был заключён договор о разделе сфер влияния в Персии. Для России граница влияния простиралась в северной Персии до линии городов Ханекин на турецкой границе, Иезд и селение Зюльфагар на афганской границе. Тогда Энвер-паша вместе с немецким командованием решили начать войну без согласия остальных членов правительства, поставив страну перед свершившимся фактом. 21 октября Энвер-паша стал верховным главнокомандующим и получил права диктатора. Первым же приказом он дал указание адмиралу Сушону вывести флот в море и атаковать русских. Турция объявила «джихад» (священную войну) странам Антанты. 29-30 октября турецкий флот под командованием германского адмирала Сушона обстрелял Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск (в России это событие получило неофициальное название «Севастопольская побудка»). В ответ 2 ноября Россия объявила Турции войну. 5 и 6 ноября за ней последовали Англия и Франция. Вместе с тем, полезность Турции как союзника сильно уменьшалась тем, что Центральные державы не имели с ней сообщения ни по суше (между Турцией и Австро-Венгрией располагалась ещё не захваченная Сербия и пока что нейтральная Болгария), ни по морю (Средиземное море контролировалось Антантой). Несмотря на это, в своих мемуарах генерал Людендорф считал, что вступление Турции в войну позволило странам Тройственного союза сражаться на два года дольше. Втягивание Османии в мировую войну повлекло для неё трагические последствия. В результате войны Османская империя лишилась всех своих владений за пределами Малой Азии, а потом и вовсе перестала существовать. Не менее драматические последствия прорыв «Гёбена» и «Бреслау» в Константинополь и последовавшее за этим эмоциональное вступление Турции в войну повлек для Российской Империи. Турция закрыла Дарданеллы для торговых судов всех стран. Ещё ранее Германией были закрыты для России датские проливы на Балтике. Таким образом, было перекрыто около 90% внешнего товарооборота Российской империи. У России осталось два порта, пригодных для перевозки большого количества грузов - Архангельск и Владивосток, но провозная способность железных дорог, подходивших к этим портам, была невысокой. Россия стала похожа на дом, попасть в который можно только через дымовую трубу. Отрезанная от союзников, лишенная возможности экспортировать зерно и импортировать вооружение, Российская Империя постепенно начинала испытывать серьезные экономические затруднения. Именно экономический кризис, спровоцированный закрытием черноморских и датских проливов, весьма существенным образом повлиял на создание в России «революционной ситуации», которая в итоге привела к свержению династии Романовых, а потом и к Октябрьской Революции.

Вот таким образом Турция и Германия развязали войну на юге России. Между Россией и Турцией возник Кавказский фронт протяженностью в 720 километров, он простирался от Черного моря до озера Урмия в Иране. В отличие от Европейских фронтов, здесь не было сплошной линии окопов, рвов, заграждений, боевые действия сосредотачивались вдоль перевалов, узких трактов, горных дорог, часто даже козьих троп, где было сосредоточено большая часть вооруженных сил сторон. Обе стороны готовились к этой войне. Турецкий план операций на Кавказском фронте, разработанный под руководством военного министра Турции Энвера-паши, совместно с германскими военными специалистами, предусматривал осуществить вторжение турецких войск в Закавказье с флангов через район Батума и Иранский Азербайджан, с последующим окружением и уничтожением русских войск. Турки рассчитывали уже к началу 1915 года захватить всё Закавказье и, подняв на восстание мусульманские народы Кавказа, отбросить русские войска за Кавказский хребет. Для этой цели они располагали 3-ей армией, состоявшей из 9, 10, 11 армейских корпусов, 2-й регулярной кавалерийской дивизии, четырёх с половиной иррегулярных курдских кавалерийских дивизий, пограничных и жандармских частей и двух пехотных дивизий переброшенных из Месопотамии. Курдские формирования в боевом отношении были плохо подготовлены и слабо дисциплинированы. Турки относились к курдам с большим недоверием и не придавали этим формированиям пулемётов и артиллерии. Всего на границе с Россией турки развернули силы до 170 тысяч человек при 300 орудиях и готовили наступательные действия.

Поскольку основным фронтом для русской армии был русско-австро-германский, Кавказская армия для глубокого наступления не планировалась, а должна была активно обороняться на приграничных горных рубежах. Русские войска имели задачу удержать дороги на Владикавказ, Дербент, Баку и Тифлис, оборонять важнейший промышленный центр Баку и не допустить появления турецких сил на Кавказе. В начале октября 1914 года Отдельная Кавказская армия имела в своём составе: 1-й Кавказский армейский корпус (в составе 2-х пехотных дивизий, 2-х артиллерийских бригад, 2-х Кубанских пластунских бригад, 1-ой Кавказской казачьей дивизии), 2-й Туркестанский армейский корпус (в составе 2-х стрелковых бригад, 2-х артиллерийских дивизионов, 1-ой Закаспийской казачьей бригады). Кроме того было несколько отдельных частей, бригад и дивизий из казаков, ополченцев, рабочих, пограничников, полицейских и жандармов. Перед началом боевых действий Кавказская армия была рассредоточена на несколько групп в соответствии с операционными направлениями. Главных было два: Карское направление (Карс - Эрзерум) в районе Ольты – Сарыкамыш - Кагызман и Эриванское направление (Эривань - Алашкерт). Фланги прикрывались отрядами, сформированными из пограничной стражи, казаков и ополчения: правый фланг - направление вдоль Черноморского побережья к Батуму, а левый - против курдских районов. Всего в армии было 153 пехотных батальона, 175 казачьих сотен, 350 орудий, 15 сапёрных рот, общая численность достигла 190 тысяч человек. Но в беспокойном Закавказье значительная часть этой армии была занята охраной тылов, коммуникаций, побережья, некоторые части Туркестанского корпуса находились ещё в процесс переброски. Поэтому на фронте было 114 батальонов, 127 сотен и 304 орудия. 19 октября (2 ноября) 1914 года русские войска перешли турецкую границу и стали стремительно продвигаться вглубь турецкой территории. Турки не ожидали столь быстрого вторжения, их регулярные части были сосредоточены на тыловых базах. В бой вступали только передовые заслоны и курдские ополченцы.

Эриванский отряд предпринял стремительный рейд. Основой отряда была 2-я Кавказская казачья дивизия генерала Абациева, а в голове шла 2-я пластунская бригада генерала Ивана Гулыги. Пластуны, казачья пехота, были в то время своего рода частями специального назначения, которые выполняли дозорные, разведывательные и диверсионные задачи. Они славились исключительной выносливостью, могли двигаться почти без остановок, дорог, а на маршах порой опережали конницу, отличались отличным владением стрелковым и холодным оружием. Ночью предпочитали брать противника в ножи (штыки), без выстрелов, молча вырезая дозоры и небольшие подразделения противника. В бою их отличала холодная ярость и спокойствие, что внушало ужас врагу. Из-за постоянных маршей и переползаний, казаки-пластуны выглядели как оборванцы, что было их привилегией. Как заведено было у казаков, важнейшие вопросы пластуны обсуждали на кругу. 4 ноября 2-я Кавказская казачья дивизия и Закаспийская казачья бригада вышли к Баязету. Это была серьёзная крепость, которая в прошлых войнах играла стратегическую роль. Однако турки не успели расположить здесь большой гарнизон. Увидев, что приближаются русские войска, османский гарнизон бросил крепость и бежал. В результате Баязет заняли без боя. Это был серьёзный успех. Затем казаки двинулись на запад, в Диадинскую долину, в двух боях смели курдские и турецкие заслоны, и взяли город Диадин. Было захвачено много пленных, оружия и боеприпасов. Казаки Абациева продолжали успешное наступление и вошли в Алашкертскую долину, где соединились с пластунами генерала Пржевальского. Вслед за конницей продвигалась пехота, которая закреплялась на занятых рубежах и перевалах. Азербайджанский отряд генерала Чернозубова в составе 4-й Кавказской казачьей дивизии и 2-й Кавказской стрелковой бригады разгромил и выгнал турецко-курдские силы, вошедшие в западные районы Персии. Русские войска заняли районы Северной Персии, Тавриз и Урмию. На ольтинском направлении 20-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Истомина вышла на рубеж Ардос - Ид. Сарыкамышский отряд, сломив сопротивление противника, с боями 24 октября вышел к окрестностям крепости Эрзерум. Но Эрзерум был мощнейшим укрепрайоном, и до 20 ноября здесь происходило встречное Кеприкейское сражение. На этом направлении турецкая армия смогла отбить наступление Сарыкамышского отряда генерала Берхмана. Это окрылило германо-турецкое командование и придало им решимости начать наступательную операцию на Сарыкамыш.

Вместе с тем, 19 октября (2 ноября) османские войска вторглись на территорию Батумской области Российской империи и инспирировали там восстание. 18 ноября русские войска оставили Артвин и отступили в сторону Батума. Положение осложнялось тем, что аджарцы (часть грузинского народа, исповедующая ислам), восстали против русских властей. В результате под контроль турецких войск перешла Батумская область, за исключением Михайловской крепости и Верхне-Аджарского участка Батумского округа, а также город Ардаган Карской области и значительная часть Ардаганского округа. На оккупированных территориях турки, при содействии аджарцев, осуществляли массовые убийства армянского и греческого населения.

Таким образом, война на Кавказском фронте началась наступательными действиями обеих сторон и боестолкновения приняли маневренный характер. Кавказ стал полем брани для кубанских, терских, сибирских и забайкальских казаков. С наступлением зимы, которая в этих местах непредсказуема и сурова, учитывая опыт прошлых войн, русское командование намеревалось перейти к обороне. Но турки неожиданно предприняли зимнее наступление с целью окружения и уничтожения Отдельной Кавказской армии. Турецкие войска вторглись на российскую территорию. В Тифлисе воцарилось уныние и паника – о трёхкратном превосходстве турок в силах на Сарыкамышском направлении не говорил только ленивый. Граф Воронцов-Дашков, 76 летний наместник Кавказа, главнокомандующий войсками Кавказского ВО и войсковой наказной атаман Кавказских казачьих войск человек был бывалый, уважаемый и весьма заслуженный, но также пребывал в полной растерянности. Дело в том, что в декабре военный министр Энвер-паша, недовольный медлительностью командования армии, сам прибыл на фронт и возглавил 3-ю турецкую армию, а 9 декабря начал наступление на Сарыкамыш. Энвер-паша уже был наслышан и хотел на Кавказе повторить опыт 8-й немецкой армии по разгрому 2-ой русской армии в Восточной Пруссии. Но у плана было много слабых мест:
- Энвер-паша переоценил боеготовность своих сил
- недоучёл сложности горного рельефа местности и климата в условиях зимы
- фактор времени работал против турок (к русским непрерывно прибывали пополнения и всякое промедление сводило план на нет)
- у турок практически полностью отсутствовали люди знакомые с местностью, а карты местности были очень плохи
- у турок была плохая организация тыла и штаба.
Поэтому происходили страшные ошибки: так 10 декабря две турецкие дивизии (31 и 32) 10 корпуса, наступавшего по Ольтинскому направлению, устроили сражение между собой(!). Как указывается в мемуарах командира 10 турецкого корпуса: «Когда была понята ошибка, люди начали плакать. Это была душераздирающая картина. Мы целых четыре часа вели бой с 32-й дивизией. С обеих сторон бились 24 роты, потери убитыми и раненными составили около 2 тысяч человек».

По замыслу турок с фронта действия Сарыкамышского отряда должны были сковать 11-й турецкий корпус, 2-я кавалерийская дивизия и курдский кавалерийский корпус, в то время как 9-й и 10-й турецкие корпуса 9 (22) декабря начали обходной манёвр через Ольты и Бардус, намереваясь зайти в тыл Сарыкамышскому отряду. Турки выбили из Ольты значительно уступающий им по численности отряд генерала Истомина, но он отступил и не был уничтожен. 10 (23) декабря Сарыкамышский отряд сравнительно легко отбил фронтальную атаку 11-го турецкого корпуса и приданных ему частей. Заместитель Наместника генерал Мышлаевский принял на себя командование армией и вместе с начальником штаба округа генералом Юденичем уже 11-го числа были на фронте и организовали оборону Сарыкамыша. Сборный гарнизон настолько активно отражал удары турецких корпусов, что те остановились на подступах к городу. Подтянув к городу уже пять дивизий, Энвер-паша даже представить себе не мог, что они бьются всего с двумя сборными бригадами. Однако в самый ответственный момент генерал Мышлаевский пал духом и стал отдавать один за другим приказы об отступлении, а 15 декабря он вообще бросил войска и выехал в Тифлис. Юденич и Берхман возглавили оборону и решили не сдавать город ни при каких обстоятельствах. Русские войска непрерывно получали подкрепления. Прибывшая из Русского Туркестана Сибирская казачья бригада генерала Калитина (1-й и 2-й полки Сибирского казачьего войска, стоявшие до войны в г. Джаркент и прошедшие, как показали дальнейшие дела, прекрасную школу конных атак в горных условиях) учинила форменный разгром туркам под Ардаганом. Очевидец писал: "Сибирская казачья бригада, словно вынырнув из-под земли, сомкнутым строем, с пиками наперевес, широким наметом, почти карьером так неожиданно и резко атаковала турок, что они не успели защититься. Это было что-то особенное и даже страшное, когда мы смотрели со стороны и восхищались ими, сибирскими казаками. Покололи пиками, потоптали конями турок, а остальных забрали в плен. Никто не ушел от них...".



Не случайно «удаль молодецкую» на плакате олицетворяет казак. Именно казаки снова стали силой и символом победы.



Помимо получения подкреплений, пользуясь слабым давлением турок на других участках фронта, русские отводили с этих участков одну за другой наиболее сильные части и перебрасывали к Сарыкамышу. В довершение ко всему после оттепели с мокрым снегом ударил мороз, наш вечный и верный союзник, друг и помощник. Плохо одетая и промокшая с головы до ног турецкая армия начала замерзать в самом буквальном смысле этого слова, тысячи турецких солдат получили обморожения из-за мокрой обуви и одежды. Это привело к многотысячным небоевым потерям турецких сил (в некоторых частях потери доходили до 80% личного состава). После Ардагана сибиряки бросились к Сарыкамышу, где держали оборону города немногочисленные русские силы и вместе с подоспевшими кубанскими казаками и стрелками сняли осаду. Получившие подкрепление русские войска под командованием генерала Юденича наголову разгромили противника. 20 декабря (2 января) был отбит Бардус, а 22 декабря (4 января) был окружён и пленён весь 9-й турецкий корпус. Остатки 10-го корпуса были вынуждены отступить. Энвер-паша бросил войска, разбитые у Сарыкамыша, и пытался нанести отвлекающий удар под Караурганом, но русская 39-я дивизия, получившая потом имя «железной», перестреляла и переколола едва ли не все остатки 11-го турецкого корпуса. В итоге турки потеряли более половины численности 3-й армии, 90 000 человек убитыми, ранеными и пленными (в том числе 30 000 человек замерзшими), 60 орудий. Русская армия также понесла ощутимые потери - 20 000 убитыми и ранеными и более 6000 обмороженными. Общее преследование, несмотря на сильное утомление войск, продолжалось до 5 января включительно. К 6 января положение на фронте было восстановлено и русские войска из-за потерь и утомленности, остановили преследование. По заключению генерала Юденича, операция закончилась полным разгромом турецкой 3-й армии, она практически перестала существовать, русские войска заняли выгодное исходное положение для новых операций, территория Закавказья была очищена от турок, кроме небольшой части Батумской области. В результате этого сражения Русская Кавказская армия перенесла военные действия на территорию Турции на 30-40 километров и открыла себе путь вглубь Анатолии.



Победа подняла дух войск, вызвала восхищение союзников. Французский посол в России Морис Палеолог писал: «Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги». Эта победа оказала влияние и на союзников России по Антанте, турецкое командование было вынуждено оттянуть силы с Месопотамского фронта, что облегчило положение англичан. Кроме того Англия была встревожена успехами русской армии и английским стратегам уже мерещились русские казаки на улицах Константинополя. Они решили уже 19 февраля 1915 года начать Дарданелльскую операцию по захвату проливов Дарданеллы и Босфор с помощью англо-французского флота и десанта.

Сарыкамышская операция представляет пример довольно редкого образца борьбы против окружения, которая началась в обстановке обороны русских и закончилась в условиях встречного столкновения, с разрывом кольца окружения изнутри и снаружи и преследованием остатков обходного крыла турок. Это сражение еще раз подчеркивает огромную роль в войне смелого, инициативного, не боящегося принимать самостоятельные решения командира. В этом отношении верховное командование у турок и у нас в лице Энвер-паши и Мышлаевского, бросивших на произвол судьбы главные силы своих армий, считавшиеся ими уже потерянными, дают резко отрицательный пример. Кавказская армия была спасена настойчивостью в проведении решений частными начальниками, в то время как старшие командиры растерялись и готовы были отступать за крепость Карс. Прославили свои имена в этом сражении: командир Ольтинского отряда Истомин Н.М., командир 1-го Кавказского корпуса Берхман Г.Э., командир 1-й Кубанской пластунской бригады Пржевальский М.А. (двоюродный брат знаменитого путешественника), командир 3-й Кавказской стрелковой бригады Габаев В.Д. и многие другие. Великим счастьем России было то, что во главе русских сил фронта выдвинулся эффективный, мудрый, стойкий, смелый и решительный военный деятель суворовского типа, начальник штаба Кавказской армии Юденич Н.Н. Помимо суворовского девиза «бить, а не считать» он обладал редкостным для русского человека свойством и умением превращать недостатки своего положения в преимущества. За успех в операции под Сарыкамышем Николай II произвёл Юденича в генералы от инфантерии и наградил его орденом Святого Георгия IV степени, а 24 января уже официально назначил командующим Кавказской армией.



В 1915 году бои имели локальный характер. Русская Кавказская армия была строго ограничена в снарядах («снарядный голод»). Также войска армии были ослаблены переброской на европейский театр части ее сил. На Европейском фронте германо-австрийские армии вели широкое наступление, русские армии ожесточённо отбиваясь отходили, ситуация была очень тяжёлой. Поэтому, несмотря на победу под Сарыкамышем, на Кавказском фронте никакого наступления не планировалось. В русском тылу были созданы укрепленные районы – Сарыкамышский, Ардаганский, Ахалхацихский, Ахалкалахский, Александропольский, Бакинский и Тифлисский. Их вооружили старыми орудиями из запасов армии. Эта мера обеспечила свободу маневра для частей Кавказской армии. Кроме того был создан армейский резерв в районе Сарыкамыша и Карса (максимально 20-30 батальонов). Всё это позволило своевременно парировать действия турок на Алашкертском направлении и выделить экспедиционный корпус Баратова для действий в Персии.
В общем, совсем уж отсидеться в 1915 году не удалось. С другой стороны 3-я турецкая армия была восстановлена за счёт частей 1-й и 2-й Константинопольских армий и 4-й Сирийской и, хотя имела в своем составе 167 батальонов, после разгрома под Сарыкамышем большого наступления также не планировала. В центре внимания воюющих сторон была борьба за фланги. К концу марта русская армия с боями очистила от турок южную Аджарию и всю Батумскую область, окончательно ликвидировав там угрозу газавата. Но турецкая армия, выполняя план германо-турецкого командования по развертыванию «джихада», стремились вовлечь Персию и Афганистан в открытое выступление против России и Англии и добиться отторжения от России бакинского нефтеносного района, а от Англии нефтеносных районов Персидского залива. В конце апреля в Иран вторглись курдские конные отряды турецкой армии. Для исправления ситуации командование предпринимает контрудар под руководством начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова совместно с Донской пешей казачьей бригадой. Очень любопытна боевая судьба этой казачьей бригады и хочется остановиться на этом особо. Бригада была сформирована на Дону из безлошадной казачьей голытьбы и иногородних рекрутов Донской области. Служба в пехоте на Дону не была престижной, и казачьих офицеров пришлось заманивать туда всякими правдами и неправдами, даже обманным путём. Донские казаки уже 3 века были преимущественно конными, хотя до конца 17 века они были преимущественно пешими, точнее морпехами, по-русски «ладейной ратью». Тогда перестройка казачьего военного быта состоялась под воздействием указов Петра I, строго запретившего казакам выходить в Чёрном море и вести с турками Боспорскую войну во время его Великого посольства, а затем Северной войны. Об этом переформатировании донских казачьих войск более подробно писалось в статье «Азовское сидение и переход Донского войска на московскую службу». Перестройка тогда проходила очень непросто и была одной из причин булавинского восстания. Не удивительно, что пешая Донская бригада воевала поначалу неважно и получила характеристику «нестойкой». Но кровь и гены казачьего сословия делали своё дело. Положение начало меняться, когда бригаду прикомандировали к 1-й Кавказской казачьей дивизии терского атамана генерала Н.Н. Баратова. Этот воин умел расставлять акценты и вселять в войска уверенность и стойкость. Бригаду вскоре начали считать «стойкой». Но неувядаемой славой это соединение покрыло себя позднее, в боях за Эрзерум и Эрдзинджан, когда бригада заслужила славу «непобедимой». Приобретя специфический опыт горной войны, помноженный на казачью стойкость и доблесть, бригада превратилась в великолепное горно-стрелковое войско. Интересно, что всё это время, и «нестойкой», и «стойкой», и «непобедимой» бригадой командовал один и тот же человек, генерал Павлов.

В ходе войны на Кавказе очень обострился и принял катастрофический характер армянский вопрос, последствия которого не урегулированы до сих пор. Уже в начале боевых действий турецкие власти приступили к выселению армянского населения из прифронтовой полосы. В Турции развернулась жуткая антиармянская истерия. Западных армян обвиняли в массовом дезертирстве из турецкой армии, в организации саботажа и восстаний в тылу турецких войск. Около 60 тысяч армян, призванных в турецкую армию в начале войны, были разоружены, направлены на работы в тылу, а затем уничтожены. Потерпевшие поражение на фронте и отступавшие турецкие войска, к которым присоединились вооруженные курдские банды, дезертиры и мародёры, под предлогом «неверности» армян и их симпатий к русским безжалостно вырезали армян, грабили их имущество, разоряли армянские населенные пункты. Погромщики действовали самым варварским образом, потеряв человеческий облик. Очевидцы с ужасом и омерзением описывают зверства убийц. Великий армянский композитор Комитас, случайно избежавший смерти, не выдержал ужасов, очевидцем которых он стал, и лишился рассудка. Дикие зверства вызвали восстания. Наиболее крупный очаг сопротивления возник в г. Ван (Ванская самооборона), бывшем тогда центром армянской культуры. Боевые действия в этом районе вошли в историю под именем Ванского сражения.



Подход русских войск и армянских добровольцев спас от неминуемой гибели 350 тысяч армян, которые после отхода войск перебрались в Восточную Армению. Для спасения восставших, казачьи полки, резко повернули к Вану, организовав эвакуацию населения. Очевидец писал, что женщины с детьми шли, держась за стремена и целуя казакам сапоги. «В панике отступая с огромными стадами скота, повозками, женщинами и детьми, эти беженцы, подгоняемые звуками выстрелов, вклинивались в войска и вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница превращались просто в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока курдов, которые вырезали и насиловали отставших и кастрировали русских пленных». Для действий в этом районе Юденич сформировал отряд (24 батальона и 31 конная сотня) под командованием терского атамана генерала Баратова (Бараташвили). В этом районе воевали также кубанские пластуны, Донская пешая бригада и забайкальские казаки.



Здесь воевал кубанский казак Елисеев Федор Иванович, знаменитый не только подвигами (Раш писал, что по его биографии можно снять с десяток фильмов с сюжетом типа «Белое солнце пустыни»), но и авторством книги «Казаки на Кавказском фронте».



Следует сказать, что с началом Первой мировой войны в Закавказье действительно развернулось активное армянское добровольческое движение. Армяне связывали с этой войной определённые надежды, рассчитывая на освобождение с помощью русского оружия Западной Армении. Поэтому армянские общественно-политические силы и национальные партии объявили эту войну справедливой и заявили о безусловной поддержке Антанты. Созданием армянских дружин (добровольческих отрядов) занималось Армянское национальное бюро в Тифлисе. Общее число армянских добровольцев составило до 25 тысяч человек. Они не только храбро воевали на фронте, но и взяли на себя основную нагрузку в разведывательно-диверсионной деятельности. Первые четыре добровольческих отряда влились в ряды действующей армии на различных участках Кавказского фронта уже в ноябре 1914 г. Армянские добровольцы отличились в боях за Ван, Дильман, Битлис, Муш, Эрзерум и другие города Западной Армении. В конце 1915 года армянские добровольческие отряды были расформированы, и на их основе в составе русских частей были созданы стрелковые батальоны, которые участвовали в боевых действиях до конца войны. Интересно отметить, что одним из дружинников, участвовавших в боях, был Анастас Микоян. В Керманшахе, принял боевое крещение еще один доброволец, будущий маршал СССР Иван Баграмян. А в 6-й дружине героически воевал, а с 1915 года ей командовал будущий легендарный герой гражданской войны Гайк Бжишкян (Гай).



К осени всё большую тревогу у российской власти вызывала обстановка в Персии (Иране). В стране действовала разветвлённая сеть германских агентов, которые формировали диверсионные отряды, организовывали восстания племён и подталкивали Персию к войне с Россией и Англией на стороне Германии. В этой ситуации Ставка, поручила войскам Юденича провести операцию, получившую название Хамаданской. 30 октября российские части внезапно высадились в иранском порту Энзели, провели несколько экспедиций вглубь страны. Отряд Баратова был преобразован в Персидский корпус, на

Гибель 3-й турецкой армии

Время лечит и историческое злопамятство

Начало Кавказской кампании 1854 года: победы при Нигоети и Чолоке

Победы Кавказской кампании Восточной войны

Главком Кавказского фронта