В связи с этим возникла необходимость уточнить понятия «война» и «состояние войны», провести анализ сущности и содержания современных войн, определить задачи военной науки.
Определимся со смыслами
Существует множество научных и псевдонаучных определений войны, но однозначного толкования термина нет, что обусловлено сложностью явления. А характеристики таких мыслителей и военных теоретиков, как Сунь-цзы, Монтекукколи, Клаузевиц, эрц-герцог Карл, Дельбрюк, Свечин, Монтгомери и др., можно свести в несколько групп:
1. Естественное и вечное состояние государств и народов.
2. Продолжение политики другими, насильственными средствами.
3. Вооруженная борьба между государствами, народами, классами и враждебными партиями.
4. Форма разрешения противоречий.
Остановлюсь лишь на тех, что используются сейчас.
В фундаментальном труде Отделения военной истории и права РАЕН «Военная история России» научная задача определения войны имеет следующее наполнение: война – это вооруженное противоборство, состояние общества, способ регулирования отношений между государствами, социальными силами и разрешения споров, противоречий между ними.
В военно-энциклопедическом словаре дано такое определение войны: «Социально-политическое явление, особое состояние общества, связанное с резкой сменой отношений между государствами, народами, социальными группами и с переходом к организованному применению средств вооруженного насилия».
Однако если согласиться с утверждением, что война – это только применение военной силы, то тогда из Второй мировой следует исключить период, когда велась «странная война» Великобритании и Франции против Германии. Из столетней войны останутся лишь несколько лет, а из тридцатилетней – несколько месяцев.
В нашем понимании война – это антагонистическое противоборство между цивилизациями, государствами, народами, социальными группами, которое может вестись в различных формах (их сочетаниях) – идеологической, экономической, психологической, дипломатической, информационной, вооруженной и др.
Новая жизнь старого термина
Юридически состояние войны в большинстве стран сегодня определяется и утверждается высшей государственной властью. В России – на основании федерального закона «Об обороне» (ст. 18) в случае вооруженного нападения другого государства или группы государств, а также при выполнении международных договоров.
В США после терактов 11 сентября 2001 года президент Буш-младший официально объявил о том, что страна находится в состоянии войны. Армия США провела две стратегические операции в Афганистане и Ираке, завершившиеся сменой правящих режимов.
Интересно, что согласно стратегической концепции НАТО (ст. 10) основными предлогами применения ВС альянса (угрозами безопасности) могут быть:
неопределенность и неустойчивость в Европе;возможность возникновения региональных кризисов на периферии НАТО;
неадекватные или неудавшиеся попытки реформ;
распад государств;
нарушение прав человека;
экономические, социальные и политические проблемы в некоторых странах;
существование ядерных сил вне НАТО;
акты терроризма, саботажа и организованная преступность;
неконтролируемое передвижение больших масс людей;
возможность попыток других стран воздействовать на информационные сети альянса с целью противостояния его превосходству в традиционном вооружении;
нарушение притока жизненно важных ресурсов.
Иными словами, под данные определения угроз можно подвести любые страны. В реакции российского Минобороны на этот документ отмечено: «Провозглашено право вести военные действия в любом районе земного шара по собственному усмотрению без санкций ООН, не считаясь с суверенитетом и неприкосновенностью границ, национальными интересами других государств».
Международное право в этом случае заменено правом сильного, который под демагогическим флагом заботы о правах человека вторгается в суверенные страны, вмешивается там во внутренние процессы, свергает неугодные режимы. Югославия, Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия – примеры можно продолжить. Таким образом, «состояние войны» сейчас можно определить как навязывание одной или несколькими странами своей воли средствами насилия с угрозой потери суверенитета.
Соотношение войны и политики
Необходимо отметить и то, как изменилось соотношение войны и политики. Как известно, со времен К. Клаузевица (а в России с подачи Ленина) война всегда трактовалась как продолжение государственной политики иными средствами. Однако уже в 30-х годах прошлого века советский военный теоретик А. Свечин считал, что политика стала самостоятельным фронтом самой войны.
Современная война официально не объявляется. Противник сокрушается изнутри воздействием на его национальное сознание. Для этого поддерживаются политическая оппозиция, диссидентские, маргинальные структуры, носители этнических, религиозных и других противоречий, инспирируется недоверие к руководству страны и армии, разрушаются духовно-нравственные устои общества, возбуждается межнациональная и межрелигиозная ненависть, поощряются террористы и сепаратисты. Подрывается вера в экономическую и политическую стабильность, в массовое сознание внедряются апатия и уныние, стимулируются уклонение от военной службы, дезертирство, вбрасываются ложная информация, панические слухи. Все это ведет к утрате национальной идентичности, оборачивающейся крахом государства. Такая технология лежит в основе всех «цветных революций», результат которых – смена режимов и приход к власти лояльных агрессору политиков.
Военное искусство принадлежит народу
«Хочешь мира – готовься к войне», – наставлял римский историк Корнелий Непот в I веке до нашей эры. С 20-х годов прошлого столетия стало популярным изречение Ллойда Джорджа о том, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Правота его подтвердилась в начале Второй мировой.
Основной причиной чудовищных потерь и неудач РККА в начальный ее период было то, что руководство СССР готовилось воевать по-старому, используя опыт Гражданской и Советско-финляндской войн. Но, как известно, история ничему не учит, она только наказывает за невыученные уроки. Чтобы не быть наказанными, нужно не только знать прошлое, но и предвидеть будущее. По утверждению военного историка А. Каменева, главным пороком русской стратегической мысли было бездумное копирование чужих образцов и забвение разработок отечественных теоретиков.
Можно привести пример копирования советским маршалом М. Тухачевским теории ведения скоротечной войны, созданной в начале XX века германским генерал-фельдмаршалом Шлиффеном («доктрина Шлиффена»), в основе которой лежал план молниеносного разгрома противника сокрушающим ударом на одном из флангов стратегического фронта. Взяв это за основу, Тухачевский обосновал наступательную стратегию и разработал теорию глубокого боя, непрерывных операций на одном стратегическом направлении. Эта доктрина («воевать малой кровью, большим ударом, на чужой территории»), не предусматривавшая и мысли о возможности обороны, явилась причиной катастрофических поражений советских войск в 1941–1942 годах.
Работы российских военных ученых сегодня должны базироваться на законе: «Военное искусство национально». Необходимо разрабатывать и продвигать собственные теории, формы и способы применения группировок войск (сил), а не пытаться использовать западные разработки в качестве прокрустова ложа для отечественной мысли. Однако сегодня в сознание военно-политического руководства России активно внедряется идея, что предстоящие войны будут, как правило, сетецентрическими и бесконтактными с использованием в основном высокоточного оружия. Разработанная в США концепция такой войны, в основе которой увеличение суммарной боевой мощи воинских формирований путем сведения их в единую сеть, становится в глазах некоторых отечественных теоретиков новой парадигмой вооруженной борьбы.
Однако анализ боевых действий армии США за последние 20 лет показывает, что концепция сетецентрической войны хороша в военных конфликтах малой и средней интенсивности против заведомо слабого противника, не имеющего на вооружении современных комплексов разведки, в первую очередь спутниковых, мощных средств поражения, в том числе ВТО большой дальности, современных систем управления и связи.
Поэтому сетецентризм нельзя рассматривать как панацею. И если преобладающим станет навязанное США положение о том, что войны будут, как правило, бесконтактными с использованием в основном неядерных высокоточных средств, то у наших армии и флота нет шансов на победу. Если же в качестве асимметричного ответа готовить контактную войну с применением всего имеющегося арсенала, ее финал будет совершенно иным.
Вообще анализ этой концепции позволяет рассматривать ее как новый способ организации управления войсками и оружием, инструмент повышения боевых возможностей разнородных сил и средств, но не как теорию. А решение проблемы взаимодействия различных видов Вооруженных Сил и родов войск было предложено еще в 1996 году (полные результаты исследований изложены в монографии «Теория взаимодействия войск», опубликованной издательством «Вузовская книга»). К сожалению, в Генштабе не обратили внимания на эту работу, как и на другую – «Война: наука и искусство», появившуюся в 2016 году.
В основу своих теоретических построений «пяти колец» американский ученый Уорден положил известный принцип Клаузевица о «центрах тяжести» противника. Он охарактеризовал «центры тяжести» как «пункт, в котором противник наиболее уязвим, а атака против него будет наиболее эффективна». Эта теория легла в основу действий США и НАТО против Югославии в 1999 году. Однако она совершенно неэффективна в борьбе с квазигосударствами, какими в настоящее время являются запрещенное в России ИГ, Ливия, Ирак. Там нет единого политического руководства, системы жизнеобеспечения, четко выраженной инфраструктуры и экономики, а боевые действия ведут иррегулярные формирования.
К сожалению, некоторые наши ученые подхватывают подобные американские установки, начинают их глубоко анализировать и на основе проведенного анализа развивать, отбрасывая весь накопленный отечественный и зарубежный опыт.
В Генштабе не ждали
В сфере военной науки чаще, чем в других, первооткрывателями новых идей выступают руководители самых высоких рангов. Считается, что только крупные военачальники способны охватить и понять существующие проблемы и предложить пути решения. Однако для фундаментальных научных исследований надо иметь не только знания и опыт, но и необходимые навыки и способности. Часто случалось так, что офицеры низшего и среднего звена генерируют верные идеи, но они не воспринимаются высшим руководством.
Можно вспомнить советского комдива Г. Иссерсона, опубликовавшего в 1940-м книгу «Новые формы борьбы (опыт исследования современных войн)». В ней он, в частности, предсказал: «Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого».
Идеи Иссерсона отвергли – не совпали они с идеями высшего военного руководства. Считалось, что в начальный период войны под прикрытием развернутых на границе войск будет проходить мобилизация, о чем писал Г. Жуков в своих мемуарах: «Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. Шапошников, К. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях».
Вспомним также, что считавшаяся сильнейшей в предвоенной Европе французская армия рассчитывала на первом этапе боевых действий обеспечить безопасность своих границ на линии Мажино: парижские стратеги полагали, что основной удар, как и в 1914 году, немцы нанесут через Бельгию. Возможность интервенции через труднопроходимые Арденны серьезно не рассматривалась.
Пренебрежительное отношение военного истеблишмента к иной точке зрения, к новым идеям, генерируемым офицерами низшего и среднего звена, зачастую приводило к тяжелым последствиям. Поэтому необходимо более чуткое и внимательное отношение к таким ситуациям и нестандартным подходам.
С компьютером наперевес
Проведенный в Академии военных наук анализ показал, что сегодня серьезную опасность несет необъявленная информационная война. Американские аналитики ввели понятие информационного превосходства – возможность сбора, обработки и распространения непрерывного потока данных при воспрещении использования (получения) их противником.
Сегодня подобные операции играют существенную роль в достижении военного превосходства. США в своей концепции ставят вопрос об объединении информационных операций и выводе их в самостоятельный вид боевых действий наряду с другими. Созданы соответствующие формирования, укомплектованные специалистами и оснащенные необходимой современной техникой.
Особую опасность такое информационное оружие представляет для компьютерных систем органов госвласти, управления войсками и средствами поражения, финансами и банками, экономикой страны, а также для людей при информационно-психологическом (психофизическом) воздействии на них с целью управления их индивидуальным и коллективным поведением.
Эффективность хакерских атак была продемонстрирована еще в 1988 году. Тогда американский студент Р. Моррис запустил через Интернет вирус, который на три дня (с 2 по 4 ноября) вывел из строя всю компьютерную сеть Соединенных Штатов. Были парализованы компьютеры Агентства национальной безопасности, Стратегического командования ВВС США, локальные сети всех крупных университетов и исследовательских центров.
В 2008 году через Интернет взломана информационная система Пентагона и выведены из строя около 1500 компьютеров. Американские официальные лица утверждали, что эта вирусная атака под названием «Титановый дождь» проводилась под покровительством властей КНР.
В январе 2009-го истребители ПВО ВМС Франции несколько дней не могли летать, поскольку их компьютеры были заражены вирусом Downadup, который использовал уязвимость операционной системы Windows, и было невозможно загрузить планы полетов.
Сегодня, по заявлениям иностранных экспертов, отключение компьютерных систем приведет к разорению 20 процентов средних компаний и примерно трети банков в течение нескольких часов. 48 процентов компаний и половина банков потерпят крах в течение нескольких суток. В результате будет обрушена экономика государства.
Объектом идеологического воздействия могут стать все социальные группы, этносы, конфессии. Однако особенно важно воздействие на власти государства. Их перерождение осуществляется официальными почестями и международным признанием, вводом в суперэлитные «клубы избранных», постоянным напоминанием «нетленности личного вклада в историю», убеждением в том, что на уровне их положения национальные интересы государства не главное, ибо есть предназначение – «участвовать в управлении миром» и т. д.
В отношении политического и военного руководства помимо этих приемов используются также компромат, гарантии личной (и семьи) безопасности, сохранности вкладов и собственности за рубежом, хвала за несуществующие достоинства и т. п.
Важная роль отводится идеологическому воздействию и на население страны-противника. В свое время первый канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк говорил: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя!». Правоту этих слов подтвердили, повторим, трагические события 1991 года. Главная причина распада была внутри страны, в ее некомпетентных руководителях и в нас самих, поверивших в сказки о сладкой жизни.
Армии блоггеров
Идеологическое воздействие на сознание россиян – одно из главных направлений гибридной войны с целью лишения нации смыслов и ценностей ее исторического существования, подмены (изменения) исторических корней и внедрения новых образов, стандартов бытия. Во многом цель достигается искажением истории страны. В этом преуспевают как западные пропагандисты, так и отечественная «пятая колонна». Цель фальсификации – изобразить историю России в самом мрачном виде и внушить людям, что в прошлом у нас не было ничего путного, значит, нет и достойного будущего.
В результате постоянного и массированного воздействия на сознание качественно меняются менталитет, ценности, разрушаются самобытность, национальная идентичность. Это путь к социальной катастрофе. Нация самоуничтожается, добровольно отдавая врагам богатство, культуру и ресурсы. Не зря Владимир Путин призвал всех патриотов сплотиться для укрепления России и создания новой идеологии. Он открытым текстом сказал, что за умы и души россиян ведется война, по важности последствий сравнимая с глобальной борьбой за минеральные ресурсы. И этой войне на нашей территории эффективно может быть противопоставлена только российская идеология. Увядание идеологии в СССР и Российской империи Путин назвал причиной их разрушения, призвал не допустить подобного в России.
Искажение событий, происходящих в Сирии и на Украине, обвинения России в агрессии в Донбассе, массовой гибели мирных жителей – звенья идеологического воздействия. Как показал опыт войны в Сирии, силовое действие должно сочетаться с психологическими операциями. Только тогда достигается максимальный эффект. Минобороны РФ необходимы квалифицированные кадры для идеологического противодействия, их надо готовить в военных учебных центрах и на специализированных кафедрах гражданских вузов.
Основной закон науки
Что касается военных ученых, то их усилия порой направлены на решение мелких задач. Разрабатываются и издаются многочисленные методики, руководства, инструкции, положения, другие документы для научно-исследовательских и образовательных учреждений.
Но в области войны и оборонной безопасности есть не только прикладные, а еще и фундаментальные проблемы. Такие, как исследование сущности и характера военного и невоенного противоборства, выявление тенденций, определение направлений парирования и нейтрализации угроз, прогнозирование научно-технологического и военно-технического развития ведущих государств и др.
Эти фундаментальные проблемы играют более важную роль, чем многочисленные прикладные задачи. «Кто берется за частные вопросы, – указывал Ленин, – без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя натыкаться на эти общие вопросы». В отчетах о работах, проделанных военными научно-исследовательскими и образовательными учреждениями, обычно перечисляются названия НИР, количество изданных документов, проведенных конференций, других мероприятий. Но не говорится о новых научных идеях, открытиях, выводах или предложениях. Многие выводы повторяются из года в год, перетекают из одного отчета в другой. Доходит до того, что смысл научной работы забывается, он видится лишь в обосновании полученных приказов и директив. Хотя в законе о науке четко записано: деятельность направлена на получение и применение новых знаний.
