Вот печать брошюр.
Продавливая ночью бюджет, который никто не будет читать, кроме миссии МВФ, Яценюк намекнул, что следующий год будет плохим. Это неправда. Год должен быть хорошим. Потому что все плохое — «небесную сотню», «АТОшные тысячи», гражданскую войну, кровь, ненависть, погибших, раненых, обвал гривны, падение «Боинга», — мы уже пережили, и это останется в 2014-ом году. В следующем будет повышение налогов, рост цен, безработица и безденежье. Но есть надежда, что уже не будет войны. Если Европа с Россией об этом договорятся!
Знаете, что самое парадоксальное в нашей исторической биографии? Это то, что в 2014 году мы получили все, чего хотели. Может, не совсем в той форме, что представляли. И не по той цене. Но... Тем не менее.
С чего начался этот год? С майдана. Точнее, с Евромайдана (майдана за Европу), который перерос в просто майдан (за свержение Януковича). Хотели свергнуть — и свергли. Не силой, так хитростью. Подписав «пакт о мире» вечером и нарушив его утром. Штурмуя пустую администрацию уехавшего в командировку президента и расстреливая попутно и своих, и чужих. Чтобы ценой десятков жизней сделать из революции трагедию.
Сделали. Взяли власть. Пошли в Европу. Получили первые кредиты и потеряли Крым. Вслед за Крымом в Европу не захотел идти Донбасс, но его решили не отпускать. Война началась многообещающе — с танковых походов и патриотической риторики. Но уже летом проект «Единая Украина» плотно увяз в широких донецких степях.
То, что часть населения нашей страны пережила дальше, еще год назад невозможно было вообразить даже в самом кошмарном сне. «Грады» и «Точки У». Разорванные тела матерей с маленькими детьми. Жизнь в подвалах, под бомбежками, без воды, еды и элементарных санитарных удобств. Госпитали под открытым небом. Раненые, лежащие штабелями в окопах, ампутации «вживую», без анестезии, капельницы, привязанные к гусеницам обгоревших танков.
Оказалось, что у нас (вопреки сомнениям) есть достаточно неплохой потенциал медицины. В частности, медицины катастроф. И есть предпосылки к общественной самоорганизации. В частности, по сбору пожертвований и волонтерских движений.
Одно из важных достижений: в 2014-м году Украина открыла в себе потенциал гражданского общества, которое способно без оглядки на власть одевать, кормить и (что совсем дико звучит для европейского уха) вооружать армию, содержать целые регионы, пострадавшие от стихии (в данном случае — человеческой), создавать логистику (доставка, склады, сбор). И при этом НЕ ВОРОВАТЬ. Как минимум, в массовых масштабах.
То, что население страны прошло вынужденный курс военно-гуманитарной подготовки, с одной стороны хорошо, с другой — плохо. Хорошо с точки зрения исторической памяти и переосмысления ценностей. Теперь фильмы про войну, про Брестскую крепость, про Сталинград смотришь уже совсем другими глазами. В Италии, на развалинах Помпеи, я неожиданно поймала себя на мысли, что это... почти та же Степановка после зачистки «Градами». Только 2000 лет назад.
С другой стороны, миллионы людей пережили в уходящем году тяжелейшую психотравму. Те, кто воевал. Был в плену. Голодал. Потерял близких, друзей, работу, дом. У кого разрушился привычный уклад жизни и набор ценностей.
Мы стали меньше улыбаться. Появились новые страхи. Но при этом мы начали ценить мир, который казался каким-то неосязаемым атрибутом нашего существования. Опцией, включенной по умолчанию.
В этом смысле мне понравились слова, которые сказала 16-летняя дочь моей подруги: «Я думаю про мир больше, чем про шоппинг». Что же, могу поздравить: это ментальная революцию в эпоху гламура.
Войне на Донбассе мы обязаны не только переоценкой ценностей, но и кардинальными переменами в наших исторических перспективах. Два десятилетия Украина не могла выбрать между Востоком и Западом. Между Евро-Америкой и Россией. Одни хотели ассоциации с ЕС, другие — Таможенного союза. В 2014-м году и те, и другие получили то, что хотели.
Последние события в Донбассе, вокруг Донбасса и на глобальной геополитической арене показывают, что украинский конфликт не только разрешил давний спор самих украинцев о том, «куда идти», но и помирил Европу и Россию в их многолетней борьбе за Украину.
Россия отдает Европе ту Украину, которая в Европу хочет — западную, центральную и частично южную (Одесса — это пуп Европы, кто бы сомневался!). Европа отдает России Крым и Донбасс. При этом все стороны дипломатично делают вид, что ничего не произошло, и Украина по-прежнему единая.
Главным позитивом такого политического итога уходящего года может стать прекращение войны. Сейчас это уже не компетенция России, а забота Европы. Именно европейские структуры (прежде всего ОБСЕ) жмут на обе стороны конфликта, принуждая их к миру.
В момент, когда я пишу эти строки, в Донецке, в местном доме правительства (эти слова еще недавно презрительно писали в кавычках) идут переговоры между представителями Генерального штаба Вооруженных сил Украины, ОБСЕ, Украины, России и ДНР. О ПОЛНОМ ПРЕКРАЩЕНИИ ОГНЯ. С завершением кровавого страйкбола в Донецком аэропорту и сворачиванием других «брэндовых» точек огневого соприкосновения.
Не знаю, удастся ли достигнуть формального завершения военного конфликта до наступления 2015-го года, но в 2015-ом точка должна быть поставлена окончательно. Возможно, уже в январе, на встрече «нормандской четверки» в Астане 15 января.
Стране, фактически проигравшей войну, с этим будет нелегко смириться. Кадры торжественной встречи пленных мало похожи на парад победы. Поэтому Украина хочет воевать дальше. Соцопросы показывают, что этим желанием «болеет» свыше 70% населения. Но при этом идти в окопы согласны в несколько раз меньше патриотов, чем весной — всего 11%. Остальные предпочитают, чтобы за нас воевал кто-то другой. Ну, например, НАТО.
Но НАТО воевать не будет. Сто лет ей снились наши Трехизбенки или Дебальцево! Вообще никто не будет воевать. Будут наблюдать. Масштабно. Треть Украины фактически отсекается международным контролем. Туда заходят свеженабранные сотрудники ОБСЕ. Они будут выполнять задание своих европейских правительств по установлению условных границ между европейской Украиной и пророссийской территорией.
Это то, что глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер, недавно поговоривший в очередной раз с российским коллегой Лавровым, называет «линией разграничения». А сам Лавров называет это первыми шагами к окончательному прекращению конфликта.
Любопытно наблюдать, как Европа и Россия, которые еще недавно тянули Украину в разные стороны, теперь поют в унисон, доводя до бешенства Обаму. Неожиданно для себя Америка оказалась полностью исключена из процесса определения «места для проживания Украины». Так называемый Женевский формат (ЕС, США и РФ) оказался заменен «Нормандской четверкой» (Путин, Меркель, Олланд, Порошенко).
Похоже, старушка Меркель не забыла рассказов Сноудена о том, как ее прослушивали американские спецслужбы. Не забыла и не простила.
В этом плане стоит обратить внимание на хронологию телефонных разговоров последнего времени.
Последние звонки: Обама — Порошенко (требование вернуться к переговорам в Женевском формате с участием США); Путин — Лагард: напомнить, что она француженка и просить МВФ дать помощь Украине; МИД России — МИДу Германии (или наоборот): о прекращении войны на Донбассе; Меркель — Порошенко (или наоборот): о помощи в получении кредита МВФ.
Помощь — это самая важная и осязаемая часть нашей евроинтеграции. Поскольку с экономическим сотрудничеством у нас не сложилось, то приходится жить на «вэлфере». Торговля с ЕС, несмотря на беспрецедентные налоговые преференции, выросла мало и только в тех сферах, в которых мы уже торговали. Визовый режим либеральнее не стал. Иллюзии, что к 2015-му году мы забросаем рынки Франции, Италии и Германии своим мясом, зальем молоком и завалим фруктами, развеялись. Мясо поставляют поляки, фрукты — испанцы и турки, а молочные продукты в Италии, скажем, такие, что нам просто нечего делать рядом со свежайшими рикоттами и моцареллами.
В итоге при последнем голосовании этого года отменили и запрет на продажу крестьянской сельхозпродукции собственного «надоя» и «закола» на рынках Украины. Запрет не нужен, ибо в Европу наши продукты не едут. Надежды оказались тщетными. С другой стороны — может, это и хорошо. Сами скушаем сальце, мясце и яйце.
Внутренний рынок — это то стратегическое направление, которым должен озаботиться национальный производитель, не имея особых шансов выбраться за пределы страны. Инфляция и обвал гривны дает всем уникальный шанс. Украинские продукты, шмотки, лекарства, бытовая химия и элементарная техника получают уникальную возможность: подвинуть с рынка конкурентов просто потому, что их цены автоматически взвинтились от курса гривны. Воспользуются ли наши производители этим шансов в 2015-м году или снова его профукают? Вопрос, конечно, интересный…
Конечно, существенным фактором, влияющим на производителей, станет платежеспособность украинцев в будущем 2015-м году. Есть опасность, что американцы попробуют отомстить, за то, что Европа и Россия исключили их из украинского процесса, и заблокировать выдачу кредита МВФ. Это плохо.
Ибо под кредит с голоса, в авральном режиме, поздней ночью принимался бюджет и налоговые законы, которые никто не читал. Но и в этом авральном наскоке есть свой позитив. Совершенно случайно, втемную, проскочили нормы, которые при длительном рассмотрении на комитетах и в правительстве, обязательно зарубили бы лоббисты. Они это уже делали из года в год.
Я имею в виду налогообложение прибыли страховщиков (закрыли схему вывода средств крупного бизнеса через фиктивное страхование). Обязали платить налоги все кредитные союзы, которые раньше были неприбыльные, работали в связке с банками, не подпадали под контроль налоговой и тоже использовались для махинаций. Введено налогообложение дивидендов физлиц на уровне подоходного налога. Олигархи наконец тоже начнут платить в бюджет. А раньше не платили, так как зарплаты не получали, их доход — это проценты и дивиденды. Не знаю, будем ли мы лучше жить после этого. Но как минимум — справедливее.
Забрав копейку у богатых, власть не забыла о бедных. Повышение тарифов, повышение цен через импортный налог (в том числе на лекарства), налогообложение общей площади квартир, превышающих 60 метров (причем платить надо, как я понимаю, не с площади превышения, а за всю имеющуюся), — всё это основательно опустошит наши карманы. Но такова цена евроинтеграции. В Европе вообще большие налоги. И высокие цены. Правда, и относительно высокие зарплаты. Но с этим придется подождать. Как минимум, до окончания следующего года. И еще нескольких лет. При условии, что они будут мирными и экономически продуктивными.
Вас заинтересует
Меркель: мы хотели бы не защищаться от России, а стремиться вместе с ней к безопасности
2015: будет ли война?
А помните, украинцы?
Павел Губарев: «Новороссия – вот наше имя!
«Мы верим в другую Европу
