Сплав прикладной науки и технологического аудита, современных центров
компетенций и советского опыта позволит сдвинуть промышленную политику
на полтора цикла вперед. О том, чего недостает для рывка,
«Военно-промышленному курьеру» рассказали исполнительный директор
«Финвал инжиниринг» Алексей Петров и коммерческий директор компании
Алексей Иванин.
Вот где можно купить билеты на самолет в кредит
https://travel.payps.ru/.
90-е сильно потрепали отечественное приборо- и
станкостроение, другие передовые отрасли. Гражданский авиапром влачит
жалкое существование.
Но машиностроение ВПК остается становым
хребтом российской экономики. Ее конкурентоспособность, тем более темпы
роста обусловлены исключительно высокотехнологичными и наукоемкими
секторами.
– Перед корпорацией поставили
задачу наладить производство масштабного объекта, скажем, возобновить
выпуск Ту-160. Первые действия ее руководства?
– Когда речь идет о
создании производства под новое изделие, перед руководителями
корпорации прежде всего стоит задача грамотно организовать предпроектные
работы, провести технологическую подготовку, выбрать головное
производство. Понятно, что сегодня ни на одном из имеющихся предприятий
такой самолет не сделать. Нужно наладить масштабную кооперацию между
заводами. С момента выпуска последней такой машины прошло значительное
время, многое изменилось – предприятия, участвовавшие в производственной
цепочке, закрыты либо оказались за границей. Часть технологий скорее
всего устарела, другая – утеряна. Первое: необходимо создать цифровую –
3D-модель изделия. Набор отсканированных чертежей в компьютере – прошлый
век. Мы говорим именно о трехмерной цифровой модели в сборе. Чтобы
можно было посмотреть требования к любой из деталей и технологию
изготовления каждой. Второе: организовать проработку реализации задачи.
Создание
такого производства – длительный процесс, он может занять несколько
лет. Важный вопрос – выбор технологии, подбор оборудования, его
изготовление. Часто бывает, что стандартные станки не подходят, нужно их
заказывать, разрабатывать и изготавливать оснастку, что само по себе
дело долгое и дорогостоящее. Потом последуют поставка оборудования,
пусконаладка, отработка технологии на конкретном изделии и после этого
сдача по всем параметрам, которые ранее установлены. Кроме того,
необходимо тщательно спланировать производственную кооперацию.
– Где в этой цепочке ваше место?
–
Когда появляется производственная программа, тогда и начинается наша
работа. Нельзя разрабатывать технологию неизвестно подо что и в каком
объеме. Когда мы решаем задачу, то в обязательном порядке учитываем
возможности кооперации предприятий, наличие в холдинге центров
компетенций или планов по их созданию. В соответствии с этим
разрабатываем технологию производства, подбираем оборудование, оснастку и
инструмент, разрабатываем требования к персоналу.
Чтобы
выполнить столь масштабный проект, нужна структура, способная
гарантировать исполнение контракта, когда подрядчик берет на себя все:
технологическое и строительное проектирование, подбор и закупку
оборудования, оснастки и инструмента, организацию строительства объекта и
контроль за его ходом, монтажом и пусконаладкой оборудования и т. д. В
любом учебнике по управлению проектами описаны достоинства
EPCM-контрактов (EPСM от английского engineering – инжиниринг,
procurement – снабжение, construction – строительство, management –
управление): снижение затрат, предсказуемость достижения желаемого
результата, гибкость в распределении рисков и ответственности,
индивидуальный подход к заказчику.
– Это в учебнике, а как в нашей действительности?
–
Система широко развита на Западе и немного у нас – в отраслях, в
значительной степени интегрированных в мир: в энергетике и
нефтегазодобыче.
Что касается предприятий оборонного комплекса и
машиностроения в целом, проблема в том, что заказчик в большинстве
случаев просто не имеет возможности заключить такого рода контракт,
поскольку работает в финансовых и управленческих регламентах, не
позволяющих проинвестировать проект полностью. Отсюда проблемы. Мы тоже
не можем отвечать за проект целиком. У заказчика есть организация,
которая ведет строительство объекта, но нет ответственных за поставку
оборудования, за то, чтобы были подготовлены кадры и выстроена
информационная корпоративная система.
– Получается, в государстве нет заказчика?
–
Не в государстве, а в машиностроении. В государстве он есть. Когда речь
идет о строительстве атомной станции, никто не предлагает строить ее
частями. АЭС сдается под ключ.
– Но АЭС тоже машиностроение…
"
Можно вбухать сто миллиардов, сделать завод идеальным, но он будет
загружен на три процента, потому что включен в кооперацию с
предприятиями, которые никак не модернизированы ”
– Это
энергетический объект, оттуда идет заказ на турбины и другое
оборудование, то есть машиностроение выступает в качестве поставщика. Но
управление проектом ведет энергетическая компания или ее генподрядчик,
который отвечает за то, чтобы согласно бюджету и срокам объект был
создан и выдавал необходимое количество мегаватт. Тут схема
EPCM-контракта отлично действует, ее необходимо распространить и на
машиностроение. Причем разговоры об этом ведутся давно.
Государство
должно выступить в качестве грамотного заказчика. Не выяснять у
руководителей компаний, выполняющих оборонные заказы, сколько средств
вложено в их заводы, но спрашивать, сколько будет стоить производство
танка. Инжиниринговая компания разработает технологию производства,
подберет оборудование и выдаст его примерную стоимость. Плюсуем к ней
затраты на проектирование, модернизацию производства, плановые ремонты,
другие связанные затраты, потом делим полученную сумму на количество
заказанных танков и получаем цену одного. По факту это не то же самое,
что себестоимость танка на данном предприятии.
Сложной задачей
является обеспечение жизненного цикла изделия. В жизненном цикле изделия
производство всего лишь часть – важнейшая, но не более. А разработка
конструкции, проведение НИОКР, модернизация эксплуатируемых изделий и
дальнейшая утилизация у нас финансируется в лучшем случае частями.
Изначально
инженеры разрабатывают конструкцию изделия, далее вступает в работу
инжиниринговая компания или технологический институт, которые
разрабатывают технические и технологические решения будущего
производства. На основании данной информации формируется
проектно-сметная документация. После этого данные предоставляют в
строительную компанию. У нас сейчас все наоборот. Средства выделяют на
строительную часть. В этом основная разница. Нельзя начать сооружать
завод, пока инжиниринговая компания или технологический институт не
создадут проект, не получат за него деньги и не пройдут совместно с
заказчиком государственную экспертизу.
Но
организационно-технологическому проектированию, играющему важнейшую
роль, на этом этапе не уделяется достаточного внимания. Что в
результате? Здание построили великолепное, оборудование закупили самое
современное, но на тщательное организационно-технологическое
проектирование денег и внимания не хватило.
Почему это важно?
Любое предприятие привязано к территории, где оно находится. Например,
если в регионе хватает квалифицированных рабочих, мы с целью минимизации
затрат на приобретение оборудования можем сделать проект с максимально
возможным использованием универсальных станков. Но может быть совершенно
другая картина, и тогда приходится использовать безлюдные технологии,
потому что к универсальному оборудованию просто некого поставить.
Эти
и многие другие вопросы должны в обязательном порядке учитываться на
этапе предпроектных работ или, говоря современным языком, при проведении
технологического аудита проекта.
– Как этого добиться?
–
Самое главное – заложить предпроектные процедуры в регламент. Это
позволит создать качественный завод. Тут можно вспомнить советский опыт –
в тогдашней практике понятия «технологический аудит» не было, но
оперировали другим – «технологическое проектирование», которое было
обязательной фазой для любого промышленного предприятия. И это
регламентным образом финансировалось исходя из объема общих капитальных
вложений в проект – именно то, чего сейчас нет.
– Вернуться к этому возможно?
–
Вернуться нужно! Если мы говорим о модернизации производства, то она
должна быть обязательно привязана к продукту, который предполагается
выпускать. Иначе можем затратить огромные деньги, купить хорошие станки и
при этом получить нулевой результат. Потому что может выясниться: на
этих станках требуемое изделие сделать нельзя или требуется разработать
дорогостоящую оснастку и еще может открыться множество не учтенных ранее
обстоятельств. В итоге либо изделие совсем не будет произведено, либо
его стоимость станет запредельной. Поэтому мы постоянно говорим о том,
что нужен четкий регламент на проведение работ по технологическому
аудиту и проектированию. И тогда будет сделан качественный проект с
нормальным ТЭО, в котором учтены каждый шаг и все затраты на
оборудование, персонал, оснастку и прочее.
Еще раз подчеркнем:
нужен системный заказ общества и государства. Страна участвует в
глобальной конкуренции, мир от пятого технологического уклада, от
безбумажной технологии переходит к шестому – к технологии безлюдной.
Соответственно те, кто осуществит это первым, будут безоговорочными
лидерами. А у нас сегодня больше половины экономики находится еще в
четвертом измерении.
– И предприятиями рулят люди, исходящие из парадигмы четвертого уклада…
– Точно. Нужно сдвигать промышленную политику на полтора цикла вперед.
– Кто в стране может это сделать?
–
Раньше программа промышленной политики была и исполнялась в каждом
отраслевом министерстве. Сейчас есть только Минпромторг, который все
охватить не может, и появляется некий вакуум. Так что дело за бизнесом.
От каждой корпорации требуется понимание: она управляет не тысячами
заводов, а производством конкретных изделий. Именно из этого следует
исходить, потому что рынку должен предлагаться конкурентный продукт, а
не сведения о том, сколько у изготовителя заводов и станков.
– На это он может ответить, что делает танки, которые требует Минобороны, с того и спрос…
–
Так в том-то и дело, что отвечают не за танк, а за заводы, которые
непонятно что и зачем производят. И с произвольной себестоимостью.
Но
это одна сторона. Прежде чем говорить о модернизации на каком бы то ни
было предприятии, нужно сначала понять – в производственную цепочку
какого продукта оно включено, в интересах какого изделия стоит внедрять
новшества и каким образом это повлияет на предприятия, входящие в
кооперацию. Можно вбухать сто миллиардов, сделать завод идеально
современным, но он будет загружен на три процента, потому что включен в
кооперацию с предприятиями, которые никак не модернизированы…
Инвестиции
надо рассматривать в комплексе, поэтому мы сейчас говорим о том, что
нужно руководителям корпораций. На заводах много своих проблем, но на
уровне корпорации их больше ровно потому, что предприятий много, они
разные, их руководители придерживаются разных взглядов и имеют разный
жизненный опыт, коллективы сложившиеся и тоже существенно разнящиеся по
возрасту и квалификации. А управлять ими нужно единым образом. И мы
предлагаем делать это исходя из тезиса, что управлять нужно
производством продукта, а не конкретным заводом. Там директор есть,
пусть он им и управляет.
Весь вопрос в умении правильно ставить
задачи, задавать правильные вопросы предприятиям, которые входят в
корпорацию, и получать правильные ответы в едином формате. И мы опять
говорим о технологическом аудите. Что толку, если аудит на ста заводах
одной корпорации проводят разные организации по своим методикам и каждая
предоставляет итоги в собственном виде? На таком шатком основании
делать какие-либо выводы в принципе невозможно, потому что нет привязки к
конечному результату.
– Нужен регламент?
– Именно. В
котором четко сказано: что такое технологический аудит, кто имеет право
его выполнять. И каждый аудитор должен быть сертифицирован. Сегодня
технологическое проектирование может осуществлять кто угодно, для этого
даже лицензий не нужно и техническое образование необязательно.
Кстати
говоря, мы можем создать какие угодно регламентирующие документы, но
деньги на технологическое проектирование или технологический аудит
должны обязательно быть заложены в бюджетах корпораций. На инжиниринг
необходимо выделять деньги именно предприятиям, чтобы они могли
заказывать инжиниринговые услуги на стороне.
Это послужит лучшим
стимулом для развития инжиниринговых компаний. Сейчас нет
соответствующей строчки в бюджете, и даже если руководитель корпорации
хочет заказать такую услугу, возможности у него нет.
– И он начинает изыскивать резервы?
–
Он, например, просит провести проектирование бесплатно, включив
стоимость услуг, скажем, в состав оборудования, которое будет
приобретено по итогам проекта. Это деформирует рынок, так делать нельзя.
В строительстве есть четкие правила оплаты проектных работ, и ровно
такие же правила должны быть приняты при формировании стоимости
предпроектных. Нужна понятная привязка к сметной стоимости объекта,
тогда придет понимание, почему запрашиваются такие деньги.
Пока
что наши предприятия за это платить не готовы – они просто не понимают,
что реально получат. Кроме того, многие руководители не знают, что такое
инжиниринг, или думают, будто речь лишь о поставках оборудования, и
считают, что компания «Финвал» занимается только этим.
– Как управлять модернизацией?
–
Основной момент: при запросе в корпорацию со стороны предприятия на
финансовые ресурсы должна быть составлена концепция предстоящих
изменений. То есть до корпорации нужно донести, какого рода
преобразования необходимы, как их планируется проводить и для чего.
Модернизация должна начинаться прежде всего с продукта, то есть с того,
что предприятие планирует производить и в каком объеме. У нас есть
успешный опыт создания и защиты таких концепций.
– Это чисто финансовый документ?
–
Обоснование инвестиций не может быть выполнено только на основании
финансовых выкладок. В основе концепции должна лежать технологическая
проработка. Следует идти от продукта, показать, что есть понятный и
долговременный спрос на рынке – только при наличии такой информации
документ будет интересен инвестору.
– Сейчас в моде создание
центров компетенций. На ваш взгляд, они реально способствуют
модернизации машиностроительного комплекса?
– Мы горячо выступаем
за создание центров компетенций. Современная экономика подразумевает
обеспечение конкуренции благодаря эффективному взаимодействию таких
центров с серийными предприятиями. Но есть и оговорки.
– Какие?
–
К примеру, есть некий куст предприятий, производящих примерно
одинаковую продукцию и входящих в одну структуру. Корпорация получает от
них запрос на финансирование, и выясняется, что нужно купить,
предположим, сто одинаковых станков, каждый стоит двести миллионов
рублей. Тут возникает вопрос: действительно ли надо каждому заводу дать
запрашиваемое финансирование или стоит создать единый центр, где будет
не сто, а десять таких станков, и он обеспечит все предприятия изделиями
конкретной номенклатуры?
– Идея здравая.
– В идеале такой
центр еще и эффективно работает с заказами, качественно и в срок
выполняет их и главное – обладает актуальной технологической
экспертизой, то есть отслеживает тенденции рынка и вовремя заменяет
устаревшие технологические процессы на новые. Например, если создается
центр компетенций в области литейного производства, то он должен быть
экспертом в этой области. К такому центру компетенций необходимо
подключить научную базу, деятельность которой направлена на передовые
исследования и разработки, способные опережать конкурентов. Но именно в
узкой специализации, как сказано выше, в литье. Это дает заделы на
экспорт. Причем важно развивать как военную, так и мирную тему. Если это
литье, предприятие может выпускать как пушки, так и сковородки. Нужно
лишь добавить прикладную работу в области науки и можно выходить на
мировые рынки.
– Это вы о реалиях нашего дня говорите?
–
Так должно быть, но на сегодня в государственных структурах нет единого
четкого понимания, что есть центр компетенций. Там пока считают, что это
просто набор станков, которые производят стандартные операции, типовую
продукцию, и для предприятия это еще одна возможность получить деньги от
государства.
Но проблема в том, что технологии быстро меняются, и
мы выступаем за то, чтобы в центрах компетенций не просто был набор
станков, а еще и в обязательном порядке существовала прикладная наука.
Мы
выступаем за то, чтобы в центрах компетенций был такой состав
оборудования и научной деятельности, который действительно превратит
нашу страну в мирового лидера в области производства. При внедрении
современных технологий в центрах компетенций мы создадим самоокупаемые и
инновационные продукты. Да, на начальном этапе это будет продукция для
своих заводов, а в дальнейшем участие центров компетенций в
международных выставках поднимет нас на совершенно новый уровень –
мирового лидера в области производства. Центрам компетенций необходимо
принимать участие в ведущих профильных выставках в качестве отдельного
производителя, где мы сможем демонстрировать свои передовые разработки и
научную базу.
Вся деятельность должна быть направлена на
будущее. Сейчас соотношение производства, к примеру, 90 процентов –
военная продукция, 10 процентов – гражданская. Но со временем эта
пропорция по понятным причинам смещается в сторону гражданской.
Увеличится количество именно гражданских заказов, в том числе и за счет
снижения себестоимости продукции именно в данной отрасли. Центры
компетенций должны быть лидерами не только в рамках корпорации, а в
масштабах России. Мы сможем осваивать новые типы изделий, а также
выполнять заказы на экспорт. У нас должны быть предприятия лучшие в
отрасли, с безупречным качеством исполнения продукции, отвечающие
мировым стандартам. И мы должны быть на шаг впереди конкурентов.
Пока
же у нас все превращается в «давайте сэкономим, не будем всем покупать
станки, возьмем в десять раз меньше, поставим в одном месте». Это
хорошо, но явно недостаточно. Отсутствие науки и стимулов к развитию
приведет к тому, что вместо центра компетенций через пару лет появится
«гараж с гайками». Между тем корпорация, построившая центр, помимо того,
что сэкономила на оборудовании, захочет еще и окупить затраты. А их
можно отбить только на внешнем рынке, где центр и наберет сторонних
заказов.
– Разве это плохо – окупать затраты?
– Может
случиться так, что заводам корпорации, сразу всем, понадобилась
какая-нибудь злосчастная гайка. А в центре идет миллионный заказ, из-за
одной гайки там переналаживать станки не станут и будут по-своему правы.
Что в итоге? Проблемы заводов усугубились – раньше было свое
оборудование, на нем эту гайку по необходимости делали, теперь такой
возможности нет. Но заводы производят не гайки, а некое изделие. И может
оказаться, что оно не будет окончательно сдано из-за одной злосчастной
гайки. А отсюда уже возникает проблема со сдачей гособоронзаказа. На
99,99 процента все готово, но гайки не хватает. А почему? Потому что
заявили – нечего на заводе этому станку делать, слишком дорогая гайка
получается. Потому что считают ее стоимость по сравнению с серийным
производством. А надо считать в сравнении с себестоимостью в общем
изделии и потерями вследствие того, что сдача задерживается на месяцы,
так как ждут гайку.
– Кому этот вопрос решать?
–
Руководителям, принимающим решения о создании центров компетенций. Чтобы
избежать таких абсурдных ситуаций, среди них обязательно должны
присутствовать технические специалисты, которые эти риски способны
предвидеть и озвучить. Такие решения не могут приниматься только из
экономической целесообразности и на основе финансовых расчетов.
– В таком случае есть ли в стране регламент для создания центров компетенций?
–
Нет. Каждая корпорация самостоятельно определяет, что именно она
подразумевает под центром компетенций и какие задачи предполагает решать
с его помощью.
– А есть такие центры, полностью соответствующие своему названию?
–
Есть. Например, в нашей компании существует Центр технологий
машиностроения. Там не только представлено оборудование, которое мы
поставляем, но и отрабатываются технологии обработки, ведется обучение
операторов станков и технологов. Имея опыт и необходимую экспертизу, мы
можем обоснованно сказать, на каком именно оборудовании лучше
производить изделие и каким образом сделать это оптимально. Не дешево
или дорого, а только так – оптимально. Цена имеет значение, но оптимум
складывается из разных вещей: из серийности, рисков, возможности
расширения производства, налаженной кооперации и т. п. Одно дело –
шлепать гайки миллионными тиражами и совсем другое – миллион разных
гаек. Но нельзя считать все цели первичными.
– Какой, по-вашему, выход?
Необходимо
создавать центры компетенций. Они будут способствовать наращиванию
технологических компетенций, появлению новых прорывных технологий,
снижению себестоимости продукции. Это в свою очередь будет повышать ее
конкурентоспособность. Необходимо осознать, что через несколько лет
перевооружение армии и флота РФ закончится и появится настоятельная
необходимость в выпуске конкурентоспособной гражданской продукции. Нужно
уже сегодня думать о выпуске изделий гражданского и двойного
назначения, чтобы средства, затраченные на модернизацию предприятий ВПК,
работали на развитие всей российской экономики, наращивание экспорта
высоко-технологичной продукции. Кстати, создание центров компетенций
необязательно прерогатива государственных структур. Например, в Германии
в станкостроении, приносящем миллиардные доходы и обеспечивающем стране
лидирующее положение на мировом рынке, 99,5 процента инжиниринговых и
производственных компаний являются представителями малого и среднего
бизнеса – именно они играют там роль центров компетенций и очень
успешно.
– А у нас?
– У нас все несколько сложнее.
Создание таких центров требует крупных финансовых затрат и привлечения
серьезных специалистов. Мало кто из малых и средних предприятий готов на
такие вложения. Да и рынок инжиниринговых услуг в нашем машиностроении
пока не сформировался. Что же касается госпредприятий, то сейчас многие
корпорации начинают интересоваться созданием центров компетенций, но при
их организации необходимо четко формулировать цели. Вопросами
разработки технологий должны заниматься специалисты в области
технологий, а не юристы или финансисты. Центры эти далеко не всегда
смогут быть самоокупаемыми, но следует четко понимать, какие проблемы
они помогут решить и какие именно результаты руководство корпораций
хочет получить от их создания. И кроме того, необходимо понимать, что
проектирование такого центра не делается мгновенно. На это может
понадобиться от трех месяцев до полугода в зависимости от объема
производственной программы и сложности кооперации. Потому что грамотно
спроектировать кооперацию совсем не то же самое, что построить здание и
поставить десять станков. Нужно четко рассчитать, как добиться, чтобы
каждый из заводов корпорации получал то, что ему нужно в конкретный
момент, а конечный заказчик – готовые изделия точно в срок с требуемым
качеством. Мы имеем успешный опыт проектирования таких центров.
Следует
обратить внимание на то, что на Западе тендеры объявляются под готовое
изделие, у нас ситуация иная – тендеры проводятся на поставку
оборудования. В центрах компетенций есть оборудование, научная база,
соответствующие компетенции. В совокупности обладая всеми этими
параметрами, наши центры компетенций смогут участвовать в мировых
тендерах на поставку конкретных изделий.
– Кто кроме вас может решать такие проблемы?
–
Наверное, кто-то и может, если озадачится. Но по большому счету пока
никто этим не занят. Слишком сложно и малопредсказуемо. Основная задача
корпораций – гармонизация взаимодействия с заводами, построение внятного
управления. В диалоге с нами эта задача решается. Мы можем подсказать,
на что обращать внимание, помочь сформулировать требования. У
руководителей корпораций подход к развитию своих предприятий должен быть
системным. Кооперацию следует рассматривать с точки зрения производства
конечного изделия – и это самое сложное.
Вас заинтересует
ОПК пошел за российским станком
Без своих червяков не обойдемся
Новые «мозги
Догнать и перегнать
Технопарк ХХI века: Северо-Западный региональный центр Концерна ПВО "Алмаз-Антей"
