Несмотря на японский бум, мы очень мало знаем о своем восточном соседе.
Отчасти заполнить пробелы в беседе с корреспондентом «ВПК» взялся Юрий
Юрьев. В прошлом первый секретарь посольства РФ в Японии, ныне
заместитель директора Департамента протокола правительства РФ. Вот отличный сайтик
elo boost league of legends.
– Юрий Борисович, в чем сегодня основные проблемы в отношениях между Россией и Японией?
–
Наше восприятие Японии как таковой основано на сложной парадигме. С
одной стороны, в России в последние годы налицо японский бум: стремление
копировать кулинарные традиции, поскольку, мол, их пища здоровая,
попытки найти некоторую общественно-историческую близость наших народов,
что в целом соответствует действительности, ведь мы страны-соседи и
многие сюжеты, иногда, впрочем, не самые позитивные, у нас общие.
Молодежь тотально увлечена японскими образчиками поп-культуры. С другой –
надо признать: на самом деле мы не представляем, что это за страна, кто
такие японцы. Каждый человек, волею судеб соприкоснувшийся со Страной
восходящего солнца, может поведать массу информации, которая,
разумеется, будет основана на его личностном восприятии и, в общем-то,
правдива, но необъективна. Японисты часто говорят: «Если ты пробыл в
Японии неделю, будешь говорить о ней часами, если месяц-два –
ограничишься общими фразами. Проживший там больше года на вопрос, что
такое Япония, просто молчит».
Приведу болезненно-раздражающий пример. До сих пор даже в новостях
по Центральному телевидению можно иногда услышать, что мы находимся в
состоянии войны с Японией. Но это же нонсенс! Следующая после этакого
пассажа новость теряет всякий
смысл, ибо ясно: человек не разбирается в том, о чем говорит, стремится
добавить трагизма, а выглядит комиком. Да, мирный договор между странами
не заключен. Но существует Совместная декларация 1956 года, которая
начинается словами: «Состояние войны между Советским Союзом и Японией
прекращается, между странами восстанавливаются нормальные отношения».
Как еще более ясно донести это?
К сожалению, декларация в силу
разных причин не стала тем самым мирным договором, поскольку не
определила линию прохождения границы. Но она фактически сняла все
вопросы, ради которых подобные документы заключаются. Любой мирный
договор чаще всего регулирует три вещи: восстановление отношений между
странами после войны, снятие взаимных претензий, то есть выплата
соответствующих репараций и контрибуций, включая решение гуманитарных
проблем (возвращение военнопленных и репатриированных), установление
принципов, по которым взаимоотношения будут строиться в дальнейшем. Эта
декларация, подчеркну особо, и на сегодня единственный послевоенный
документ в двусторонних отношениях, ратифицированный парламентами обеих
стран. То есть он имеет безусловную силу с точки зрения действующего
международного права.
Один
из основных пунктов декларации до сих пор не выполнен. Он гласит:
«Советский Союз (а теперь Россия как его правопреемница), идя навстречу
пожеланиям народа Японии, соглашается на передачу Японии островов
Хабомаи и Шикотан… с тем, однако, что их фактическая передача произойдет
после подписания мирного договора». Вот почему нам нужен мирный договор
– необходимость его заключения прописана в декларации, являющейся
основой наших взаимоотношений с соседом. И ничего больше. Мирный договор
может быть заключен хоть завтра, если, конечно, упомянутые «пожелания»
не будут превышать те, под которыми с 1956 года стоит подпись
политического руководства страны и которые скреплены ратификационной
грамотой парламента Японии как представителя этого самого народа.
Должен
отметить, что и в головах некоторых россиян в силу того самого незнания
сути проблем порой бывают неоправданные ожидания. Так, например,
ура-патриоты, которых в последние годы на волне известных событий стало
намного больше, настойчиво требуют: «А давайте-ка мы теперь откажемся от
обязательства передавать какие-либо территории! Ни пяди!». Но ведь это
сделать невозможно. Нельзя денонсировать один пункт декларации из всех.
Это приведет к автоматическому отказу от всего документа. И тогда мы
действительно окажемся в состоянии войны с Японией. Конечно, какой
именно будет формулировка соответствующего пункта будущего мирного
договора, предсказать не берусь, но, повторю, все необходимые подходы к
ней выработаны еще нашими дедами. И сделано это по итогам кровопролитной
войны, пересмотреть итоги которой нельзя, дабы не предать их память.
– Какие перспективы, на ваш взгляд, у российско-японских отношений?
–
Сейчас между Россией и Японией выстроены нормальные отношения. Как
страны-соседи мы обречены, да-да, именно обречены эти нормальные
отношения в той или иной степени поддерживать. Это фактура. Перспективы –
удел дипломатов. Достаточно долгое время я проработал на японском
направлении нашей внешней политики и могу с уверенностью сказать, что
ничто не раздражает больше, чем нагнетание в обществе ненужных эмоций
вокруг тех или иных проблем в отношениях.
Храню у себя две
статьи, которые были напечатаны в конце девяностых. Одна из них
российского издания и называется «Какого цвета российский МИД?». В ней
поименно упомянуты те, кто тогда имел то или иное отношение к
переговорам со Страной восходящего солнца. Суть подхода журналиста – мы
работаем за деньги, которые нам платит японское правительство, и делаем
все, чтобы как можно быстрее продать что только можно и даже больше.
Другая – первая полоса японской газеты «Санкэй» с фотографиями тех же
людей и подписью: «Главные шпионы России». Уверяю: в таких условиях
«забавно» продолжать работать. И в этом смысле я, конечно же, сторонник
того, чтобы переговоры, особенно по чувствительным вопросам, велись в
максимально комфортной обстановке. Только так можно выйти на серьезные,
устраивающие обе стороны и в то же время перспективные решения.
Что
касается российско-японских отношений сегодня, то, основываясь на своем
опыте, могу сказать: наши страны движутся в правильном направлении. В
результате прошлогоднего визита президента Владимира Путина в Токио и в
одну из префектур, других встреч на высоком и высших уровнях были
достигнуты решения о разработке планов совместной хозяйственной
деятельности в районе южных Курильских островов. Справедливости ради
замечу, что идея не совсем новая. Подобные соглашения заключены еще в
1998 году, и инициатива об их подготовке исходила тогда от российской
стороны. Однако сейчас, если верить официальным заявлениям японских
друзей, предлагается значительно расширить спектр совместных проектов.
Что ж, осталось, как я понимаю, согласовать лишь взаимоустраивающие
условия их реализации. Вот здесь-то дипломаты и поработают.
Так
или иначе, все, что нацелено на сотрудничество, доброе соседство,
позволяет снижать накал, возникающий каждый раз, когда японские коллеги
начинают педалировать вопрос о якобы неопределенной принадлежности
четырех северных островов, которые для нас, наоборот, южные, и их,
кстати, далеко не четыре. Просто группу небольших островов и скал,
находящихся недалеко от северной оконечности Хоккайдо, традиционно
именуют общим географическим названием Хабомаи.
Если не принимать
во внимание принципиальные различия в позициях сторон по упомянутому
вопросу, то у нас с Японией очень хорошие отношения. По-другому и быть
не может. Мы очень близкие народы и прежде всего, как это ни покажется,
может быть, странным, близки ментально, духовно. Убежден, например, что
если перевести на русский язык и соответствующим образом раскрутить
многие японские фильмы и сериалы, в нашей стране они станут не менее
популярными, чем когда-то «Рабыня Изаура». Мы даже, скажем так,
заимствуем друг у друга песни. Однажды в японском караоке я увидел песню
«Миллион алых роз». Заинтересовался, прочел подстрочник – практически
стопроцентный перевод. И у них это очень известная песня. Я спел ее на
русском (благо, музыку и мотив тоже поменять не удосужились). Японец,
который был со мной, искренне удивился и сказал: «Неужели у вас поют
нашу песню?». Тут пришла моя очередь опешить. Попытался убедить. Тот ни в
какую: это, мол, песня такого-то автора, такого-то года выпуска (да, на
пару-тройку лет позже, чем у Паулса – Пугачевой, ну и что). И в
обратную сторону есть «ненавязчивый плагиат». Популярная некогда песня
со словами «Плывите, дельфины, в другие моря, расскажите, как счастлив
стал я…» – почти полная калька японского произведения «Каникулы любви».
Когда в народе считают чужую песню своей, это ли не пример духовной
близости, общности восприятия окружающей действительности?
– И
все-таки возвратимся к нашим островным «баранам». Как дальше будет
развиваться ситуация в вопросе о принадлежности Южных Курил?
–
Повторю: острова перешли к Советскому Союзу по итогам Второй мировой
войны. И этот факт имеет полное, подчеркну, полное международно-правовое
признание. Мы всегда обращали внимание наших японских друзей на одну
простую вещь: в Декларации 1956 года, о которой уже говорилось,
написано: «Советский Союз… соглашается передать...» Но нельзя «передать»
то, что тебе не принадлежит. И под словом «передать» стоит подпись
японского премьер-министра, эта формулировка одобрена парламентом
Японии. То есть они признавали итоги Второй мировой войны в 1956 году.
Почему-то сейчас они с этим не согласны. Более того, в Токио убеждены,
что мы рано или поздно острова отдадим. В свое время они на полном
серьезе на переговорах заявляли, что готовы ждать сколь угодно долго.
Управляйте, мол, ими пока, но назовите срок, по истечении которого
острова перейдут под японский суверенитет. Хотите, напишем: через сто,
через тысячу да хоть через десять тысяч лет. И я склонен верить этому
чересчур эмоциональному выпаду. Японцы дотошны, скрупулезны и
исключительно терпеливы. Это отличительная черта их политики.
Но и
Россия в свою очередь никак не может просто так что-то взять и отдать
Японии. Ведь подобная «щедрость» окажется неоправданным изменением
границ между государствами, зафиксированных и международно признанных по
итогам Второй мировой войны. Пойдет цепная реакция многочисленных
территориальных претензий в Европе и Азии.
Но дело не только в этом. Упомянутый район имеет для России важнейшее стратегическое значение. Обосную тезисно.
Во-первых,
это принадлежащие нам огромные территориальные воды и исключительная
экономическая двухсотмильная зона, все более продвинутые мощности по
добыче, разведению и переработке морских биоресурсов. Да, мы ежегодно
недополучаем в бюджет миллиарды долларов из-за ведущегося вблизи Южных
Курил браконьерского промысла. Это даже не берем в расчет, тут надо у
себя что-то налаживать, хотя, конечно, хорошо известно, где именно
оказываются незаконно добытые морепродукты.
Во-вторых, между
пресловутыми островами находится единственный пролив, через который
могут беспрепятственно, не заботясь о соблюдении фарватера, проходить
новейшие атомные подлодки. Если вдруг режим этого пролива изменится, они
окажутся запертыми во Владивостоке. Лодки будут вынуждены идти к
Камчатке и, следовательно, терять время и выходить в Тихий океан не в
том месте, где, вероятнее всего, окажется нужно. Или (чего уж совсем не
хотелось бы) прорываться через этот же пролив.
В-третьих, ученые
нашли на шельфе Курил целые залежи так называемого кристаллического
газа. Конечно, пока это выглядит как некие гипотетические выкладки,
поскольку, как только его начинают добывать и давление меняется, он тут
же переходит в газообразное состояние. Но если научиться извлекать
именно кристаллами, с точки зрения транспортировки и ресурсов вообще
случится прорыв. Это, знаете ли, посильнее сланцевого газа, который
некоторые уже пытались довести до промышленной добычи, подавая чуть ли
не как решение всех энергетических проблем человечества.
В-четвертых,
на склоне вулкана Тятя на Кунашире находится единственное известное на
земле месторождение рения – редкоземельного металла, который многократно
дороже золота, платины и иридия. Причем добывать его можно открытым
способом, слитки буквально лежат под ногами.
В-пятых… Да мало ли
какие экономические соображения есть или могут появиться в ближайшей и
отдаленной перспективе при размышлении об использовании наших островов.
Но
и это еще не все. На этих российских территориях живут тысячи наших
граждан, которых вряд ли с распростертыми объятьями сделают японскими
подданными, если они не захотят уезжать оттуда, где прожили всю жизнь и
где находятся могилы их предков. А ведь как показывает наша недавняя
история, для изменения статуса территории необходимо проведение
соответствующего референдума, и его итоги вряд ли окажутся столь же
единодушными, как, например, в Крыму…
Вот такие пироги или, как говорят японцы, «пирОсики».
–
Японцы по-особенному относятся к войне и всему, что с ней связано. С
точки зрения западного человека, их можно было бы рассматривать как
весьма воинственную нацию. Как это отражается в сегодняшней политике
Страны восходящего солнца?
– Начнем с того, что Япония
действительно во многих смыслах уникальна. В 9-й статье конституции
страны четко сказано, что она «на веки вечные отказывается от войны как
средства урегулирования международных споров». Армия в Японии долгое
время называлась силами самообороны, в уставе которых и по сей день
строго значится двуединая функция: охрана страны от внешней агрессии и
участие в ликвидации последствий стихийных бедствий на ее территории.
Такие «миролюбивые» формулировки, которые, уверен, сложно найти в
основных законах других государств, разумеется, появились не просто так.
Это прямое следствие серьезного жестокого урока, который милитаристская
Япония, будучи прямым и активным союзником гитлеровской Германии,
получила в результате поражения во Второй мировой войне. Жестокого,
замечу, больше не в плане исторических последствий, а чудовищного по
«сиюминутности» и неожиданности возмездия, когда Америка устроила
ковровые бомбардировки Токио в феврале 1945-го, а в августе сбросила
атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Кстати, по итогам опроса
общественного мнения в Японии, ежегодно проводимого в годовщину той
страшной трагедии, США иногда уступают пальму первенства в вопросе о
виновнике ядерной бомбардировки. Представляете, многие японцы всерьез
отвечают, что Хиросиму и Нагасаки стер с лица земли Советский Союз или
даже Китай… Такое вот «успешное» историческое образование получают
сейчас жители Страны восходящего солнца.
Вместе с тем пока там у
власти стояло поколение, видевшее или помнящее войну не понаслышке, не
было и не могло возникнуть даже идеи какого-то реванша. Я застал
времена, когда японские военные перемещались в городской черте
исключительно в гражданском, а передвижение техники осуществлялось
только в ночное время. Служить в вооруженных силах считалось, мягко
говоря, не очень почетным. Воинской повинности в стране не было и нет,
но платили всегда хорошо.
До сих пор японцам крайне трудно
направлять свои воинские контингенты для участия в международных
миротворческих операциях. Это требует целого ряда согласований и
соблюдения многих условий. Например, Токио может участвовать в операциях
по поддержанию мира, но не по принуждению к миру или разведению воюющих
сторон. Таким образом, японцы не могут, так сказать, «показать флаг» и
часто вынуждены ограничиваться «спонсорской поддержкой» акций,
проводимых другими государствами. Такая страусиная позиция вызывает
критику в странах Запада, в том числе в США, упреки в ненадлежащей
боевой готовности.
Вместе с тем не секрет, что осуществление
обязанностей служащего сил самообороны всегда требовало высокого уровня
подготовки и обладания определенными навыками. При формально
отсутствующей армии Япония продолжает постоянно развиваться в военном
плане, оставаясь крупнейшим и самым верным военным союзником США в Азии.
Японцы располагают мощнейшими системами ПВО, очень сильной авиацией,
хорошим флотом. Последнее вообще отдельная тема. Военные моряки всегда
считались привилегированным сословием, очень часто адмиралы выступали
как инноваторы в своем деле, становились министрами. Ситуация в целом
остается таковой и сейчас, с той, однако, поправкой, что после Второй
мировой войны министром обороны (до недавнего времени – начальником
государственного управления обороны) может стать только гражданский
политик, а не военный.
– Северная Корея испытала баллистические
ракеты, которые способны достичь берегов Страны восходящего солнца.
Япония может в полной мере обезопасить себя, исключительно обороняясь?
–
Действительно, при активно тиражируемом тезисе о перманентной
северокорейской угрозе в Японии, в том числе на официальном уровне, на
дебатах в парламенте, нет-нет да и возникает дискуссия относительно
возможности нанесения превентивного удара. Но пока существует нынешняя
редакция конституции, это невозможно. КНДР обладает средствами доставки
ракет и довольно давно. Еще в 1998 году ракета «Тэпходон-2» перелетела
японские острова и упала в Тихий океан. Но, как полагают в Стране
восходящего солнца, северокорейцам никак не удается «ужать» ядерный
заряд, чтобы поместить его в боеголовку. Поэтому они продолжают
совершенствовать средства доставки, запуская в сторону Японии «болванки»
и сопровождая это воинственной риторикой.
Разумеется, такая
ситуация раздражает японский истеблишмент. Наиболее ретивые даже
пробрасывают мысль о необходимости создания собственного ядерного
оборонительного щита. Полагаю, что, обладая огромным научным,
технологическим и экономическим потенциалом, Япония в состоянии запросто
в течение буквально нескольких недель создать такой арсенал. Только для
этого придется преодолеть чрезвычайную общественную «аллергию» на атом,
даже мирный. Трагедия на АЭС «Фукусима» в 2011 году всколыхнула очень
серьезные дискуссии. Были приняты решения о приостановке работы всех
атомных электростанций в стране. Однако практически сразу стало ясно,
что обеспечить свои энергетические потребности, взятый в прошедшие годы
уровень экономического развития иначе не получится. Сейчас доля атомной
энергетики составляет более 20 процентов. И на таком уровне будет
оставаться.
На самом деле северокорейская угроза, мнимая или нет,
отчасти послужила российско-японским отношениям. Японцы активно
ратовали за начало в конце 90-х шестисторонних переговоров с участием
России, Китая, Южной Кореи и США, чтобы поддерживать хоть какой-то
диалог со своим тяжелым соседом. И пошли на отдельные контакты с нами, в
том числе по линии оборонных ведомств. Потому что у нас есть способы
получения информации о происходящем в КНДР, мы можем хоть как-то влиять
на Пхеньян. Японцы такой возможности напрочь лишены. Имеются, конечно,
разведданные, некие агентурные сведения, но все это, объективно скажем,
Токио не устраивает.
– Если подвести итог, какое направление для себя избрала Япония во внешней политике?
–
Советский Союз, а теперь Россия всегда были и остаются одним из
важнейших направлений приложения японских внешнеполитических усилий.
Насколько мне известно, начальник отдела России МИДа Японии имеет право в
случае необходимости напрямую заходить на доклад к премьер-министру,
минуя все прочие инстанции, даже не ставя в известность главу своего
ведомства. Так что мы остаемся в безусловном фокусе внимания.
Что
же до комплексных оценок, то, на мой взгляд, ничего экстраординарного в
японской внешней политике не происходит. Это по-прежнему курс на
прагматичное использование всего своего потенциала, развитие дружеских,
насколько это возможно, отношений со всеми странами, в первую очередь с
соседями. Краеугольным камнем, конечно же, остается военно-политический
союз с США.
Это, кстати, интереснейший сюжет в контексте нашего
разговора. Ведь несмотря на то, что произошло во время Второй мировой
войны, на сегодня Япония и США не просто друзья, а тесные союзники. Как
такое возможно? В этом видна, конечно, прозорливость американской
дипломатии тогдашнего периода, но одновременно и уникальность,
прагматичность японской внешней политики в целом. Получается, что польза
от хороших отношений Америки и Страны восходящего солнца в послевоенное
время перевесила то, что произошло во время конфликта. И сегодня,
несмотря на локальные проблемы, это не подвергается никакому сомнению.
Может быть, и российско-японские отношения, которые к тому же не
отягощены столь мощным негативным грузом, когда-нибудь станут столь же
плотными и успешными. Кстати, сейчас мало кто об этом говорит, но и наши
страны были военно-политическими союзниками и произошло это также почти
сразу после кровопролитного столкновения – Русско-японской войны
1904–1905 годов. Только просуществовал этот союз, в рамках которого мы,
например, даже заключили контракт на поставку японских стрелковых
вооружений, к сожалению, недолго – помешали революционные бури,
завихрившиеся над Россией.
Резюмирую: жесткий прагматизм при
абсолютном соблюдении своих интересов, поддержание максимально возможных
дружеских отношений с миром ради собственной пользы – основа японской
внешней политики. Но разве это неправильно?
Переходи на сайт
www.vital-eloboost.com
Вас заинтересует
Пущай забирают?
Четыре острова много, два — в самый раз?
Курильский вопрос решен. В 1945 году
Заочный диалог
Япония собралась решить «территориальную проблему
