Пока Россия вела тяжелую борьбу с Германской империей, Турция тайно готовилась к войне, начав мобилизацию и развернув пропаганду «священной войны против неверных». Россия, ведя тяжелые бои с Австро-Венгерской и Германской империями, всячески старалась избежать открытия ещё одного фронта или хотя бы максимально отсрочить его открытие.
29 августа 1914 года глава русского МИДа Сазонов направил в Ставку и штаб Черноморского флота циркуляр, в котором отмечалась необходимость сохранения мирных отношений с Турцией, пока не выявился решительный перевес русско-французских войск над австро-германскими силами. Признавалось «нежелательным какое-либо вызывающее действие против турок», способное вызвать конфликт с Портой. Русскому флоту предписывалось не реагировать на провокации. Черноморский флот получил право начать боевые действия только по указанию самого Верховного главнокомандующего (им был Великий князь Николай Николаевич), или по указанию русского посла в Константинополе. Правда, ещё начало Русско-японской войны, когда японский флот внезапно атаковал Порт-Артур и временно парализовал деятельность русского флота, получив возможность спокойно десантировать сухопутные силы (
Нападение на Порт-Артур), показало ошибочность подобной позиции. Русское правительство спустя десятилетие наступило на те же грабли. Командование флота было связано директивой правительства, верховного командования, и не решилось принять надлежащие меры для укрепления обороны. Черноморский флот оказался в позиции пассивного наблюдателя, ожидая первого хода врага.
Надо сказать, что план войны с Портой был подготовлен русским Генштабом ещё в 1908 году. В 1912 году план войны подкорректировали. Он был чисто оборонительным. У Российской империи не было территориальных претензий к Турции, коренных противоречий не было. России нападать на Турцию было незачем. Османская империя сама благополучно деградировала и приближалась к своей гибели, чем и воспользовались балканские державы (Балканские войны) и Италия (Триполитанская война). Установление в Турции младотурецкой диктатуры не укрепило державу, наоборот, процессы деградации ещё более возросли (
100 лет назад Османская империя начала войну против России; Часть 2; Часть 3).
Однако в Петербурге понимали, что военно-политическая зависимость Турции от Германской империи делает ситуацию на юго-западном стратегическом направлении опасной. Считалось вероятным, что Берлин подтолкнёт Стамбул к войне с Россией, благо у османов было достаточно исторических предпосылок для разжигания реваншистских настроений. Отмечалось, что даже падение Османской империи будет выгодно Вене и Берлину, они смогут подмять под себя Анатолию.
В случае войны Черноморский флот имел задачу блокировать турецкие военно-морские силы в проливах с помощью легких сил и мин. Русский флот также должен был надежно прикрыть приморский фланг русской Кавказской армии, обеспечить переброску войск и припасов морем, обеспечить оборону стратегически важных объектов у моря. Одновременно русские корабли должны были нарушить турецкое судоходство вдоль Черноморского побережья. При появлении турецкого флота в открытом море, что считалось в предвоенные годы полной фантастикой, русский флот должен был его уничтожить. В перспективе Черноморский флот мог провести Босфорскую операцию — захват силами Черноморского флота и десантных подразделений пролива Босфор и Константинополя.
Перед войной русский Черноморский флот, по всем основным статьям, имел полное превосходство над турецкими Военно-морскими силами. Русский флот имел преимущество по количеству вымпелов, по огневой мощи, по боевой подготовке и выучке офицеров и матросов. В составе Черноморского флота было 6 линейных кораблей старого типа (т. н. эскадренные броненосцы, или додредноуты), 2 крейсера типа «Богатырь», 17 эсминцев, 12 миноносцев, 4 подводные лодки. К началу XX века османский флот представлял из себя печальное зрелище — кучка морально и технически устаревших кораблей. Одной из главных причин этого было полное банкротство Османской империи, денег в казне не было. У Порты было всего несколько более или менее боеспособных кораблей, способных в лучшем случае усилить береговую оборону проливов. А почти полное отсутствие боевой подготовки на флоте сводило боеспособность турецких ВМС к нулю.
Правда, нельзя сказать, что турецкое руководство не старалось укрепить свои ВМС. В Германии были куплены два эскадренных броненосца «Торгут Рейс» и «Хайреддин Барбаросса» (броненосцы типа «Бранденбург» — «Курфюрст Фридрих Вильгельм» и «Вейссенбург»), два бронепалубных крейсера «Меджидие» и «Гамидие» были построены в США и Англии. Во Франции и Германии купили и построили 8 эсминцев. В 1908 году была принята грандиозная программа обновления турецкого флота. В Порте хотели купить 6 новейших линкоров, 12 эсминцев, 12 миноносцев, 6 субмарин и ряд вспомогательных судов. Неудачные войны с Италией, балканскими странами опустошили казну, и морская программа была сорвана. Однако в Англии всё же заложили два линкора-дредноута — «Султан Осман I» и «Решад V» («Решадие»), несколько эсминцев и подлодок. Что интересно — союзники Российской империи по Антанте строили корабли для Турции, потенциального противника России на Чёрном море. Это пополнение могло серьёзно изменить баланс сил на Чёрном море в пользу Турции. У России на Чёрном море не было новейших дредноутов. В России строились еще 4 мощных линейных корабля современного типа (дредноуты), первым линкором была «Императрица Мария», но их не успевали построить к началу войны. Порта могла получить преимущество. Турецкие экипажи уже прибыли на новые линкоры, но как только началась война, Англия конфисковала корабли в пользу своего флота. Британцам нужны были корабли, чтобы сдержать мощь германского флота.
Приход 10 августа 1914 года из Средиземного моря двух новейших германских крейсеров: тяжёлого «Гебена» (назвали «Султан Селим») и легкого «»Бреслау» («Мидилли»), позволил Порте вести боевые действия на Черноморском театре. «Гебен» был сильнее и быстрее любого русского линкора старого типа, что делало его опасным противником для додредноутов. Однако вместе русские броненосцы были намного сильнее германского крейсера, поэтому при столкновении со всей эскадрой «Гебен» старался уйти, пользуясь своей высокой скоростью.
Перед войной Кавказ защищало три корпуса. Однако позже внимание Генштаба переключилось на растущую германскую угрозу. Турецкая армия, несмотря на её большие людские резервы, была слабой, её били все кому не лень. При этом не учли, что организационно турецкие вооруженные силы могут усилить немцы. Они же могут бросить османов в наступление, с целью отвлечения русских войск от Германии и Австро-Венгрии. Сами по себе турецкие солдаты, при хорошем управлении, были храбры и упорны, и могли доставить немало хлопот. К тому же открытие Кавказского фронта и Черноморского театра вынуждало Россию отвлечь большие силы на юго-западное стратегическое направление.
С началом войны для прикрытия границы с Румынией и Черноморского побережья была растянута на сотни километров всего одна армия — 7-я армия из 7 пехотных и 2 кавалерийских дивизий. В Кавказском округе оставили всего один корпус, два отправили на австро-германский фронт. В Закавказье остался всего лишь 1-й Кавказский корпус. В перспективе его планировали усилить войсками из Туркестана (2-й Туркестанский корпус). Но на это требовалось довольно много времени. В Закавказье вела всего одна железная дорога, она проходила вдоль Каспия.
Ситуация на Кавказе была тяжелой. Порта вела переговоры с грузинским эмигрантским «Комитетом независимости», армянской партией «Дашнакцутюн», предлагали армянам и грузинам поднять восстание на Кавказе, а после победы обещали широкую автономию в составе Турции. Грузины откликнулись. Подключились немцы. В Трапезунде начали формировать «Грузинский легион» под началом капитана фон Шуленбурга. Однако армяне помнили, что их обманули во время Младотурецкой революции, обещаний было много, а в ответ на поддержку армянских национально-освободительных движений младотурки ответили резней. Но раздражать Стамбул было нельзя, в Турции национальный вопрос стоял остро. Армяне сообщили, что будут добросовестно служить в турецкой армии, но от подрывных акций против России отказались.
Русская разведка отмечала рост панисламистских настроений в Турции и сообщила, что в случае войны России с Турцией, в Османской империи начнется массовая резня христиан. К таким же выводам пришёл и начальник штаба Кавказского округа генерал Николай Юденич. Он предлагал превентивно вооружить для самообороны армян, айсоров, дерсимских курдов, просил выделить 25 тыс. винтовок и 12 млн. патронов для этого дела. Однако из-за просчётов предвоенного строительства лишнего оружия в Российской империи не было, все запасы были израсходованы на мобилизацию, стояла необходимость закупки оружия и боеприпасов за границей. К тому же мешал и дипломатический фактор. Министр иностранных дел Сергей Сазонов говорил, что «надежда на мир ещё не утрачена», поэтому следует избегать поводов к конфликту. МИД предписывал остерегать дружественных России турецких подданных от восстаний. Чтобы не дать Стамбулу повода для придирок, Петербург даже вывел свои войска из Северной Персии.
Но всё было напрасно. Могущественные силы толкали Турцию к войне с Россией. Британцы «проспали» прибытие германских кораблей в Константинополь, резко усилив турецкий флот и дав младотурецким «ястребам» инструмент для военной провокации, чтобы начать войну. Кайзер и германские военные торопили младотурков. Выдали кредит на войну. Мольтке требовал от главы германской военной миссии в Порте фон Сандерса: «Желательно, чтобы Турция возможно скорее выступила».
Большинство младотурецких лидеров также стремилось к войне. В официальных партийных документах указывалось: «Наше участие в войне оправдывается нашим национальным идеалом. Идеал нашей нации ведёт нас к уничтожению нашего московского врага, для того, чтобы благодаря этому установить естественные границы нашей империи, которые включат в себя и объединят все ветви нашего народа». Концепции панисламизма и пантюркизма оправдывали милитаризацию и реваншизм, стремление к войне с «историческим врагом» — Россией. При этом Стамбул не спешил начинать войну, желая, чтобы как можно больше русских войск было оттянуто против друзей-германцев. В идеале Турция хотела вступить в войну при решительном переломе на Восточном фронте в пользу австро-германских армий. Поражения австро-германских войск в Галицийской битве и Варшавско-Ивангородской операции только усиливали стремление как можно позже вступить в войну. Германия же усиливала давление, чтобы отвлечь русские войска с австро-германского фронта.
Тем временем, по мере усиления пропаганды и готовности Турции к войне, османы начинали себя вести всё наглее. В русских вода был задержан турецкий пароход, который курсировал под русским флагом и явно выполнял разведывательную миссию. Российское правительство предпочло замять это дело. Судно и экипаж отпустили, дипломатический протест составили в крайне вежливом виде. Кавказский наместник Воронцов-Дашков докладывал царю, что банды курдов бесчинствуют, пересекают границу, угоняют скот, творят насилие. На пограничной территории отметили рост числа турецких войск. В Эрзеруме у турецких купцов арестовали товары, секретаря русского посольства закидали камнями.
Линейный корабль "Пантелеймон"
Корабли Черноморского флота в Севастопольской бухте в годы Первой Мировой войны: линейные корабли "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон" и "Три святителя"
«Севастопольская побудка»
Турецкие «ястребы» и их германские кураторы сочли, что пора начинать. 21 октября военный министр Исмаил Энвер-паша стал верховным главнокомандующим, получил права диктатора. Первым же приказом он дал указание германскому адмиралу Вильгельму Антону Сушону вывести флот в море и атаковать русских «без объявления войны». Энвер-паша и Сушон были сторонниками «сценария Порт-Артура», хотели нанести внезапный, парализующий удар по русскому Черноморскому флоту. Русский флот во время наступления турецких войск на Кавказе должен был бездействовать, не мешать турецким судам поддерживать свою армию с моря.
Стратегический план командующего объединённым германо-турецким флотом контр-адмирала Сушона заключался в том, чтобы нанести внезапный удар по главной базе русского флота Севастополю. Планировали также атаковать Одессу, Феодосию и Новороссийск, выставить мины в Керченском проливе. Планировали ударить по не ожидавшему нападения русскому флоту, подорвать его основные силы и сбросить Черноморский флот со счетов, получить полное превосходство на море. Германо-турецкие силы должны были уничтожить или серьёзно повредить находившиеся в портах русские боевые корабли и торговые суда, наиболее важные военные и промышленные объекты на берегу.
План был решительным, но по сути являлся авантюрой. Во-первых, германо-турецкие силы были распылены и вместо одного сильного удара, вышло несколько слабых. Во-вторых, у Сушона просто не хватило огневой мощи, чтобы нанести Черноморскому флоту серьёзный урон. Будь турецкий флот помощнее, последствия для русского флота и ситуации на Черноморском театре могли быть серьёзными. Черноморский флот мог пропустить сильный удар и оказался бы надолго ослаблен. Это резко ухудшало положение приморского фланга русской Кавказской армии, нарушало черноморские коммуникации, вело к угрозе серьёзных потерь для приморских городов, поселений и объектов.
Вильгельм Сушон (справа) и Отто Лиман фон Сандерс (слева)
Командующий Черноморским флотом Андрей Августович Эбергард получил известие о выходе 27 октября вражеского флота из Босфора. Русский адмирал вывел Черноморский флот в море, и целый день прождал на подходах к Севастополю, надеясь встретить противника. Однако 28 октября в штаб флота поступило сообщение Верховного командования «не искать встречи с турецким флотом и вступать с ним в бой лишь в случае крайней необходимости». В результате русские корабли вернулись на базу и больше не пытались предпринимать активных действий. Таким образом, Эбергард действовал по указке свыше, но это не снимает с него всей ответственности за дальнейшие события. Будь на его месте более решительный человек, русский флот мог встретить врага в море.
Правда, командование Черноморским флотом предприняло определённые меры предосторожности. Велись разведывательные мероприятия, был выставлен дозор — на подходах к Севастополю было три миноносца — «Лейтенант Пущин», «Живучий» и «Жаркий», основные силы флота (линкоры) находились в базе в полной готовности. Вечером 28 октября пришла телеграмма от Начальник штаба Верховного Главнокомандующего Русской армии Николая Янушкевича, что Турция решила объявить войну России в течение 24 часов. Адмирал приказал минной дивизии, которая ушла в Евпаторию на учебные стрельбы, идти в Севастополь. Минный заградитель «Прут», бывший с заданием в Ялте, также получил указание вернуться.
Предпринятые меры предосторожности оказались недостаточными. Севастопольская крепость не была готовка к нападению. Начальник охраны рейдов предложил включить минное поле, но Эбергард запретил это делать, так как ожила прибытия «Прута». Начальник рейда всё же предупредил командира артиллерии крепости о возможном появлении турецкой эскадры. Поэтому береговая артиллерия более или менее оказалась готовой к нападению.
Ночью на наблюдательном пункте на мысе Сарыч заметили прожектор большого судна. Решили, что это возвращается «Прут». Ранним утром с мыса Лукулл сообщили о приближении корабля. Вскоре уточнили, что видят «Гебен» в 35 кабельтовых. Почти одновременно последовал залп германского крейсера. Снаряды падали в бухте, рвались в городе. Германский линейный крейсер в течение 15 минут беспрепятственно ходил по нашему минному полю, без противодействия и обстреливал порт и корабли. Электрическая цепь минного поля была отключена, и без приказа никто не решился её включить. Из кораблей, находившихся в гавани, германскому крейсеру стал отвечать старый броненосец «Георгий Победоносец», доживавший свой век на приколе в качестве штабного корабля. Остальные корабли растерялись, ждали приказа или стояли так, что не могли отвечать. Надо сказать, что положение было опасным. На рейде стояли заградители с полными комплектами мин, и попадание в них привело бы к гибели ближайших кораблей и разрушению порта, города.
Константиновская батарея сначала молчала, ждала пока германский крейсер войдет в пристрелянный квадрат, а когда открыла огонь, сразу трижды поразила цель. Германский корабль немедленно дал полный ход и ретировался в море. На обратном пути «Гебен» встретил «Прут». Пытаясь спасти минзаг, командир дозорного дивизиона эсминцев капитан второго ранга Головизнин повел корабли в самоубийственную атаку. Три маленьких кораблика старой постройки, стреляя из малокалиберных пушек, атаковали огромный крейсер. У них не было ни одного шанса на успех. «Лейтенант Пущин» загорелся, ему сбили трубы, миноносец потерял ход. Все же русский корабль выпустил торпеду издалека, без шансов попасть. И «Гебен» не стал продолжать бой, отступил. Весь бой у Севастополя продолжался всего 25 минут.
Правда, Прут» это не спасло. Около 7 часов утра «Прут» в 14 милях от мыса Херсонес встретил германский крейсер. Немцы предложили сдаться. Командир «Прута» капитан 2-го ранга Г. А. Быков отказался и приказал приготовить корабль к затоплению. Германский крейсер обстрелял минзаг из своих орудий. Корабль загорелся. Экипаж принял меры для затопления и стал покидать корабль. В бою погибли лейтенант Рогусский, мичман Смирнов, иеромонах Антоний (он уступил свое место в шлюпке матросу и погиб на корабле), боцман Колюжный и 25 матросов. Часть команды «Прута» захватили турецкие миноносцы. В плен попали 3 офицера, в т. ч. командир, корабельный врач, 2 кондуктора и 69 матросов. Остальные члены команды (3 офицера и 199 матросов) были спасены вышедшей из Балаклавы подводной лодкой «Судак». «Прут» вёз большую часть флотских морских мин, поэтому это была большая потеря.
Минный заградитель "Прут" Черноморского флота
Кроме того, легкий крейсер «Бреслау» утопил несколько рыбачьих суденышек, поставил мины в Керченском проливе, на них подорвались и утонули пароходы «Ялта» и «Казбек». В Одессе турецкие эсминцы обстреляли город и порт, утопили канонерку «Донец», повредили канонерку «Кубанец», заградитель «Бештау» и 4 гражданских судна. Турецкие снаряды попали в нефтяной резервуар, сахарный завод и другие объекты. Береговая оборона в Одессе была слабой, но стала отвечать, было несколько попаданий в турецкие корабли, они отступили. Турецкий крейсер «Гамидие» обстрелял Феодосию, которая не имела никаких военных объектов и береговой обороны. Германо-турецкий флот также обстрелял Новороссийск, но без особого успеха.
Русский флот провел ответный рейд. Русские корабли пошли к турецким берегам. Крейсер «Кагул» («Память Меркурия») уничтожил огромные турецкие угольные хранилища в Зонгулдаке. Броненосец «Пантелеймон» (бывший печально знаменитый «Князь Потёмкин-Таврический») и миноносцы потопили три турецких груженых войсковых транспорта. Затем русская эскадра из 5 линкоров «навестила» Трапезунд. Турки были неприятно поражены такой активностью русского флота. Таким образом, «Севастопольская побудка» не сказалась на боеспособности русского флота. Черноморский флот был жив и действовал.
Крейсер «Память Меркурия». 1914 г.
Продолжение следует…
Вас заинтересует
Странный бой у мыса Сарыч
За шаг до победы на море
С Днём Черноморского флота Российской Федерации!
Черноморский флот: от Гибралтара до Сокотры
Флот сократим, базы строить не будем
